When my friend Penny tells me that

When my friend Penny tells me that she’s curious, or happy, or disappointed, I try laboriously to translate not from English to Polish but from the word back to its source, to the feeling from which it springs. Already, in that moment of strain, spontaneity of response is lost. And anyway, the translation doesn’t work. I don’t know how Penny feels when she talks about envy. The word hangs in a Platonic stratosphere, a vague prototype of all envy.

Результаты (русский) 1:

Когда моя подруга Пенни говорит мне, что она Любопытно, или счастливым или разочарован, я стараюсь кропотливо перевода не с английского на польский, но от слова обратно к своему источнику, к чувству, из которого он пружин. Уже в тот момент штамма, теряется спонтанность ответа. И в любом случае, перевод не работает. Я не знаю, как Пенни чувствует, когда она рассказывает о зависти. Слово висит в платонической стратосфере, расплывчатые прототип все завидуют.

Результаты (русский) 2:

Когда мой друг Пенни говорит мне, что она любопытно, или счастлив, или разочарован, я стараюсь кропотливо переводить не с английского на польский, но от слова обратно к своему источнику, к чувству, от которого она вытекает. Уже в тот момент деформации, спонтанность реакции теряется. И в любом случае, перевод не работает. Я не знаю, как Пенни чувствует, когда она говорит о зависти. Слово висит в платоновской стратосфере, смутное прототип всей зависти.

Результаты (русский) 3:

когда мой друг пенни сказала мне, что ей любопытно, или счастливой, или разочарование, я стараюсь старательно перевести с английского на польский язык, но не от слова обратно в свой источник, это чувство, из которого она проистекает.уже в тот момент, когда некая спонтанность реагирования нет.и, в любом случае, перевод не работает.я не знаю, как пенни чувствует, когда она говорит о зависти.словом, висит в стратосфере платона, смутное прототип все завидуют.