Fasting from Fasting Fr. Anastasios

Fasting from Fasting
Fr. Anastasios Gounaris
The start of Great Lent—and the Great Forty-Day Fast (Megali Tessarakosti in Greek) —means that, among other spiritual disciplines of Lent, many Orthodox Christians will be busily trying to meet the Church’s fasting rules and traditions. Unfortunately, some will be trying harder to honor the letter than the spirit of the “laws” of fasting. First of all, it should be said that, strictly speaking, the vast majority of Orthodox Christians do not even come close to “fasting” during Great Lent. According to the dictionary, fasting is the practice of “abstaining from food”—all food. So what we commonly call fasting is more accurately called “abstaining” from certain foods. But for purposes of common usage, we’ll consider “fasting” as referring to the spiritual discipline of abstaining from certain foods. Fasting is part of a group of spiritual disciplines that, in the original Greek, all come under the heading of askesis (pronounced AHSS-key-cease). These spiritual disciplines also include prayer, mortification of the passions, practicing humility, almsgiving, controlling the tongue, and others that most think of as being observed in their purest form only by monastics. To give you some idea of the meaning of this word, Modern Greek commonly uses the word askesis to denote exercise of the physical type (the kind you do in a gym). This is why it’s not at all strange that we refer to monks and nuns as the spiritual “athletes” of the Church, because they are always training, engaging in this askesis on a “professional” level. If monastics are the spiritual athletes of Orthodoxy, then most non-monastics could rightly be considered as the weekend athletes of the spiritual world. But, getting back to the “letter” of the fasting “laws,” let it first be said that fasting traditions in the Orthodox Church have evolved, developing organically, over the two millennia of Church history. There was never one synod or one ecumenical council that definitively delineated the all rules of fasting, for all times and all places of all of the Orthodox world. Having said this, there is a generally accepted set of guidelines when it comes to fasting. Put simply, to fast in the Orthodox way during Great Lent one basically becomes a vegetarian: no meats, no animal products. Stricter fasting days within Lent (the weekdays of Lent) additionally restrict olive oil and wine (staples of the Mediterranean diet), and “looser” days (Annunciation, Palm Sunday) allow fish. Because of a curious quirk in the milieu within which Orthodoxy developed, foods that we think of as delicacies—shellfish like scallops, shrimp, lobsters, sea urchins, squid, octopus, mussels—are allowed under all but the strictest fasting regimens. Trying to follow the letter—not the spirit—of this well-known Orthodox Lenten discipline gets many into trouble. At any rate, many Americans (especially Midwesterners) are not aficionados of seafood delicacies anyway, so any fasting sounds horrific, unattainable to the typical twenty-first-century “meat and potatoes” man or woman. And with good reason. When and where fasting rules of the Church developed, our “modern” carnivorous ways were unheard of. Not so long ago, no one but the wealthiest and most privileged had fresh meat more than a handful of times a month. Very few were wealthy enough to sacrifice a prize egg-laying chicken or milk-giving cow, sheep, or goat simply because of a hankering for a juicy roast or steak. Animal proteins were to be had mainly in the form of preserved meats, milk, cheese, eggs, etc. The remaining diet was largely composed of beans, grains, fruits, and vegetables. So back when meat was such an infrequent treat (if it was had at all), swearing off of it for forty days was not a difficult or traumatic transition for the average Constantine or George or Vladimir on the streets Thessaloniki, Bethlehem, or Sevastopol. Since the very idea of dietary deprivation is so scary and foreign to Americans, many convince themselves that they could never keep the dietary disciplines of Lent. Consequently, they figure that if they cannot fully observe the fasting rules, that they shouldn’t do so at all. They stick to the old adage “If you can’t do it right, then don’t do it at all.” Yet, these people do themselves a disservice. They’re like people who decide not to exercise at all, simply because they can never hope to attain the standards achieved by world-class professional or Olympic athletes. Yet we all know that some exercise is better than none at all. And so it is with fasting. Some fasting—especially for the general discipline it teaches—is much better than none at all. Dotting all the i’s and crossing all the t’s of the fasting canons is not the point. And just like some weekend athletes eventually end up finishing a marathon, doing at least some fasting can lead to unexpected heights of spiritual progress and attainment. It’s all about, as was sung long ago in a children’s Christmas TV special, putting “one foot in front of the other.” (The Church has never expected the very young, elderly, weak, and infirm to follow the rules of fasting rigorously.) There are others raised in our food-worshipping, meat-and-potatoes culture that see the forty-day fast as a Church-inflicted period of culinary sadism and deprivation. They see the Church—not to mention Christ—as imposing fasting as a means of punishment for sins. Some even imagine Christ as getting His jollies from watching the trials and tribulations induced by APD (animal product deprivation). Fasting has never been about punishment or deprivation, though. That is why Orthodoxy has never embraced the popular American Christian idea of giving up favorite treats for Lent. That would somehow imply punishment—and would certainly be contrary to the concept of “shared struggle” that a common Lenten regimen reinforces. There are still others who, in trying faithfully and fully to follow the fasting guidelines of Lent, get trapped into an extreme form of legalism. They’ll read the label ingredients on even an innocent-looking box of crackers, on the chance that the list might reveal a damnation-inducing amount of whey or animal shortening. They concentrate assiduously on buying, trading, and reading ever-more-creative Lenten recipes and cookbooks that feature new and creative ways of using soy protein, spices, and expensive shellfish to assuage the pain of Lenten sacrifice. They see nothing wrong with easing the hunger pangs of Lent with a second (or third) bowl of strictly Lenten bean soup and some extra bread with generous dollops of hummus on top. Then some of these same people will break bread with—not to mention the hearts of— non-Orthodox or non-Christian friends (and ruin their meal to boot) by making a big production of how they cannot possibly eat what they are having because it would ruin the fast. As anyone can see, the true spirit of Great Lent transcends any set of strict prescriptions or prohibitions. Great Lent should be a time when the whole idea of food—Lenten or not—should be de-emphasized. It should be a period when the truly pious do not even open a cookbook—even a Lenten one. This period should be time during which a healthy, vigorous people barely use their stoves or ovens and, instead, subsist mainly on “quick and dirty” meals like salads, nuts, breads, fruits, and vegetables and other dishes that require a minimum of preparation. The truly observant should not be looking to take advantage of Lent as an excuse to chow down vast amounts of shellfish while concurrently scouring ingredient lists for the slightest trace of a dreaded animal product ingredient. Finally, portion size should be moderated, too, especially for those who are already vegetarians or who do not eat much in the way of animal products to start with. The spirit of Lent is not about looking for dietary loopholes, but, rather, about temporarily separating ourselves from the entire all-pervasive culture of food. Why all this? Because we should instead devote the time, thought, and exertion dedicated to preparing and eating food to disciplines such as prayer, confession, worship, study, and almsgiving. By breaking out of our endless societal obsession with food, we help convince ourselves of Christ’s admonition that “Man shall not live by bread alone, but by every word that proceeds from the mouth of God” (Matthew 4:4). How can we ever hear the words that proceed from God’s mouth against the background noise of eating, cooking, thinking about eating, planning meals, and facing endless advertisements about food? Moreover, the discipline and confidence gained from mastering our obsession with food can be applied to mastering the human tendency to abuse any and all of God’s gifts, including drugs, alcohol, sex, etc. Finally, most Orthodox are familiar with the well-known quote of St. John Chrysostom that it does us no good to abstain from certain foods if we nevertheless 10 persist in “consuming” our fellow brother and sister with our tongues. When it comes to this type of “spiritual cannibalism,” most of us could easily outdo the infamous Donner Party when it comes to quantity of human flesh consumed. Instead of concentrating on gracing ourselves with Christian virtues, we garnish our plate with the bitter herbs of resentments, we spice our food with the salt of envy, and top it off with the sweet relish of self-righteousness. More than anything, we need to embrace spiritual fasting and purge ourselves of these instincts, rather than worrying ourselves silly about whether those soy corndogs have egg whites in them or not. We become so obsessed with what we can and cannot eat that we forget the most important part of the fast. As the Lenten Triodion says: Let us set out with joy upon the season of the Fast, and prepare ourselves for spiritual combat. Let us purify our

Результаты (русский) 1:

Пост от поста Фр. Анастасиоса Гунарис The start of Great Lent—and the Great Forty-Day Fast (Megali Tessarakosti in Greek) —means that, among other spiritual disciplines of Lent, many Orthodox Christians will be busily trying to meet the Church’s fasting rules and traditions. Unfortunately, some will be trying harder to honor the letter than the spirit of the “laws” of fasting. First of all, it should be said that, strictly speaking, the vast majority of Orthodox Christians do not even come close to “fasting” during Great Lent. According to the dictionary, fasting is the practice of “abstaining from food”—all food. So what we commonly call fasting is more accurately called “abstaining” from certain foods. But for purposes of common usage, we’ll consider “fasting” as referring to the spiritual discipline of abstaining from certain foods. Fasting is part of a group of spiritual disciplines that, in the original Greek, all come under the heading of askesis (pronounced AHSS-key-cease). These spiritual disciplines also include prayer, mortification of the passions, practicing humility, almsgiving, controlling the tongue, and others that most think of as being observed in their purest form only by monastics. To give you some idea of the meaning of this word, Modern Greek commonly uses the word askesis to denote exercise of the physical type (the kind you do in a gym). This is why it’s not at all strange that we refer to monks and nuns as the spiritual “athletes” of the Church, because they are always training, engaging in this askesis on a “professional” level. If monastics are the spiritual athletes of Orthodoxy, then most non-monastics could rightly be considered as the weekend athletes of the spiritual world. But, getting back to the “letter” of the fasting “laws,” let it first be said that fasting traditions in the Orthodox Church have evolved, developing organically, over the two millennia of Church history. There was never one synod or one ecumenical council that definitively delineated the all rules of fasting, for all times and all places of all of the Orthodox world. Having said this, there is a generally accepted set of guidelines when it comes to fasting. Put simply, to fast in the Orthodox way during Great Lent one basically becomes a vegetarian: no meats, no animal products. Stricter fasting days within Lent (the weekdays of Lent) additionally restrict olive oil and wine (staples of the Mediterranean diet), and “looser” days (Annunciation, Palm Sunday) allow fish. Because of a curious quirk in the milieu within which Orthodoxy developed, foods that we think of as delicacies—shellfish like scallops, shrimp, lobsters, sea urchins, squid, octopus, mussels—are allowed under all but the strictest fasting regimens. Trying to follow the letter—not the spirit—of this well-known Orthodox Lenten discipline gets many into trouble. At any rate, many Americans (especially Midwesterners) are not aficionados of seafood delicacies anyway, so any fasting sounds horrific, unattainable to the typical twenty-first-century “meat and potatoes” man or woman. And with good reason. When and where fasting rules of the Church developed, our “modern” carnivorous ways were unheard of. Not so long ago, no one but the wealthiest and most privileged had fresh meat more than a handful of times a month. Very few were wealthy enough to sacrifice a prize egg-laying chicken or milk-giving cow, sheep, or goat simply because of a hankering for a juicy roast or steak. Animal proteins were to be had mainly in the form of preserved meats, milk, cheese, eggs, etc. The remaining diet was largely composed of beans, grains, fruits, and vegetables. So back when meat was such an infrequent treat (if it was had at all), swearing off of it for forty days was not a difficult or traumatic transition for the average Constantine or George or Vladimir on the streets Thessaloniki, Bethlehem, or Sevastopol. Since the very idea of dietary deprivation is so scary and foreign to Americans, many convince themselves that they could never keep the dietary disciplines of Lent. Consequently, they figure that if they cannot fully observe the fasting rules, that they shouldn’t do so at all. They stick to the old adage “If you can’t do it right, then don’t do it at all.” Yet, these people do themselves a disservice. They’re like people who decide not to exercise at all, simply because they can never hope to attain the standards achieved by world-class professional or Olympic athletes. Yet we all know that some exercise is better than none at all. And so it is with fasting. Some fasting—especially for the general discipline it teaches—is much better than none at all. Dotting all the i’s and crossing all the t’s of the fasting canons is not the point. And just like some weekend athletes eventually end up finishing a marathon, doing at least some fasting can lead to unexpected heights of spiritual progress and attainment. It’s all about, as was sung long ago in a children’s Christmas TV special, putting “one foot in front of the other.” (The Church has never expected the very young, elderly, weak, and infirm to follow the rules of fasting rigorously.) There are others raised in our food-worshipping, meat-and-potatoes culture that see the forty-day fast as a Church-inflicted period of culinary sadism and deprivation. They see the Church—not to mention Christ—as imposing fasting as a means of punishment for sins. Some even imagine Christ as getting His jollies from watching the trials and tribulations induced by APD (animal product deprivation). Fasting has never been about punishment or deprivation, though. That is why Orthodoxy has never embraced the popular American Christian idea of giving up favorite treats for Lent. That would somehow imply punishment—and would certainly be contrary to the concept of “shared struggle” that a common Lenten regimen reinforces. There are still others who, in trying faithfully and fully to follow the fasting guidelines of Lent, get trapped into an extreme form of legalism. They’ll read the label ingredients on even an innocent-looking box of crackers, on the chance that the list might reveal a damnation-inducing amount of whey or animal shortening. They concentrate assiduously on buying, trading, and reading ever-more-creative Lenten recipes and cookbooks that feature new and creative ways of using soy protein, spices, and expensive shellfish to assuage the pain of Lenten sacrifice. They see nothing wrong with easing the hunger pangs of Lent with a second (or third) bowl of strictly Lenten bean soup and some extra bread with generous dollops of hummus on top. Then some of these same people will break bread with—not to mention the hearts of— non-Orthodox or non-Christian friends (and ruin their meal to boot) by making a big production of how they cannot possibly eat what they are having because it would ruin the fast. As anyone can see, the true spirit of Great Lent transcends any set of strict prescriptions or prohibitions. Great Lent should be a time when the whole idea of food—Lenten or not—should be de-emphasized. It should be a period when the truly pious do not even open a cookbook—even a Lenten one. This period should be time during which a healthy, vigorous people barely use their stoves or ovens and, instead, subsist mainly on “quick and dirty” meals like salads, nuts, breads, fruits, and vegetables and other dishes that require a minimum of preparation. The truly observant should not be looking to take advantage of Lent as an excuse to chow down vast amounts of shellfish while concurrently scouring ingredient lists for the slightest trace of a dreaded animal product ingredient. Finally, portion size should be moderated, too, especially for those who are already vegetarians or who do not eat much in the way of animal products to start with. The spirit of Lent is not about looking for dietary loopholes, but, rather, about temporarily separating ourselves from the entire all-pervasive culture of food. Why all this? Because we should instead devote the time, thought, and exertion dedicated to preparing and eating food to disciplines such as prayer, confession, worship, study, and almsgiving. By breaking out of our endless societal obsession with food, we help convince ourselves of Christ’s admonition that “Man shall not live by bread alone, but by every word that proceeds from the mouth of God” (Matthew 4:4). How can we ever hear the words that proceed from God’s mouth against the background noise of eating, cooking, thinking about eating, planning meals, and facing endless advertisements about food? Moreover, the discipline and confidence gained from mastering our obsession with food can be applied to mastering the human tendency to abuse any and all of God’s gifts, including drugs, alcohol, sex, etc. Finally, most Orthodox are familiar with the well-known quote of St. John Chrysostom that it does us no good to abstain from certain foods if we nevertheless 10 persist in “consuming” our fellow brother and sister with our tongues. When it comes to this type of “spiritual cannibalism,” most of us could easily outdo the infamous Donner Party when it comes to quantity of human flesh consumed. Instead of concentrating on gracing ourselves with Christian virtues, we garnish our plate with the bitter herbs of resentments, we spice our food with the salt of envy, and top it off with the sweet relish of self-righteousness. More than anything, we need to embrace spiritual fasting and purge ourselves of these instincts, rather than worrying ourselves silly about whether those soy corndogs have egg whites in them or not. We become so obsessed with what we can and cannot eat that we forget the most important part of the fast. As the Lenten Triodion says: Let us set out with joy upon the season of the Fast, and prepare ourselves for spiritual combat. Let us purify our

Результаты (русский) 2:

Пост от поста
Фр Анастасий Гунарис
начало Великого Поста-и Великий сорокадневный пост (Мегали Tessarakosti на греческом языке) -средних, что среди других духовных дисциплин поста, многие православные христиане будут усердно пытаются удовлетворить правила и традиции натощак Церкви. К сожалению, некоторые будут пытаться тяжелее, чтобы почтить письмо, чем духе "законов" голодания. Прежде всего, следует сказать, что, строго говоря, подавляющее большинство православных христиан даже не приблизились к "пост" во время Великого поста. Согласно словарю, голодание практика "воздержание от пищи" -все пищи. Итак, что мы обычно называем пост более точно называется "воздержание" от некоторых продуктов. Но для целей общего пользования, мы будем рассматривать "пост", как со ссылкой на духовной дисциплины воздержания от определенных продуктов. Пост является частью группы духовных дисциплин, которые, в греческом оригинале, все приходят под заголовком аскезы (произносится AHSS-ключ-прекращаются). Эти духовные дисциплины также включают в себя молитву, умерщвление страстей, практикующих смирение, милостыня, контролируя язык, и другие, которые наиболее думать как наблюдается в чистом виде только монашествующих. Чтобы дать вам некоторое представление о значении этого слова, новогреческий, обычно используется слово аскеза, чтобы обозначить осуществление физического типа (рода вы делаете в тренажерном зале). Именно поэтому вовсе не удивительно, что мы имеем в виду монахов и монахинь, как духовных "спортсменов" Церкви, потому что они всегда обучение, участие в этой аскезы на "профессиональный" уровень. Если монахи духовные спортсмены православия, то большинство не-монахи могли по праву можно считать выходные спортсменов духовного мира. Но, возвращаясь к "письму" из поста "законов", пусть сначала сказал, что голодание традиции в Православной Церкви развивались, развитие органически, на двух тысячелетий истории Церкви. Там никогда не был одним Синод или один экуменический совет, который окончательно разграничены в все правила поста, для всех времен и всех мест все в православном мире. Сказав это, есть общепринятый набор руководящих принципов, когда дело доходит до поста. Проще говоря, поститься в православной образом во время Великого Поста один в основном становится вегетарианцем: нет мяса, продуктов животного происхождения. Более строгие разгрузочные дни в течение поста (будние дни Великого поста) дополнительно ограничить оливковое масло и вино (скобы средиземноморской диеты), и более "рыхлой" дни (Благовещенский, Вербное воскресенье) позволяют рыбу. Из-за любопытного причуда в среде, в течение которого Православие развитой, продукты, которые мы думаем, как деликатесов-моллюсков, как гребешки, креветки, омары, морские ежи, кальмары, осьминоги, мидии, разрешается при всех, но строгим схемам натощак. Пытаясь следовать букве-не дух-этого известный православный постной дисциплины получает много в беду. В любом случае, многие американцы (особенно Среднего Запада) не поклонники морских деликатесов в любом случае, так что любой пост звучит ужасающе, недостижимой в типичном двадцать первого века "мясо и картофель" мужчины или женщины. И недаром. Когда и где пост правила Церкви, разработанной, наши "современные" плотоядные пути были неслыханно. Не так давно, не один, а самых богатых и привилегированных было свежее мясо больше, чем горстка раз месяц. Очень немногие были достаточно богаты, чтобы жертвовать призовой откладки яиц курица или молока дающий корову, овец, коз или просто из-за тягой к сочной жареной или стейк. Животные белки должны были иметься в основном в виде мясных консервов, молока, сыра, яиц и т.д. Остальные диета в основном состоит из бобов, зерна, фруктов и овощей. Итак, вернемся, когда мясо было таким редким удовольствием (если он был был вообще), ругаясь с его в течение сорока дней не было трудным или травматическим переход для среднего Константина или Джордж или Владимира на улицах Салоники, Вифлеем, или Севастополя. Так сама идея диетического лишения так страшно и зарубежных американцам, многие убедить себя, что они никогда не могли держать диетические дисциплины поста. Следовательно, они полагают, что если они не могут в полной мере соблюдать правила натощак, что они не должны делать это на всех. Они придерживаются старой поговорке "Если вы не можете сделать это правильно, то не делать этого вообще." Тем не менее, эти люди делают себе медвежью услугу. Они, как люди, которые решили не осуществлять вообще, просто потому, что они никогда не могут надеяться на достижение стандартов, достигнутых мирового класса профессиональных или олимпийских спортсменов. Тем не менее, мы все знаем, что некоторые упражнения лучше, чем вообще ничего. И так это с поста. Некоторые пост, особенно для общей дисциплины она учит-это гораздо лучше, чем вообще ничего. Ставя точку все я и все пересечения T, канонов поста не точка. И так же, как некоторые спортсмены выходных в конечном итоге отделки марафон, делать по крайней мере некоторые пост может привести к неожиданным высот духовного прогресса и достижения. Это все о, а пели давно в детской Рождество ТВ специального, поставив "одну ногу перед другой." (Церковь никогда не ожидал очень молодой, пожилой, слабый, и немощных, чтобы следовать правилам поста строго .) Есть другие, поднятые в нашей пищевой поклонения, мясо-картофель культуры, которые видят сорок день быстро, как церковь нанесенные период кулинарного садизма и лишений. Они видят Церковь, не говоря уже Христа-как наложение пост как средство наказания за грехи. Некоторые даже представить себе Христа, как получение Его Jollies наблюдая испытания и невзгоды, вызванные APD (лишение продукт животного). Пост никогда не было о наказании или лишении, хотя. Именно поэтому Православие никогда не обнял популярного американского христианская идея отказа от любимых лечит для поста. Это было как-то подразумевает наказание-и, безусловно, противоречит концепции «общей борьбе», что общий режим Постное усиливает. Есть еще другие, которые, пытаясь добросовестно и полностью следовать рекомендациям натощак Великого поста, застрять в крайней форме законничества. Они прочитайте ингридиенты ярлык на даже невинно глядя коробке крекеров, на вероятность того, что список может свидетельствуют о проклятье вызывающие количество сыворотки или животного сокращения. Они концентрируются на покупки усердно, торговли и чтение когда-либо более творческие рецепты Постные и поваренные книги, которые показывают новые и творческие способы использования соевого белка, специи, и дорогой моллюсков, чтобы успокоить боль постной жертвы. Они не видят ничего плохого в ослаблении мук голода Великого поста со вторым (или третьим) миску постной строго фасолевый суп и некоторого дополнительного хлеба с щедрым dollops хумус на вершине. Затем некоторые из этих людей будет преломлять хлеб с, не говоря уже сердец OF-инославных или нехристианские друзей (и разрушить их еду к загрузке), сделав большое производство, как они не могут съесть то, что они имеют, потому что это разрушило бы быстро. Как кто-то может увидеть, истинный дух Великого Поста превосходит любой набор строгих предписаний или запретов. Великий пост должен быть время, когда вся идея пищевой Постное или не должны быть де-подчеркнул. Он должен быть период, когда действительно набожным даже не открыть кулинарную книгу даже постный один. Этот период должен быть время, в течение которого здоровые, энергичные люди едва использовать свои печи или печи, а вместо этого существовать в основном на "быстрый и грязный" еды как салаты, орехи, хлеб, фрукты и овощи и другие блюда, которые требуют минимум подготовка. Действительно наблюдательны не должны смотреть, чтобы воспользоваться поста в качестве предлога для чау вниз огромные суммы моллюсков, одновременно чистящие ингредиентов списки для малейшего следа страшного ингредиента продукции животноводства. Наконец, размер порции должен быть умеренным, слишком, особенно для тех, кто уже вегетарианцы или кто не ест много на пути продуктов животного происхождения, чтобы начать с. Дух Великого поста не о поиске лазеек диетических, но, скорее, о временно отделения себя от всей всепроникающей культуры еды. Зачем все это? Потому что мы должны вместо посвятить время, думал, и усилие, посвященный подготовке и едят пищу дисциплин, таких, как молитва, исповедь, поклонение, изучение и милостыни. Разбив из нашего бесконечного общества одержимость едой, мы поможет убедить себя в наставлении Христа, что "Человек не должен жить хлебом единым, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф 4: 4). Как мы можем когда-нибудь слышали слова, которые исходят из уст Божьих на фоне шума питания, приготовления пищи, думая о еде, планируя еду, и перед бесконечные рекламные объявления о еде? Кроме того, дисциплина и уверенность получила от овладения одержимость с пищей могут быть применены к овладению человеческой склонности к злоупотреблению любого и всех Божьих даров, в том числе наркотиков, алкоголя, секса и т.д. И, наконец, большинство православных знакомы с хорошо известной Цитата Иоанна Златоуста, что он не делает нам никакой пользы воздерживаться от определенных продуктов, если мы все-таки 10 упорствовать в "много" наш товарищ брата и сестру с нашими языками. Когда дело доходит до этого типа "духовной каннибализма», большинство из нас может легко превзойти печально Доннер партии, когда дело доходит до количество человеческой плоти потребляется. Вместо того, чтобы сосредоточиться на украшать себя с христианскими добродетелями, мы гарнир наш пластину с горькими травами обиды, мы оживить нашу еду с солью зависти, и довершение со сладким наслаждением от самодовольства. Больше всего, мы должны принять духовный пост и очистить себя от этих инстинктов, а не беспокоиться о себе глупо ли эти соевые corndogs есть яичные белки в них или нет. Мы стали настолько одержим тем, что мы можем и не можем съесть, что мы забываем о самой важной частью быстро. Как говорит Триодь постная: Давайте установить с радостью на сезон быстрого и подготовить себя к духовной брани. Давайте очистим