When the king takes a ride, he is s

When the king takes a ride, he is surrounded by all his noblemen of the court. These are dressed in black silk garments, on which both on the front or back a coat of arms and emblems have been embroidered and over which they wear a wide sash. In front of the parade are the horsemen and infantry with a lot of flags and music, who receive a ration from the king, dressed in their most beautiful garments. Behind them follows the body guard of the king, selected from the most important civilians of the city. In their midst the king sits in his sedan chair which is beautifully decorated and gilded. If he passes by it becomes so silent that you only hear the stamping of the horses and foot steps of the soldiers.
Visit of the Tartarian envoy
When the Tartarian envoy visits the country, the king personally has to ride toward him with all his noblemen to pledge the necessary honor. He accompanies him to his accommodation. Music is made during this, while clowns show their tricks. In fact the envoy is shown more respect than the king himself, when he rides out.
In the parade which accompanies the envoy, also old pieces of arts are carried along and during the stay of the envoy, the street from his residency to the court is closed off by soldiers. These are lined up in long rows, two or three fathoms apart from each other. There are also two or three men who do nothing else then bringing notes which come from the residency to their king, so he knows any moment what the envoy is doing. Furthermore they do everything in their power to please the envoy, so he takes favorable messages about them to the emperor in Peking.
How it continued.
The journal of Hendrick Hamel ends as follows.
On October 23, 1666 Mr. Volger left with seven ships from the bay of Nagasaki. We were very sad when we saw the ships leave. Because we had hoped to leave together with the chief to Batavia. This was us however not granted by the governor of Nagasaki. So we were forced to stay one year longer on Deshima.
On October 25, we were taken by the interpreter from the island and taken to the governor. Here a number of questions were asked which we answered to our best knowledge.
On October 22, 1667, round noon we got permission from the new governor to leave. And so we lifted anchor at the break of dawn and left the bay of Nagasaki.
On... we arrived at the port of Batavia, thanking the good Lord that He released us after these distressful wanderings of more than fourteen years released us from the hands of the heathens. (Since Hamel wrote his journal on Deshima, he wrote on the last day October 23 as the day of departure. On which day he would arrive, he didn't know. Why he didn't fill in this date later is not clear. Anyhow on this place the manuscript shows a gap. The date which was supposed to be written here was 28 November 1667)

From what is mentioned above, it appears that the "distressful wanderings" of Hendrick Hamel and company did not end in October 1666. They were obliged to stay exactly one more year on Deshima. That can't be such a pleasant stay. Deshima was a very small artificial island in the bay of Nagasaki. It was connected by a bridge to the mainland. The Hollanders were only allowed to pass this bridge with the permission from the Japanese. And this permission was rarely granted. Only when the Japanese wanted to ask the Hollanders something or wanted to say something, a small delegation was allowed to pass the bridge. Deshima was exactly one hectare big. It was a long, small piece of land, on which there was one street, with houses on both sides. It was constructed by the Japanese in 1635-36, especially with the purpose to accommodate foreigners - barbarians- with whom the Japanese wanted to trade. (Click here for a detailed map of Deshima)
The isle was originally meant for the Portuguese. These however, were driven out in 1638, because they had tried to convert the Japanese to Christianity. Some years later it was assigned to the Hollanders because they declared not to be Christian, or at least not to nourish the intention to undertake any missionary activities.
Till 1641 the Hollanders owned a factory on Hirado. This is a much bigger island which is North of Nagasaki. In the archives of the VOC, this is called a lodge. This term is being used more often and seems to mean something like an enclave. The Hollanders were on this island for 38 years, from 1603 till 1641. They had much more liberty to move over there.
But in 1641 the Hollanders had to move to Deshima. The removal lasted from 12th till 24th of June and on June 25, 1641 the chief Le Maire of Hirado came for once and for all to Nagasaki. The isle was completely packed. There were offices, warehouses and furthermore houses for the handful of servants of the VOC, who stayed for a longer period of time on the isle. The leading person was the chief, who was assisted by a second person and an assistant. The chief lived in a rather spacious accommodation, which was beautifully furnished. The rest of the servants lived in little houses, which were more like barracks.
There were some guest houses as well, destined for the officers of the ships of the Company which were moored in the port. In one of those houses Hamel and his companions were accommodated. Probably they didn't have much space and little privacy and that it was a boring place to stay appears from the following: "... come previously mentioned ships here for Schisima or the Compagnie's residence to drop anchor" (Daily Reg. Japan August 14, 1646).
The Hollanders were not allowed to practice the Christian religion on Deshima. Thus there was no church and no minister. They were not even allowed to bury their deceased. There was hardly any space for that as well. Deceased had to be thrown over board, five miles off the coast. From each ship which moored in the roadstead, the sails and the rudder had to be handed over to the Japanese. This to prevent that they would leave without permission. The bibles and guns had to be handed in as well. The pieces of artillery on board were locked.
Provision was partly supplied by the ships of the Company and partly bought from the Japanese, amongst others chickens, fish, fresh vegetables and fruits. On Deshima they were most likely not troubled by scurvy. They were troubled however by venereal diseases. The chief proclaimed in one of his official documents to Batavia, that the servants of the Company got these diseases from the Japanese prostitutes, who crossed the bridge regularly. In a daily report from the chief, dated August 19, 1641, is written: "De Japanders verordonneerden dat geene Hollanders sonder vragen van't Eiland vermochten te gaan. Dat wel hoeren, maar geene andere vrouwen, Japanse papen noch bedelaers op 't Eiland mochten comen" (The Japanese ordered that no Dutchman was allowed to leave the isle without permission. Whores were allowed, but no other women, Japanese clergymen nor beggars).
The stories, which these, as from the air descended fellow countrymen could cough up, were pre-elementally suitable to appeal to one's imagination and were a joy to hear. They knew after all to tell something about an eastern country where, as far as one knew, no other European has been. The castaways could however tell about their thirteen-year experiences, during which they had almost complete freedom, the story of the lives that they and their companions had lived. Starting with the shipwreck and the life they lead on the island and after that about their lives on the mainland of Korea. These stories will have been followed with suspense. The story of the experiences, their adventurous flight and especially their meeting with a fellow countryman, who stranded a quarter century before them in Korea, will have made a deep impression.
In the official everyday life, the Japanese behaved themselves correctly but with a haughty air. From Japanese sources is known that they considered the Hollanders as unmannered barbarians, who smelled unpleasantly. As seemed from the correspondence, which they had with the Korean administrators, they considered Holland as a vassal state, though they had only a vague idea where the country was located. Civilians from a vassal state ought to behave themselves like that. They had to approach the Japanese humbly and respectfully.
This was already the case when the Hollanders were still on Hirado. In an Instruction from the Heeren XVII of May 31, 1633, to the presiding chief Nicolaes Couckebacker we read:
De Hollanders moeten de Jappanders na de mondt sien en, om den Handel onbecommert te gauderen, alles verdragen. Dat hij sich in alle sijnen handel, wandel ende civilen ommeganck zoo lieftallig, vrundelijck ende nederig tegen allen en een ieder, soowel groot als clijn, sal hebben te comporteren dat hij bij de Japanse natie, die selfs van conditie wonder glorieus is, oock geen grootsheit of hoovaerdij in vreemdelingen can verdragen, bemint ende aengenaem sijn mach. (The Hollanders have to tell the Japanese what they like to hear and, to grant the Trade carefree, bear everything. That he (Couckebacker) behaves himself in all his actions and in civilian contacts, to all and everyone, be it big or small, to compromise himself, that he is beloved and pleased by the Japanese nation, which is of great glorious condition itself and cannot stand grandeur or haughty behavior from foreigners).
Most of the chiefs succeeded in making themselves "beloved and pleased" by buttering up the Japanese. When, from their reports it seemed that there were frictions, then the chief in question was replaced quickly.
There is a world of difference between the conduct of the Dutch on Deshima and their attitude towards the locals elsewhere in southeast Asia. The contracts which the Company entered the local chiefs into, were mostly only advantageous for the Company and, if they were good contracts, they were dishonestly carried out. Extortion and corruption were common pr

Результаты (русский) 1:

Когда король принимает ездить, он находится в окружении всех его дворяне суда. Они одеты в черные шелковые одежды, на которых как на фронте, или обратно пальто рукояток и вышитые эмблемы и над которыми они носят широкий пояс. Перед парадом всадников и пехоты с много флагов и музыки, которые получают рацион от короля, одеты в их самых красивых одеждах. За ними следует тело гвардии короля, отобранных из наиболее важных мирных жителей города. В их рядах король сидит в своем кресле седан, который красиво оформлен и позолотой. Если он проходит она становится настолько тихий, что вы только услышать тиснение лошадей и ногой шаги солдат.Визит татарское посланника Когда татарское посланником посещений страны, Король лично имеет ехать к нему с его дворяне заверить необходимые чести. Он сопровождает его для его размещения. Музыка производится во время этого, в то время как клоуны показать их трюки. В самом деле посланник отображается больше уважения, чем сам, король, когда он едет. В параде, который сопровождает посланник, также старые произведения искусства осуществляется вдоль и во время пребывания посланника, улица от его вида на жительство в суд закрыты солдатами. Они выстраиваются в длинные ряды, два или три саженей отдельно друг от друга. Есть также два или три мужчины, которые ничего не делать, то чего примечания, которые приходят от резиденции короля, поэтому он знает любой момент, что делает посланник. Кроме того, они делают все, что в их силах, чтобы угодить посланника, поэтому он занимает благоприятные сообщения о них на императора в Peking. Как он продолжал. Журнал Hendrick Hamel заканчивается следующим. На 23 октября 1666 г-н Volger осталось семь кораблей от залива Нагасаки. Мы были очень грустно, когда мы увидели корабли оставить. Потому что мы надеялись оставить вместе с начальником в Батавии. Это было нам однако не предоставляются с губернатором Нагасаки. Поэтому мы были вынуждены остаться на один год больше на Deshima. 25 октября мы были приняты переводчиком от острова и доставлены в губернатора. Здесь ряд вопросов было предложено что мы ответили на наши лучшие знания.22 октября 1667 вокруг полудня мы получил разрешение от нового губернатора покинуть. И поэтому мы сняты якорь на рассвете и покинул бухте Нагасаки.On... we arrived at the port of Batavia, thanking the good Lord that He released us after these distressful wanderings of more than fourteen years released us from the hands of the heathens. (Since Hamel wrote his journal on Deshima, he wrote on the last day October 23 as the day of departure. On which day he would arrive, he didn't know. Why he didn't fill in this date later is not clear. Anyhow on this place the manuscript shows a gap. The date which was supposed to be written here was 28 November 1667) From what is mentioned above, it appears that the "distressful wanderings" of Hendrick Hamel and company did not end in October 1666. They were obliged to stay exactly one more year on Deshima. That can't be such a pleasant stay. Deshima was a very small artificial island in the bay of Nagasaki. It was connected by a bridge to the mainland. The Hollanders were only allowed to pass this bridge with the permission from the Japanese. And this permission was rarely granted. Only when the Japanese wanted to ask the Hollanders something or wanted to say something, a small delegation was allowed to pass the bridge. Deshima was exactly one hectare big. It was a long, small piece of land, on which there was one street, with houses on both sides. It was constructed by the Japanese in 1635-36, especially with the purpose to accommodate foreigners - barbarians- with whom the Japanese wanted to trade. (Click here for a detailed map of Deshima)The isle was originally meant for the Portuguese. These however, were driven out in 1638, because they had tried to convert the Japanese to Christianity. Some years later it was assigned to the Hollanders because they declared not to be Christian, or at least not to nourish the intention to undertake any missionary activities. Till 1641 the Hollanders owned a factory on Hirado. This is a much bigger island which is North of Nagasaki. In the archives of the VOC, this is called a lodge. This term is being used more often and seems to mean something like an enclave. The Hollanders were on this island for 38 years, from 1603 till 1641. They had much more liberty to move over there. But in 1641 the Hollanders had to move to Deshima. The removal lasted from 12th till 24th of June and on June 25, 1641 the chief Le Maire of Hirado came for once and for all to Nagasaki. The isle was completely packed. There were offices, warehouses and furthermore houses for the handful of servants of the VOC, who stayed for a longer period of time on the isle. The leading person was the chief, who was assisted by a second person and an assistant. The chief lived in a rather spacious accommodation, which was beautifully furnished. The rest of the servants lived in little houses, which were more like barracks. There were some guest houses as well, destined for the officers of the ships of the Company which were moored in the port. In one of those houses Hamel and his companions were accommodated. Probably they didn't have much space and little privacy and that it was a boring place to stay appears from the following: "... come previously mentioned ships here for Schisima or the Compagnie's residence to drop anchor" (Daily Reg. Japan August 14, 1646).The Hollanders were not allowed to practice the Christian religion on Deshima. Thus there was no church and no minister. They were not even allowed to bury their deceased. There was hardly any space for that as well. Deceased had to be thrown over board, five miles off the coast. From each ship which moored in the roadstead, the sails and the rudder had to be handed over to the Japanese. This to prevent that they would leave without permission. The bibles and guns had to be handed in as well. The pieces of artillery on board were locked.
Provision was partly supplied by the ships of the Company and partly bought from the Japanese, amongst others chickens, fish, fresh vegetables and fruits. On Deshima they were most likely not troubled by scurvy. They were troubled however by venereal diseases. The chief proclaimed in one of his official documents to Batavia, that the servants of the Company got these diseases from the Japanese prostitutes, who crossed the bridge regularly. In a daily report from the chief, dated August 19, 1641, is written: "De Japanders verordonneerden dat geene Hollanders sonder vragen van't Eiland vermochten te gaan. Dat wel hoeren, maar geene andere vrouwen, Japanse papen noch bedelaers op 't Eiland mochten comen" (The Japanese ordered that no Dutchman was allowed to leave the isle without permission. Whores were allowed, but no other women, Japanese clergymen nor beggars).
The stories, which these, as from the air descended fellow countrymen could cough up, were pre-elementally suitable to appeal to one's imagination and were a joy to hear. They knew after all to tell something about an eastern country where, as far as one knew, no other European has been. The castaways could however tell about their thirteen-year experiences, during which they had almost complete freedom, the story of the lives that they and their companions had lived. Starting with the shipwreck and the life they lead on the island and after that about their lives on the mainland of Korea. These stories will have been followed with suspense. The story of the experiences, their adventurous flight and especially their meeting with a fellow countryman, who stranded a quarter century before them in Korea, will have made a deep impression.
In the official everyday life, the Japanese behaved themselves correctly but with a haughty air. From Japanese sources is known that they considered the Hollanders as unmannered barbarians, who smelled unpleasantly. As seemed from the correspondence, which they had with the Korean administrators, they considered Holland as a vassal state, though they had only a vague idea where the country was located. Civilians from a vassal state ought to behave themselves like that. They had to approach the Japanese humbly and respectfully.
This was already the case when the Hollanders were still on Hirado. In an Instruction from the Heeren XVII of May 31, 1633, to the presiding chief Nicolaes Couckebacker we read:
De Hollanders moeten de Jappanders na de mondt sien en, om den Handel onbecommert te gauderen, alles verdragen. Dat hij sich in alle sijnen handel, wandel ende civilen ommeganck zoo lieftallig, vrundelijck ende nederig tegen allen en een ieder, soowel groot als clijn, sal hebben te comporteren dat hij bij de Japanse natie, die selfs van conditie wonder glorieus is, oock geen grootsheit of hoovaerdij in vreemdelingen can verdragen, bemint ende aengenaem sijn mach. (The Hollanders have to tell the Japanese what they like to hear and, to grant the Trade carefree, bear everything. That he (Couckebacker) behaves himself in all his actions and in civilian contacts, to all and everyone, be it big or small, to compromise himself, that he is beloved and pleased by the Japanese nation, which is of great glorious condition itself and cannot stand grandeur or haughty behavior from foreigners).
Most of the chiefs succeeded in making themselves "beloved and pleased" by buttering up the Japanese. When, from their reports it seemed that there were frictions, then the chief in question was replaced quickly.
There is a world of difference between the conduct of the Dutch on Deshima and their attitude towards the locals elsewhere in southeast Asia. The contracts which the Company entered the local chiefs into, were mostly only advantageous for the Company and, if they were good contracts, they were dishonestly carried out. Extortion and corruption were common pr

Результаты (русский) 2:

Когда король принимает прокатиться, он окружен всеми его вельмож при дворе. Они одеты в черные шелковые одежды, на которых как на передней или задней герба и эмблемы были вышиты и на которые они носят широкий пояс с. В передней части парада являются всадники и пехота с большим количеством флагов и музыки, которые получают рацион от короля, одетого в их самых красивых одежды. За ними следует телохранитель короля, выбранный из самых важных гражданских лиц города. В их среде царь сидит в своем паланкине, который красиво оформленный и позолоченной. Если он проходит становится так тихо, что слышен только топот лошадей и стопам солдат.
Посещение татарского посланника
Когда татарское посещения посланник страна, царь лично ездить к нему со всеми своими дворян в залог необходимую честь. Он сопровождает его в города. Музыка сделана во время этого, в то время как клоуны показать свои трюки. На самом деле посол показано больше уважения, чем сам король, когда он едет из.
В параде, который сопровождает посла, также старые куски искусства увлекаются и во время пребывания посла, на улицу из своей резиденции в суд закрыт солдатами. Они выстроились длинными рядами, два или три сажени друг от друга. Есть также два или три мужчины, которые ничего не делают, еще тогда чего заметки, которые приходят от проживания их короля, так что он знает, что в любой момент посланник делает. Кроме того, они делают все, что в их силах, чтобы угодить посланника, так что он занимает благоприятные сообщения о них императору в Пекине.
Как это по-прежнему.
Журнал Хендрика Амель заканчивается следующим образом.
На 23 октября 1666 года г-н Volger осталось семь судов от залива Нагасаки. Мы были очень грустно, когда мы увидели корабли уйти. Потому что мы надеялись уйти вместе с начальником в Батавии. Это было нам, однако, не предоставлено губернатора Нагасаки. Таким образом, мы были вынуждены остаться один год больше на Deshima.
25 октября мы были приняты переводчика с острова и доставили к правителю. Вот ряд вопросов, которые задали мы ответили на наш лучшее знание.
22 октября 1667, круглый полдень мы получили разрешение от нового губернатора, чтобы уйти. И таким образом, мы подняли якорь на рассвете и вышел на залив Нагасаки.
На ... мы прибыли в порт Батавия, поблагодарив Господа хорошие, что Он освободил нас после этих мучительных странствий более четырнадцати лет, выпущенных нас от руки язычников. (С Амель написал свой ​​журнал на Deshima, он написал на последнем день 23 октября как день отъезда. В какой день он прибудет, он не знает. Почему он не заполнить этот день позже, не ясно. Во всяком случае на этом месте рукопись показывает разрыв. Дату, который должен был быть здесь написано был 28 ноября 1667 г.) от того, что было сказано выше, кажется, что "многострадальный странствия" из Хендрика Амель и компании не заканчиваются в октябре 1666. Они были обязаны оставаться в точности один год на Deshima. Это не может быть таким приятным пребывание. Deshima был очень маленький искусственный остров в заливе Нагасаки. Это было связано мостом с материком. В голландцы были разрешены только пройти этот мост с разрешения японцев. И это разрешение было предоставлено редко. Только тогда, когда японцы хотели спросить что-то или голландцы хотели что-то сказать, небольшая делегация разрешили пройти по мосту. Deshima был ровно один гектар большой. Это был длинный, маленький кусочек земли, на котором было одной улице, с дома на обеих сторонах. Он был построен японцами в 1635-36, особенно с целью размещения иностранцев - barbarians- с кем японцы хотели торговать. (Нажмите здесь для подробной картой Deshima) Остров был первоначально предназначен для португальцев. Они, однако, были изгнаны в 1638 году, потому что они пытались преобразовать японцев в христианство. Несколько лет спустя он был назначен на голландцев, потому что они не объявлены, чтобы быть христианином, или, по крайней мере, не питают намерение предпринимать какие-либо миссионерскую деятельность. До 1641 г. голландцы владел фабрикой по Hirado. Это гораздо больше, остров, который находится к северу от Нагасаки. В архивах ЛОС, это называется домик. Этот термин используется чаще и, похоже, что-то вроде анклава. В голландцы были на этом острове в течение 38 лет, с 1603 до 1641 они были гораздо больше свободы для перемещения туда. Но в 1641 году голландцы были вынуждены переехать в Deshima. Удаление длилась с 12 до 24 июня, а 25 июня 1641 г. начальник Ле Мэр из Hirado пришли за один раз и для всех в Нагасаки. Остров был полностью упакован. Были офисы, склады, а тем более дома для горстки слуг ЛОС, которые остались в течение более длительного периода времени на острове. Ведущий человек был начальник, которому помогал второго человека и помощником. Главный жил в довольно просторное жилье, которое было красиво меблированы. Остальные слуги жили в маленьких домах, которые были больше похожи на казармы. Были некоторые гостевые дома, а также, предназначенных для должностных лиц судов Компании, которые пришвартованы в порту. В одном из этих домов были размещены Амель и его спутники. Вероятно, они не имеют много места и немного частной жизни, и что это было скучное место, чтобы остаться явствует из следующего:. "... Пришел ранее упомянутые корабли здесь Schisima или резиденции Compagnie на якорь" (Daily Рег Японии августа 14 1646). В голландцы не были допущены к практике христианской религии на Deshima. Таким образом, не было церкви и не министр. Они даже не разрешили похоронить своих умерших. Был едва ли пространство для этого также. Умер пришлось выбросить за борт, в пяти милях от берега. От каждого судна, которое, пришвартованных в рейде, паруса и руля должен быть передан японцам. Это для предотвращения, что они оставят без разрешения. В библии и пушки были быть переданы в а. В артиллерийских на борту были заперты. Предоставление частично поставляется на кораблях компании, а частично купили у японцев, среди других кур, рыбы, свежих овощей и фруктов. На Deshima они, скорее всего, не беспокоит цинги. Они были обеспокоены тем не менее по венерических заболеваний. Главный провозгласил в одном из своих официальных документов Батавии, что служители компании получили эти заболевания от японских проституток, которые регулярно пересекли мост. В ежедневный отчет от начальника, от 19 августа 1641, написано: ". Де Japanders verordonneerden DAT geene голландцы Sonder vragen Вант Айленд vermochten те Gaan DAT вэй hoeren, Маар geene Другая Vrouwen, Japanse Папен Ночь bedelaers оп 'т Айленд желаете вести Comen "(Японцы приказал, что ни голландец не было разрешено покинуть остров без разрешения. Шлюхи были разрешены, но никакие другие женщины, японские священнослужители, ни нищих). Истории, которые они, как и с воздуха опустилась соотечественники не могли кашель вверх, предварительно стихийно подходит, чтобы обратиться к своему воображению и были радость, чтобы услышать. Они знали, ведь что-то сказать о восточной стране, где, насколько одно знал, ни один европейский не было. Потерпевших кораблекрушение, однако, может рассказать о своих тринадцатилетний опыт, во время которого они имели почти полную свободу, историю жизни, что они и их товарищи жили. Начиная с кораблекрушения и жизни они ведут на острове и после этого о своей жизни на материке Корея. Эти истории будут уже следуют с неизвестность. История опыта, их приключений полет и особенно их встречи с земляком, который мель четверть века до них в Корее, будут произвела глубокое впечатление. В официальном повседневной жизни, японцы правильно, но с надменным вели себя воздух. Из японских источников известно, что они считаются голландцы, как невоспитанный варваров, которые пахли неприятно. Как показалось из переписки, которую они с корейскими администраторов, они считаются Голландию как вассальное государство, хотя они были лишь смутное представление, где страна находится. Гражданские из вассального государства должны вести себя так. Они должны были подойти к японцам смиренно и с уважением. Это было уже случай, когда голландцы были все еще ​​на Hirado. В Распоряжения Heeren XVII 31 мая 1633, председательствующему главного Николас Couckebacker мы читаем: Де голландцев moeten де Jappanders па-де-Mondt Син ан О.М. ден Гендель onbecommert те gauderen, Alles verdragen. Дат Hij Сич в алле sijnen Генделя, Wandel Ende civilen Омеганк зоопарк lieftallig, vrundelijck Ende nederig Tegen Аллен ан ееп ieder, soowel Гроот ALS clijn, сал hebben те comporteren DAT Hij бий де Japanse Natie, умирают selfs ван Conditie удивительно Миклух есть oock Geen grootsheit из hoovaerdij в vreemdelingen может verdragen, bemint Ende aengenaem sijn маш. (Голландцев должен сказать японцам, что они хотели бы услышать, и предоставлять торговле беззаботный, нести все. То, что он (Couckebacker) ведет себя во всех своих действиях и в гражданских контактов, всем и каждому, будь то большие или малые , чтобы скомпрометировать себя, что он любимый и доволен японской нации, которая сама великой славной состоянии и не может стоять величие или надменный поведения от иностранцев). Большинство начальников удалось сделать сами "любимой и приятно" по намазывания до японский. Когда из своих докладах казалось, что было трения, то главный вопрос в сменил быстро. Существует огромная разница между поведением голландцев на Deshima и их отношение к местным жителям в другом месте в юго-восточной Азии. Контракты, которые компания вышла на местных начальников в, были в основном только выгодно для компании, и, если они были хорошими контракты, они нечестно осуществляется. Вымогательство и коррупция были распространены пр

Результаты (русский) 3:

когда король катается, он окружен все его дворяне в суде.они одеты в черные шелковые платья, на котором, как на передней или задней гербом и эмблем, украшены вышивкой, и они носят широкий пояс.перед парадом - всадников и пехота много флагов и музыку, которые получают паек от короля,одет в своих самых красивых вещей.за ними следит телохранитель короля, отобранных из наиболее важных мирных жителей этого города.в своих рядах король сидит в своем одеждах, которые прекрасно оформлен и позолоченные.если он тебе становится так молчание, что вы слышать только эффект лошадей и ногу шаги солдат.
визит tartarian посланника.когда tartarian посланника визитов в страны, король лично ехать к нему со всеми его дворяне оказать необходимую честь.он сопровождает его в помещение.музыка в ходе этой, в то время как клоуны, показать свои фокусы.в действительности, посланник показано больше уважения, чем самого короля, когда он едет.
в параде, который сопровождает посланника,также старых произведений искусства, перевозятся вместе и в период пребывания посланника, дорогу от его вида на жительство в суд закрыт солдатами.они выстроились в длинные ряды, два или три fathoms друг от друга.существуют также двух или трех мужчин, которые ничего не делать, тогда чего отмечает которых поступают из проживание для своего короля, так что он знает, что в любой момент, что посланник делает.кроме того, они делают все возможное, чтобы угодить посланник, так что он занимает благоприятное сообщений об их императора в пекине.
как продолжение.
The Journal of хендрик хамель заканчивается следующим образом.
23 октября 1666 г - volger осталось семь кораблей с бухты нагасаки.мы были очень грустно, когда мы видели корабли.потому что мы рассчитывали уйти вместе с главным батавию.это нас не удовлетворил губернатором нагасаки.так что мы были вынуждены остаться на год дольше по deshima.
25 октября, мы были приняты от переводчика с острова и губернатору.здесь был задан ряд вопросов, которые мы ответили на все наши знания.
22 октября 1667, раунд в полдень мы получил разрешение от нового губернатора уйти.и поэтому мы подняли якорь, на восходе солнца и уехал - нагасаки.
.мы прибыли в порт батавия, поблагодарив господь, что он освободил нас после мучительной странствия более 14 лет освободили нас от рук язычников.(после написал журнал по deshima хэмел, написал он в последний день, 23 октября, в день отъезда.