I sat at the foot of the bed and re

I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very strangely.
“Why don’t you try to go to sleep? I’ll wake you up for the medicine.”
“I’d rather stay awake.”
After a while he said to me, “You don’t have to stay in here with me, Papa, if it bothers you.”
“It doesn’t bother me.”
“No, I mean you don’t have to stay if it’s going to bother you.”
I thought perhaps he was a little lightheaded and after giving him the prescribed capsules at eleven o’clock I went out for a while.
It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek, but it was difficult to stand or walk on the glassy surface and the red dog slipped and slithered and I fell twice, hard, once dropping my gun and having it slide away over the ice.
We flushed a covey of quail under a high clay bank with overhanging brush and I killed two as they went out of sight over the top of the bank. Some of the covey lit in trees, but most of them scattered into brush piles and it was necessary to jump on the ice-coated mounds of brush several times before they would flush. Coming out while you were poised unsteadily on the icy, springy brush they made difficult shooting and I killed two, missed five, and started back pleased to have found a covey close to the house and happy there were so many left to find on another day.
At the house they said the boy had refused to let any one come into the room.
“You can’t come in,” he said. “You mustn’t get what I have.”
I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed.
I took his temperature.
“What is it?”
“Something like a hundred,” I said. It was one hundred and two and four tenths.
“It was a hundred and two,” he said.
“Who said so?”
“The doctor.”
“Your temperature is all right,” I said. “It’s nothing to worry about.”
“I don’t worry,” he said, “but I can’t keep from thinking.”
“Don’t think,” I said. “Just take it easy.”
“I’m taking it easy,” he said and looked straight ahead. He was evidently holding tight onto himself about something.
“Take this with water.”
“Do you think it will do any good?”
“Of course it will.”
I sat down and opened the Pirate book and commenced to read, but I could see he was not following, so I stopped.
“About what time do you think I’m going to die?” he asked.
“What?”
“About how long will it be before I die?”
“You aren’t going to die. What’s the matter with you?”
“Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two.”
“People don’t die with a fever of one hundred and two. That’s a silly way to talk.”
“I know they do. At school in France the boys told me you can’t live with forty-four degrees. I’ve got a hundred and two.”
He had been waiting to die all day, ever since nine o’clock in the morning.
“You poor Schatz,” I said. “Poor old Schatz. It’s like miles and kilometers. You aren’t going to die. That’s a different thermometer. On that thermometer thirty-seven is normal. On this kind it’s ninety-eight.”
“Are you sure?”
“Absolutely,” I said. “It’s like miles and kilometers. You know, like how many kilometers we make when we do seventy miles in the car?”
“Oh,” he said.
But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally, and the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance.

Результаты (русский) 1:

Я сидел у подножия кровати и читать себе, пока я ждал для того чтобы быть время, чтобы дать еще один капсулы. Было бы естественно для него идти спать, но когда я посмотрел он искал у подножия кровати, глядя очень странно.«Почему бы вам не попробовать пойти спать? Я буду проспать вы вверх для медицины.»«Я предпочел бы остаться спать.»Через некоторое время он сказал мне, «вы не должны остаться здесь со мной, папа, если это беспокоит вас.»«Это не беспокоит меня.»«Нет, я имею в виду вы не должны остаться, если это будет беспокоить вас.»Я подумал, может быть, он был немного легкомысленный и дав ему предписанные капсулы в одиннадцать часов я пошел на некоторое время.Это был яркий, холодный день, земли, покрытые мокрого снега, которые заморожены так, что казалось, как будто все голые деревья, кусты и травы, вырезать кистью и голой земле были лакированное со льдом. Я взял молодой Ирландский сеттер на прогулку немного вверх по дороге и вдоль замороженных Крик, но было трудно стоять или ходить на озерную гладь и красная собака поскользнулся и скользил и я упал дважды, тяжело, после снижается мой пистолет и его прочь скользить льда.Мы очищены Кови перепела под высоким глины банка с поникающими кисти и я убил два, как они пошли вне поля зрения над верхней части банка. Некоторые из Кови зажгли в деревья, но большинство из них разбросаны в кисти сваи и было необходимо перейти на лед покрытием курганы кисти несколько раз прежде, чем они будут заподлицо. Приходя в то время как вы были готовы непрочно на ледяной, упругий кисти, они затрудняют съемки и я убил двух, пропустил пять и начал снова рады нашли Кови недалеко от дома и счастливым, там было так много слева, чтобы найти на другой день.В доме они сказали, что мальчик отказался позволить любой один пришел в комнату.«Вы не может войти,» он сказал. «Вы нельзя получить, что у меня есть».Я подошел к нему и нашел его в точно позиции, которую я оставила его, очковая, но с вершины его щеки, покраснел от лихорадки, глядя, как он смотрела, у подножия кровати.Я взял его температуру.«Что это?»«Что-то вроде сто,» я сказал. Это был один сто и двух и четырех десятых.«Это было сто два»,-сказал он.«Кто так сказал?»«Доктор».«Ваша температура все права», я сказал. «Это ничего потревожиться около.»«Я не волнуйтесь,» он сказал: «но я не могу держать от мышления».«Не думаю,»,-сказал я. «Просто успокойтесь.»«Я беру его легко,» он сказал и посмотрел прямо вперед. Очевидно, он держал туго на себя, о чем-то.«Сделать это с водой».«Вы думаете, он будет делать какие-либо блага?»«Конечно, это будет.»Я сел и открыл книгу пират и начал читать, но я мог видеть, что он не следовал, поэтому я остановился.«О сколько времени вы думаете я собираюсь умереть?»-спросил он.«Что?»«О том, как долго он будет прежде чем я умру?»«Вы не собираетесь умереть. Что это с тобой?»«Ах, да, я. Я слышал, он сказал сто два.»«Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупый способ поговорить.»«Я знаю, что они делают. В школе во Франции мальчиков сказал мне, что вы не можете жить с сорок четыре градуса. У меня сто два.»Он ждал умирать весь день, начиная с девяти часов утра.«Вы бедных Шатц,»-сказал я. «Бедный старый Schatz. Это как мили и километров. Вы не собираетесь умереть. Это различные термометр. На что термометр тридцать семь является нормальным. На такого рода это девяносто восемь».«Вы уверены?»«Абсолютно», сказал я. «Это как мили и километров. Вы знаете, как сколько километров мы делаем когда мы делаем семьдесят миль в автомобиле?»«Да,» сказал он.Но его взгляд у подножия кровати расслабленной медленно. Держите на себя расслабленным тоже, наконец и на следующий день он был очень слабый и воскликнул он очень легко на маленькие вещи, которые не важны.

Результаты (русский) 2:

Я сидел у подножия кровати и читать себе в то время как я ждал, что это будет время, чтобы дать еще один капсулу. Это было бы естественно для него, чтобы спать, но когда я посмотрел он искал у подножия кровати, глядя очень странно.
"Почему бы вам не попробовать, чтобы заснуть? Я тебя разбужу для медицины.
"" Я бы предпочел спать.
"Через некоторое время он сказал мне," Вы не должны оставаться здесь со мной, папа, если это беспокоит вас.
"" Это не беспокоит меня.
"" Нет, я имею в виду вы не должны остаться, если это будет вас беспокоить.
"Я думал, может быть, он был немного легкомысленными и, дав ему предписанные капсулы в одиннадцать часов я пошел на некоторое время.
Это был яркий, холодный день, земля покрыта снегом, который заморожены так, что казалось, будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и вся трава и голая земля была лаком со льдом. Я взял молодого ирландского сеттера для небольшой прогулки вверх по дороге и вдоль замерзшей речки, но это было трудно стоять или ходить по глади и красный собака поскальзывался, и я упал в два раза, трудно, когда снижается ружье и положить его соскальзывает по льду.
Мы вспыхнул выводок перепелов под высоким глины банка с нависающими кисти и убил двух, как они вышли из поля зрения поверх банка. Некоторые из стаи горит на деревьях, но большинство из них рассеивается в кисти свай и нужно было прыгать на льду покрытием курганов кисти несколько раз, прежде чем они будут смывать. Выйдя в то время как вы были готовы, пошатываясь на ледяном пружинит кисти они сделали сложную съемку, и я убил двух, пропустил пять, и началось рады, что нашли стаю близко к дому и счастливой там было так много осталось, чтобы найти на другой день .
В доме они сказали, что мальчик отказался, чтобы любой вошел в комнату.
"Вы не можете прийти в", сказал он. "Вы не должны получить то, что у меня есть."
Я подошел к нему и нашел его точно в положение я оставил его, бледного, но с вершины его щеки вспыхнули от лихорадки, глядя по-прежнему, как он смотрел, у подножия кровати.
Я взял его температуру.
"Что это?"
"Что-то вроде ста," сказал я. Это было сто два и четыре десятых.
"Это было сто два," сказал он.
"Кто сказал так?"
"Доктор".
"Ваш температура все в порядке," сказал я. "Это ничего, чтобы волноваться о."
"Я не волнуюсь," сказал он, "но я не могу удержаться от мыслей."
"Не думаю, что" сказал я. "Просто успокойтесь."
"Я беру его легко," сказал он и посмотрел прямо перед собой. Он, видимо, крепко держа на себе о чем-то.
"Возьмите это с водой."
"Как вы думаете, он будет делать ничего хорошего?"
"Конечно, это будет."
Я сел и открыл книгу Pirate и начал читать, но я видела, что он не следовал, так что я остановился.
"О том, что время вы думаете, что я умру?" спросил он.
"Что?"
"О том, как долго она будет прежде чем я умру?"
"Вы не умрет. Что с тобой?
"" О, да, я. Я слышал, как он говорил, сто два.
"" Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупо способ говорить.
"" Я знаю, что они делают. В школе во Франции мальчики сказали мне, что вы не можете жить с сорока четырех градусов. Я получил сто два.
"Он ждал, чтобы умереть в течение всего дня, с тех пор девять часов
утра." Бедный Schatz, "сказал я. "Бедный старый Шац. Это как мили и километра. Вы не собираетесь умирать. Это другая термометр. На этой термометра тридцать семь нормально. На такого рода это девяносто восемь.
"" Вы уверены?
"" Абсолютно ", сказал я. "Это как мили и километра. Вы знаете, как, сколько километров мы делаем, когда мы делаем семьдесят миль в машине?
"" Ах, "сказал он.
Но его взгляд, у подножия кровати расслабились медленно. Трюм над собой расслабился слишком, наконец, и на следующий день он был очень вялый и он воскликнул очень легко при маленьких вещей, которые не имели значения.

Результаты (русский) 3:

я сидела у подножья кровати и читал сам, пока я ждал его на время, чтобы дать другой капсулу.было бы естественно для его спать, но когда я посмотрел, он смотрел на ногах кровати, выглядит очень странно.
"почему бы вам не попробовать спать?я буду тебя разбудил для медицины ".
", я бы предпочел остаться в сознании ".
через какое - то время он сказал мне:"ты не должен оставаться здесь, со мной, папа, если вас это беспокоит.": "это не беспокоит меня." "," нет, я имею в виду, ты не должна остаться, если это будет беспокоить тебя. "" я подумал, что возможно, он немного головокружение и после предоставления ему предписанные капсулы в 11 часов я вышел ненадолго.
было ярким, холодный день,земля покрыта мокрым снегом, что заморозило так, что казалось, будто все голые деревья, кусты, отрезал кисть и все травы и открытом грунте были лакированном со льдом.я взял молодой ирландский сеттер, прогуляться по дороге и вместе замороженный крик, но трудно стоять или ходить по зеркальной гладью и красная собака поскользнулся и slithered и я упала в два раза, с трудом,после того, как бросил пистолет и он отката за льдом.
мы покраснел, а кови перепелов в условиях высокой клэй банка с отвесного кисти и я убил двух, как они выходят из виду поверх этого банка.некоторые из кови зажгли в деревья, но большинство из них, разбросанных в кисть отвалов, и необходимо перейти на льду с насыпи кисти несколько раз, прежде чем они будут смывать.выходит, пока вы готовы совсем тверда в ледяную воду, пышными кисти они затрудняют стрелял и убил двух, пропустил пять, и снова с удовольствием нашли кови близко к дом и счастливым было так много осталось найти на другой день.
в доме, они сказали, что мальчик отказался сообщить какие - либо один в комнате.
"сюда нельзя", - сказал он."ты не должен получить то, что я есть."
я подошел к нему и нашли его в именно позиция, которую я оставил его, белый, с которыми сталкиваются, но с вершины щеки смоет в жар, глядя, как он смотрел, у подножья кровати.
я взял его температуры." "а что это?"
" что - то вроде сто ", - сказала я.это было сто два и четыре десятых.
"было сто два", - сказал он. -
"кто так сказал?"
" доктор ".
"твоя температура - это хорошо, - сказал я."ничего особенного".
"не волноваться", - сказал он, - но я не могу перестать думать. ":" не думаю ", - сказала я."успокойся".
", я забираю его легко", - сказал он и посмотрел прямо.он был явно держит крепко на себя кое - что.
", пользуясь водой.": "как вы думаете, он будет делать?"
", конечно, будет."
я сел и открыл пиратские книги и начал читать, но я вижу, он не был ниже, поэтому я остановился.
" о том, в какое время вы думаете я умру?"он попросил.
" что?"
" о том, как долго это будет прежде, чем я умру?"
", ты не умрешь.что с тобой?"
" о, да, это я.я слышал, как он сказал, сто два. "."люди не умирают с температурой сто два.что за глупый способ поговорить. ":" я знаю, что они делают.в школе во франции ребята сказали мне, что ты не можешь жить с 44 градусов.у меня сто два. "" он ждал смерти весь день, начиная с девяти часов утра.
"бедный шац", сказал я."бедный старый шац.это как миль и километров.ты не умрешь.это другой термометр.о, что термометр 37 - это нормально.на такого рода это 98. "
" вы уверены?"
" абсолютно ", - сказала я."это как миль и километров.ты знаешь, как и сколько километров мы делаем, когда мы делаем 70 миль в машине?"
" о ", - сказал он. -
но его взгляд у подножья кровати спокойно, медленно.не за себя расслабленным тоже, наконец,и на следующий день был очень слабый, и он плакал очень легко на мелочи, которые не имели значение.