Until the close of World War II act

Until the close of World War II active speculation about the technological features of the future was restricted in the main to the literature of science fiction. This literature was regarded until then as an exhilarating avenue of escape from the humdrum of the all-too-solid present. Undeterred by premonitions, the reader's imagination could soar freely through time and space. He might even smile at the naive reassurance provided by some of the tales of such pioneers of the genre as Jules Verne and H.G.Wells, in which contemporary society continued to move soporifically along its customary grooves undeflected by the cataclysmic discoveries of some scientific maniac. And what could be cosier than a Wellsian time machine that, following a fearsome trip into the far future, could be depended upon to return the author to the present in good time for tea around the parlour fire? It is this once-powerful sense of the here-and-now that has begun to recede since the War. Much that was only yesterday relegated airily to the realm of science fiction is now recognized as sober scientific fact. And there is virtually nothing in today's science fiction that is thought of as "impossible" tomorrow. The increasing pace of technological and social change in the post-war world is actively dissolving the familiar signposts of our civilization before our media-soaked eyes. Willingly or reluctantly we are impelled to give more and more of our attention to the shape of things to come.

Результаты (русский) 1:

До конца второй МИРОВОЙ войны активные спекуляции по поводу технологических особенностей будущего был ограничен в основном литературе научной фантастики. Эта литература рассматривается до тех пор как волнующей авеню побег из банальный подарок слишком твердые. Undeterred предчувствия, воображение читателя может свободно расти сквозь время и пространство. Он может даже улыбаться в ответ на заверения наивного условии, некоторые из сказки таких пионеров жанра как Жюль Верн и H.G.Wells, в котором современное общество продолжает soporifically двигаться вдоль его обычного канавки undeflected катаклизма открытиями некоторых научных маньяка. И что может быть уютнее чем Wellsian машина времени, что после страшное путешествие в далекое будущее, может быть зависит от для возвращения автора к настоящему моменту в хорошее время для чая вокруг салона пожара? Именно это раз мощное чувство здесь и сейчас, начали отступать со времен войны. Многое, что было только вчера оттеснены легкомысленно к сфере научной фантастики теперь признается как трезвый научный факт. И в сегодняшней научной фантастики, которая считается как «невозможно» завтра нет практически ничего. Ускорение темпов технологических и социальных изменений в послевоенном мире активно растворяя знакомые вехи нашей цивилизации перед нашими глазами, пропитанных СМИ. Охотно или неохотно мы заставило уделять все больше и больше внимания к форме вещей.

Результаты (русский) 2:

До закрытия Второй мировой войны активной спекуляции о технологических особенностях будущего был ограничен в основном к литературе научной фантастики. Эта литература не рассматривался до тех пор, как волнующий путь спасения от будничной на все слишком твердом настоящее время. Смущаясь предчувствий, воображение читателя может свободно парить в пространстве и времени. Он мог бы даже улыбнуться наивной уверенности, предоставленной некоторыми рассказами о таких пионеров жанра, как Жюль Верн и Герберт Уэллс, в котором современное общество продолжало двигаться soporifically вдоль своих обычных канавок отклоненном от катастрофических открытий некоторых научных маньяка. А что может быть уютнее, чем Wellsian машину времени, что после грозного поездки в далекое будущее, можно было рассчитывать вернуть автора в настоящее время в хорошее время для чая вокруг гостиной огня? Именно этот некогда могущественное чувство здесь-и-теперь, когда начал отступать после войны. Многое, что было только вчера понижены беспечно к области научной фантастики в настоящее время признан трезвым научным фактом. И нет практически ничего в современной научной фантастики, которая мыслится как "невозможное" завтра. Увеличение темпов технологических и социальных изменений в послевоенном мире активно растворять знакомые вехи нашей цивилизации до наших СМИ пропитанной глазами. Охотно или неохотно мы побуждала давать все больше и больше внимания к форме вещей.

Результаты (русский) 3:

до конца второй мировой войны активных спекуляций о технологических параметров будущей ограничивается в основном на литературу научной фантастики.это литература рассматривалась до тех пор как потрясающий авеню спасения от однообразия из слишком твердые.не предчувствия, воображение читателя может парить свободно сквозь время и пространство.может быть, он даже улыбаться на наивных гарантии, предоставляемые некоторыми рассказы о таких пионеров жанра, как жюль верн и h.g.wells, в котором современное общество продолжает двигаться soporifically вдоль своей обычной нарезка undeflected в катастрофических открытия некоторых научных маньяк.и что можно было бы уютнее, чем wellsian машина времени, что после страшной поездки в отдаленном будущем, может быть, зависит от возвращения автора к настоящему в надлежащее время для чая вокруг города огонь?именно этот некогда сильные чувства здесь и сейчас, что начал отступать после войны.многое из того, что было только вчера лишь воздушно в область научной фантастики в настоящее время считается трезвым научный факт.и там практически ничего в современной научной фантастики, которая рассматривается в качестве "невозможно" завтра.рост темпов технологических и социальных изменений в послевоенном мире активно уничтожают знакомые вехи нашей цивилизации, прежде чем наши средства массовой информации, пропитанные глаза.добровольно или неохотно мы заставили дать более наше внимание на перспективы на будущее.