Did you ever read a scientific pape

Did you ever read a scientific paper that begins, "For no good reason at all I had a hunch that..." or "I was just fooling around one day when..."? No sir! Seldom does a trace of anything haphazard, anything human, appear in published reports of research experiments. The scientific paper will more likely begin: "In view of recent evidence concerning the Glockenspiel theory, it seemed advisable to conduct...." And the report will go on to describe a carefully thought-out experiment that followed not only a logi¬cal but also a chronological order. This was done, this resulted, therefore these conclu¬sions were suggested. Scientific tradition demands that scientific papers follow that formal progression: method first, results second, conclusion third. The rules permit no hint that, as often happens, the method was really made up as the scientist went along, or that accidental results determined the method, or that the scientist reached certain conclusions before the results were all in, or that he started out with certain conclu¬sions, or that he started doing a different experiment.
Much scientific writing not only misrepresents the workings of science but also does a disservice to scientists themselves. By writing reports that make scientific inves¬tigations sound as unvarying and predictable as a pavan, scientists tend to promulgate the curious notion that science is infallible. That many of them are unconscious of the effect they create does not alter the image in the popular mind. We hear time and again of the superiority of the "scientific method." In fact, the word "unscientific" has almost become a synonym for "untrue." Yet the final evaluation of any set of data is an individ¬ual, subjective judgment; and all human judgment is liable to error. Thoughtful scientists realize all this; but you wouldn't gather so from reading most scientific literature. A pompous, stilted style too often seizes the pen of the experimenter the moment he starts putting words on paper.
Words direct our lives, after all. And if the words in which we read the scientist's own unfolding story of his science are all cold and calculated, empty of foible or failing, above even mention of mistake, how are we to divine that in the vast majority of moments when he is not writing, the scientist is a genial, sensible, rather humble man? By what occult power are we to recognize that his "objective evaluations" in the scientific journals are actually not magnificent infallibilities but fortunate conclusions of persistently pursued hunches, exhaustively explored intuitions, and unexpected observations?
Editors of scientific publications are not without their reasons for the current style of scientific writing. Their journals aren't rich. Paper and printing are expensive. Therefore, it is expedient to condense articles as much as possible. Under pressure of tradition, the condensation process removes the human elements first. And few scien¬tific writers rebel against the tradition. Even courageous men do not go out of their way to publicize their deviations from accepted procedures. Then, too, there is an apparent objectivity and humility attached to the third person, passive voice writing technique adopted in the preparation of most scientific papers. So, bit by bit, the true face of science becomes hidden behind what seems to the outsider to be a smug all-knowing mask. Is it any wonder that in the popular literature the scientist often appears as a hybrid superman-spoiled child?
No small contribution to modern culture could be the simple introduction, into the earliest stage of our public-school science courses, of a natural style of writing about laboratory experiments as they really happen. This is something that could be done immediately with the opening of classes this fall. It requires no preparation except a psychological acknowledgment of the obvious fact that the present form of reporting experiments is a mental strait jacket whose very appearance is calculated to repel the imaginative young minds science so sorely needs.
Dare the local schoolteacher depart from the stereotype imposed by tradition? I think he should. It would be foolish to expect every scientist to become a composite of, say, Pasteur and Hemingway. But the teacher could point out that a writing tradition which removes a portion of humanity is also liable to remove a portion of truth. He could encourage his students to report facts as they see them, including facts that con¬vention might regard as "unscientific" and, therefore, out of place in a written report. The giants of science could serve as guides. Let me quote from the article in the June, 1929, issue of the British Journal of Experimental Pathology in which Sir Alexander Fleming, the English bacteriologist, announced the discovery of penicillin: «While working with staphylococcus variants [types of bacteria] a number of culture plates were set aside on the laboratory bench and examined from time to time. In the examination, these plates were necessarily exposed to the air and they became contaminated with various microorganisms. It was noticed that around a large colony of the contaminated mold the staphylococcus colonies became transparent and were obviously undergoing lysis [dissolution]».
This paragraph is far from a literary masterpiece, but it does illustrate a straight-forwardness which is infrequently present in scientific writing. Did Fleming report anything that happened according to plan? Not unless necessary exposure to air is counted as planning. The whole business was an accident, and Fleming said so.
Fleming did not discover penicillin because he was hunting for it. He made the discovery because he was curious about something he saw. He saw the germs on his plates being killed by an air-borne mold. What was the mold and how did it kill?
This penicillin episode is an instructive example of how wrong the popular conception of "scientific method" can be. Even after he isolated penicillin Fleming was unable to make more than a meager quantity of it that was useful. Ten years were to pass before the antibiotic was mass-manufactured, and then the job could not be done in the discoverer's native England. Penicillin did not become a practical reality until Dr. Alfred Newton Richards, Chairman of the National Research Council's Committee on Medi¬cal Research in this country, persuaded United States manufacturers to go into speculative development of the drug.
Our firm—Smith, Kline, and French—was one of the companies Richards approached. We were interested. We thought a mushroom outfit might be a good place to grow the mold. I was sent to talk to the mushroom man. As I explained the process of growing molds and extracting penicillin, he paled. He got rid of me as fast as he could. Much later, I found out that mushroom growers plan their science on the principle that all molds are evil and should be destroyed. Only those mushroom men who ignored their own traditional "method" were able to benefit the world, and incidentally, be¬come rich themselves, by growing penicillin.
Science, in practice, depends far less on the experiments it prepares than on the preparedness of the minds of the men who watch the experiments. Sir Isaac Newton supposedly discovered gravity through the fall of an apple. Apples had been falling in many places for centuries and thousands of people had seen them fall. But Newton for years had been curious about the cause of the orbital motion of the moon and the plan¬ets. What kept them in place? Why didn't they fall out of the sky? The fact that the apple fell down toward the earth and not up into the tree answered the question he had been asking himself about those larger fruits of the heavens, the moon and the planets.
How many men would have considered the possibility of an apple falling up into the tree? Newton did because he was not trying to predict anything. He was just wondering. His mind was ready for the unpredictable. Unpredictability is part of the essential nature of research. If you don't have unpredictable things, you don't have research. Scientists tend to forget this when writing their cut and dried reports for the technical journals, but history is filled with examples of it.
In 1925 William Mason, a mechanical engineer, hit upon the idea of heating wood until it exploded and then using the fibers to make a good inexpensive paper. He was in a factory drying some of the fibers when a friend asked him to lunch. After turning off the steam valve that regulated the heat, Mason left the place. He had a leisurely lunch followed by a few extra cups of coffee. When he returned to the factory he discovered to his horror that the valve he thought he had closed was defective—the heat had remained on all the time he was away. The wood fibers weren't merely dry; they were baked! Mason's first reaction was to throw the fibers away. Before he did so, however, he took a long close look at them. He found a smooth sheet not of paper but of a new very special kind of grainless wood.
Another man made a valuable discovery because he forgot to wash his hands. He knocked off work in a laboratory to eat a roast beef sandwich, took one bite and gagged. The sandwich was sickeningly sweet! In reaching for a glass of water, he noticed his hands were dirty. Could the dirt have anything to do with the unexpected sweetness of that sandwich? He examined the stuff he had been handling in the labora¬tory before lunch and thereby discovered saccharin. Serendipity is the high-sounding name for this kind of happy accident.
In talking to some scientists, particularly younger ones, you might gather the impression that they find the "scientific method" a substitute for imaginative thought. I've attended research conferences where a scientist has been asked what he thinks about the advisability of continuing a certain experiment. The scientist has frowned, looked at the graphs, and said "the data

Результаты (русский) 1:

Вы когда-нибудь читать научную работу, которая начинается, «без уважительной причины на всех, я имел подозрение что...» или «я просто дезориентация вокруг один день когда...»? Нет, сэр! Редко след что-нибудь случайно, ничего человеческого, появляются в опубликованных докладах научных экспериментов. Научную работу, более вероятно, начнется: «С учетом последних доказательств, касающихся теории колокольчики, представляется целесообразным провести...» И доклад будет идти на описания тщательно продуманное эксперимент, который затем не только logi¬cal, но и хронологическом порядке. Это было сделано, это привело, поэтому эти conclu¬sions были предложены. Научные традиции требует, что научных работ следовать этой формальной прогрессии: метод во-первых, результаты во-вторых, вывод третий. Правила позволяют не намек, что, как это часто бывает, метод был действительно сделали как ученый пошли вместе, или случайные результаты определяется метод, или определенные выводы ученого до того, как результаты были все, что он начал с некоторым conclu¬sions, или что он начал делать другой эксперимент.Много научных написания не только искажает выработок науки, но также оказывает плохую услугу для сами ученые. При написании докладов, которые делают научные расследования звучать как неизменное и предсказуемым, как Паван, ученые склонны промульгировать любопытно мнение, что наука является непогрешимым. Что многие из них являются бессознательное эффект, который они создают не изменяет изображение в популярный разум. Мы снова и снова слышим превосходства «научного метода». В самом деле слово «ненаучным» стал почти синоним для «действительности». Тем не менее окончательная оценка любой набор данных представляет собой individ¬ual, субъективное суждение; и все человеческие решения подлежит ошибки. Вдумчивые ученые понимают все это; но вы бы не собрать так от чтения наиболее научной литературы. Напыщенный, ходульный стиль слишком часто захватывает перо экспериментатор момент он начинает положить слова на бумаге.Слова направлять нашу жизнь, после всех. И если все холодные и вычисляемые слова, в которых мы читаем разворачивается история ученого его науки, пустой слабость или сбой, выше даже упоминание о ошибки, как мы божественного, что в подавляющем большинстве моментов, когда он не писал, ученый это добродушный, разумный, довольно скромный человек? Какие оккультные силы, которые мы должны признать, что его «объективной оценки» в научных журналах, на самом деле не великолепный infallibilities но повезло выводы упорно преследовал предчувствия, исчерпывающим образом изучить интуиции и неожиданные наблюдения?Не без причины их текущего стиля научного пишете редакторы научных публикаций. Их журналы не богатые. Бумага и печать являются дорогостоящими. Таким образом представляется целесообразным уплотняют статей как можно больше. Под давлением традиции процесс конденсации сначала удаляет человека элементы. И несколько scien¬tific писателей восстать против традиции. Даже смелые мужчины не выходят из своих способ обнародовать их отклонения от принятых процедур. Затем тоже есть очевидной объективность и смирение, прилагается к третьему лицу, пассивный голос, написание техника принят в подготовке наиболее научных работ. Так по кусочкам, истинное лицо науки становится скрывается за то, что кажется аутсайдера быть самодовольной всезнающим маску. Стоит ли удивляться, что в популярной литературе ученый часто выглядит как гибрид Супермен испорченный ребенок?Нет небольшой вклад в современной культуре может быть простое введение в самой ранней стадии наших курсов-школа науки, естественный стиль написания о лабораторных экспериментов, как они действительно происходят. Это то, что может быть сделано непосредственно с открытия классов этой осенью. Это требует подготовка не за исключением психологических подтверждение того очевидного факта, что нынешняя форма отчетности экспериментов является психическое пролива куртка, внешний вид которых очень рассчитывается для отражения творческие умы молодых науки так остро нуждается.Осмеливаются местные учительница отойти от стереотипа, введенные традиции? Я думаю, что он должен. Было бы глупо ожидать каждый ученый стать составной из, скажем, Пастер и Хемингуэй. Но учитель может отметить, что традиция сочинительства, который удаляет часть человечества также обязан удалить часть истины. Он мог бы поощрять его учеников в докладе факты, как они их видят, включая факты, что con¬vention может рассматривать как «ненаучным» и, таким образом, из-за места в письменном докладе. Гиганты науки может служить направляющие. Позвольте мне процитировать статью в номере июня 1929, британский журнал экспериментальной патологии, в котором Сэр Александр Флеминг, английский микробиолог, объявил открытие пенициллина: «работая с вариантами стафилококков [видов бактерий] количество пластин культуры были отложите на лабораторном столе и изучил время от времени. В ходе экзамена эти пластины обязательно подвергались воздействию воздуха и они стали загрязненные различных микроорганизмов. Было замечено, что вокруг большой колонии загрязненных плесень колонии стафилококков стало прозрачным и явно проходили лизис [растворения]».Этот пункт является далеко не литературный шедевр, но это иллюстрируют прямой вскоре, который редко присутствует в научной записи. Никогда Флеминг сообщали что произошло согласно плану? Не, если необходимые воздействия воздуха считается планирования. Весь бизнес был несчастный случай, и так сказал Флеминг.Флеминг не открыл пенициллин потому, что он охотился за это. Он сделал открытие, потому что он было любопытно, о чем-то, что он видел. Он увидел микробов на его пластины, убитые воздушно капельным плесень. То, что плесень и как его убить?Этот эпизод пенициллин является поучительным примером того как неправильно может быть популярной концепции «научного метода». Даже после того, как он изолирован пенициллин Флеминг был не в состоянии сделать больше, чем мизерной количество его, что было полезно. Десять лет должны были пройти, прежде чем антибиотика было массового производства, и затем работа не может быть сделано в родной Англии первооткрывателя. Пенициллин не стал реальностью до тех пор, пока д-р Альфред Ньютон Ричардс, Председатель Комитета национального исследовательского совета по Medi¬cal исследованиям в этой стране, убедил производителей Соединенные Штаты пойти в спекулятивных разработки препарата.Наша фирма — Смит, Клайн и Франции — был одной из компаний, Ричардс подошел. Мы были заинтересованы. Мы думали, что гриб снаряжение может быть хорошим местом для роста плесени. Я был послан, чтобы поговорить с грибной человек. Как я объяснил процесс роста плесени и извлечение пенициллин, он побледнел. Он избавился от меня так быстро, как он мог. Намного позже я узнал, что грибов план их науки на принципе, что все формы являются злом и должны быть уничтожены. Только те Грибной мужчины, которые игнорировали свои собственные традиционные «метод» смогли воспользоваться в мир и кстати, Рич be¬come, сами, выращивая пенициллин.Наука, на практике, зависит от гораздо меньше на эксперименты, он готовит чем на готовности умах людей, которые смотрят экспериментов. Сэр Исаак Ньютон якобы обнаружил гравитации через падения яблока. Яблоки были падения во многих местах на протяжении веков, и тысячи людей видели их падение. Однако Ньютон лет было любопытно о причине орбитального движения Луны и plan¬ets. Что держали их в месте? Почему они не падают с неба? Тот факт, что apple упал к земле, а не вверх в дереве ответил на вопрос, что он спрашивать себя о этих больших плоды небес, Луны и планет.Сколько мужчин рассмотрит возможность попадания в дереве яблоко? Ньютон сделал потому, что он не пытается предсказать что-нибудь. Он был просто интересно. Его ум был готов к непредсказуемым. Непредсказуемость является частью основополагающего характера исследований. Если вы не имеете непредсказуемые вещи, вы не должны исследований. Ученые склонны забывать об этом, при написании их вырезать и сухой отчеты для технических журналах, но история наполнена примеры его.В 1925 году William Мейсон, инженер-механик, ударил по идее нагрева древесины, до тех пор, пока она взорвалась и затем с помощью волокон сделать хороший недорогой бумаге. Он был в фабрике сушки некоторых из волокон, когда друг попросил его обед. После выключения паровой клапан, который регулируется тепла, Мейсон покинул место. Он был неторопливый обед следуют несколько дополнительных чашки кофе. Когда он вернулся к заводе он обнаружил, к своему ужасу, что он думал, он закрыт клапан был дефектным — тепло остается на все время, он был в отъезде. Древесные волокна были не просто сухой; они были запеченные! Первая реакция Мейсон был выбросить волокна. Прежде чем он сделал это, однако, он взял долго внимательно посмотреть на них. Он нашел гладкий лист не из бумаги, но новый очень особого рода grainless дерева.Другой человек сделал ценный открытие, потому что он забыл помыть руки. Он сбил работы в лаборатории поесть жареной говядины бутерброд, взял один укус и кляпом во рту. Сэндвич было отвратительно сладко! В достижении на стакан воды, он заметил, что его руки были грязные. Может грязь иметь ничего общего с неожиданной сладость что бутерброд? Он изучил вещи он в labora¬tory перед обедом была обработка и тем самым открыл сахарин. Интуиция — это имя высокопарные для такого рода счастливая случайность.В разговоре с некоторых ученых, особенно молодые, вы могли бы собрать впечатление, что они находят «научный метод» заменой творческие мысли. Я присутствовал на научных конференциях, где ученый был спросил, что он думает о целесообразности продолжения определенный эксперимент. Ученый нахмурился, смотрел на графики и сказал «данные

Результаты (русский) 3:

ты когда - нибудь читал научный документ, который начинается ", по прихоти я предположил, что" или "я просто валяю дурака в один день, когда..."?нет, сэр!редко следа, что случайная, ничего человеческого, появляются в опубликованных докладов научных экспериментов.научный документ, скорее всего, начнет: "учитывая последние данные, касающиеся колокольчики теории,представляется целесообразным проводить... "и доклад будет идти о тщательно продуманного эксперимента, которые следуют не только логи ¬ кэл, но и в хронологическом порядке.это было сделано, это привело, поэтому эти conclu ¬ решений, были предложены.научные традиции, требует, чтобы научных документов следует, что официального перехода: метод, во - первых, результаты второй вывод третий.правила не допускают намекают, что, как это часто бывает, этот метод является действительно придумали, как ученый, пошел, или случайного результатов определяется методом, или, что ученый пришел к определенным выводам ранее результаты были все, или что он начинал с некоторыми conclu ¬ решений, или что он начал делать другой эксперимент.
много научных писать не только искажает функционирования науки, но и плохую услугу самих ученых.в письменной форме сообщает, что сделать научные inves ¬ tigations звучит как неизменна и предсказуемым, как паван, ученые склонны принимать любопытная мысль о том, что наука - это безошибочны.многие из них находятся без сознания, то влияние, они создают не меняет имидж в народном сознании.мы слышим снова и снова о превосходстве "научный метод". на самом деле, слово "научно" стали почти синоним "неверным". но окончательной оценки любой набор данных, является individ ¬ ели, субъективные решения; и все права решение подлежит ошибки.заботливо ученых реализовать все это, но ты не собираются, так от чтения наиболее научной литературы.напыщенный, stilted стиль слишком часто за ручку, экспериментатор, когда он начала складывать слова на бумаге.
слова непосредственно в нашу жизнь, в конце концов.и если слова, в которых мы читаем, которая разворачивается история его собственных науки все холодной и рассчитываться