No longer the purview of foreign po

No longer the purview of foreign policy wonks alone, soft power is now firmly
embedded in the dispatches, speeches, and discourse of senior diplomats, world
leaders, and news editors across the globe – and with good reason. Cliché as it may
sound, the rapidly-evolving nature of world politics is throwing up a host of new
challenges for diplomats and foreign policy practitioners. A shifting balance of global
power, an increasingly-crowded international stage, the effects of instant information,
and the empowerment of the individual, have all made soft power an increasingly
critical component of foreign policy. As more foreign ministries wake up to this new
reality, they are beginning to experiment, making adjustments to priorities, policies,
messaging, and the allocation of resource. Importantly, it is not the just the world’s
traditional powers adapting, but a rising tide of emerging states, looking to translate
recent economic gains into more meaningful global influence.
While countries like China, Turkey, and Brazil began thinking seriously about soft
power midway through the last decade, unlikely new acolytes are coming to the fore.
Indeed, when a realpolitik-minded state like Russia starts making public overtures to
soft power – As both President Putin and Prime Minister Medvedev have done over
the last year – one can be confident that the game has truly changed.1 The fact that
‘soft power’ is now heard in the hallways of an increasingly diverse set of foreign
ministries shows the extent to which global politics has evolved.
As the global political landscape has transformed, the very concept of soft power
itself has undergone a decades-long process of evolution. Joseph Nye originally
coined the term ‘soft power’ in 1990, defining it as the ability of one state to change
the behaviour of others through the means of attraction and persuasion, rather than
coercion or payment.2 Over the course of the next twenty years, soft power went
through a conceptual development phase as it was fleshed out, critiqued, and further
refined. This period was punctuated by Nye and like-minded scholars advocating the
importance of soft power, while realist-inclined thinkers argued against its utility in
foreign policy. Out of this debate emerged a grounded definition of soft power that is
broadly accepted by the international relations community, even if differences remain
over soft power’s effectiveness in achieving foreign policy objectives.
With the conceptual development phase coming to a close, 2010 marked an
important milestone for soft power, as the debate moved from definition to
quantification and measurement. For our part, The Institute for Government, working


Результаты (русский) 1:

Больше не ведения внешней политики смылся, только, мягкая сила в настоящее время твердовстроенные в рассылках, выступлений и дискурс старших дипломатов, мирруководители и редакторы новостей по всему миру – и по уважительной причине. Клише, как это можетзвук, быстро развивается характер мировой политики бросали вверх целый ряд новыхпроблемы для дипломатов и специалистов-практиков внешней политики. Смещение равновесия глобальнойвласти, все более переполненном международной арене, эффекты мгновенной информации,и расширение прав и возможностей личности, сделали мягкой силы все болееважнейшим компонентом внешней политики. Как более министерств иностранных дел Звонок до этой новойреальность, они начинают экспериментировать, делая корректировки приоритетов, политики,Обмен сообщениями и распределение ресурсов. Важно отметить, что это не просто в миретрадиционные полномочия адаптации, но прилив новых государств, желающих перевестипоследние экономические выгоды в более значимого глобального влияния.Хотя такие страны, как Китай, Турция и Бразилия начали серьезно думать о softмощность в середине последнего десятилетия, вряд ли новые помощники приходят на первый план.Действительно когда государство realpolitik единомышленников, как Россия начинает делать общественный увертюры кМягкая сила – как президент Путин и премьер-министр Медведев сделалипоследний год – можно быть уверены в том, что игра имеет действительно changed.1 тот факт что«Мягкая сила» теперь звучит в коридорах все более разнообразный набор иностранныхМинистерства показывает степень которой развивалась глобальной политики.Как изменила глобального политического ландшафта, самой концепции мягкой силысам претерпел многолетнего процесса эволюции. Джозеф Най первоначальноввел термин «мягкая сила» в 1990 году, определив его как одно из государств возможность измененияповедение других людей через средства привлечения и убеждения, а непринуждения или payment.2 в течение следующих двадцати лет, мягкой силы пошлина этапе концептуальной разработки как он был конкретизированы, критике и далееизысканный. Этот период был напичкан по Най и единомышленников ученых выступаетважность мягкой власти, а реалист наклонного мыслители выступали против его полезность вВнешняя политика. Из этой дискуссии возникли обоснованные определения мягкой власти, которая являетсяшироко принято сообществом международных отношений, даже если различия остаютсянад мягкой силы эффективности в достижении целей внешней политики.С этапа концептуальной разработки, подходит к концу, отмеченные 2010важной вехой для мягкой силы, как дебаты переехала из определенияколичественная оценка и измерения. С нашей стороны, Институт для правительства, работа

Результаты (русский) 2:

Нет больше в компетенции только внешней политики зубрил, мягкая сила теперь твердо
встроены в депеш, выступления, и дискурса старших дипломатов, мировых
лидеров и редакторов новостей по всему миру - и не без оснований. Клише как это может
показаться, быстро развивается природа мировой политики бросали множество новых
проблем для дипломатов и специалистов-практиков внешней политики. Неустойчивое равновесие глобальной
власти, все более и более переполненном международной арене, последствия мгновенной информации,
и расширение прав и возможностей личности, все это сделало мягкая сила более
важным компонентом внешней политики. Поскольку все больше министерств иностранных дел проснуться к этой новой
реальности, они начинают экспериментировать, внося коррективы в приоритеты, политики,
обмена сообщениями и распределения ресурсов. Важно отметить, что это не только мир в
традиционной полномочия адаптация, но прилив развивающихся государств, ищу перевести
последние экономические выгоды в более значимом глобального влияния.
В то время как такие страны, как Китай, Турция и Бразилия начали серьезно думать о мягкой
полпути питания через Последнее десятилетие, вряд ли новые помощники приходят на первый план.
Действительно, когда реальная политика настроенных государство, как Россия начинает публичные реверансы
мягкой силы - Как и президент Путин и премьер-министр Дмитрий Медведев сделал за
последний год - можно быть уверенным, что игра действительно changed.1 Тот факт, что
«мягкая сила» в настоящее время слышал в коридорах все более разнообразный набор иностранных
министерств показывает, в какой степени глобальная политика изменилась.
Как глобальный политический ландшафт преображается, само понятие мягкой силы
сама претерпела на протяжении десятилетий процесс эволюции. Джозеф Най первоначально
ввел термин «мягкую силу» в 1990 году, определив его как способность одного государства, чтобы изменить
поведение других с помощью средств привлечения и убеждения, а не
принуждения или payment.2 В течение следующих двадцати лет , мягкая сила пошла
через концептуальной стадии развития, как это было конкретизированы, критиковал, а в дальнейшем
уточнении. Этот период была отмечена Най и единомышленников ученых, выступающих за
важность мягкой власти, а реалистом-склонны мыслители выступали против его полезности в
внешней политике. Из этой дискуссии возник обоснованное определение мягкой власти, которая
широко приняты сообществом международных отношений, даже если остаются различия
по эффективности мягкой силы в достижении иностранных политических целей.
С концептуальной фазы развития подходит к концу, 2010 ознаменовал
important вехой для мягкой власти, как дебаты перешли от определения к
quantification и измерения. Со своей стороны, Институт правительства, работая


Результаты (русский) 3:

Больше не к компетенции внешней политики только wonks, мягкая власть сейчас прочно
встроенные в направляет, выступлений, и рассуждения о старших дипломатов,
лидеров, и редакторов новостей по всему миру - и для этого есть все основания. Клише, которые могут
звук, быстро меняющийся характер мировой политики камни до новых
задачи для дипломатов и внешней политики практиков.Смещение баланса глобальной
питание, все более переполнилась, последствия для мгновенной информации,
и расширения возможностей отдельных лиц, которые все мягкая власть все более
критически важным компонентом внешней политики. В качестве более министерств иностранных дел пробуждение к новой
реальность, они начинают экспериментировать, чтобы приоритеты, политика,
обмена сообщениями,