The Quantum Controversy There is ha

The Quantum Controversy
There is hardly a case more suitable for an analysis of the controversy about authenticity of knowledge than the famous debate that took place over seventy years ago between Albert Einstein and Niels Bohr. Much has been written about this debate, which arguably was one of the most important and much discussed events in twentieth century physics. There is no need to add another detailed account to the host of excellent studies that have appeared over the years on the subject. A brief overview of the debate, however, may be in order.
The debate began in the late 1920s in the wake of the “second quantum revolution” when the so-called Copenhagen interpretation of quantum theory was formulated by its main proponents, among whom Niels Bohr and Werner Heisenberg were the most prominent contributors. Einstein was certainly the most visible and celebrated figure among the critics of this interpretation. He and his supporters pursued several approaches in their criticism. They charged, for example, that quantum theory did not cover individual systems. Rather, they contended, it described the aggregate behavior of multiple systems, and not specific real situations. As Einstein put it in one of his contributions to this debate:
What does not satisfy me in that theory, from the standpoint of principle, is its attitude toward that which appears to me to be the programmatic aim of all physics: the complete description of any (individual) real situation (as it supposedly exists irrespective of any act of observation or substantiation).

Another line of criticism pursued by Einstein was to challenge the principle of complementarity. According to this principle, as articulated by Bohr, evidence obtained under different and mutually exclusive experimental conditions “cannot be comprehended within a single picture, but must be regarded as complementary. . . .” Einstein devised an ingenious experiment that became known as the photon-in-the-box experiment to provide an example which would demonstrate a possibility of measuring with arbitrary precision two complementary quantities, regarded as non-commuting, at the same time and thus disprove one of the fundamental principles of quantum theory.
Still another important line of criticism—one that eventually appeared in the paper published in 1935 jointly by Einstein, Podolsky, and Rosen—alleged that the Copenhagen interpretation was inconsistent. Einstein found it paradoxical that the measurement on one of the particles, which had been in contact and then became separated, would still affect the measurement of another particle—what Einstein called the “spooky action at a distance.” Although Einstein repudiated the EPR paper soon after its publication, he nevertheless continued to insist that “[t]he assertion that, in this latter case [i.e. separated systems], the real situation of B could not be (directly) influenced by any measurement taken on A is, therefore, within the framework of quantum theory unfounded and (as the paradox shows) unacceptable.” In a letter to Rosenfeld, Einstein asked, largely rhetorically: “How can the final state of the second particle be influenced by a measurement performed on the first, after all physical interaction has ceased between them?”
All these specific criticisms converged on one major point that quantum theory did not provide a complete description of the microscopic processes and that physicists should continue searching for a more comprehensive approach.
The intense criticisms left the Copenhageners unimpressed. In response to charges that quantum theory refused to deal with individual phenomena but only with aggregates, Bohr argued that quantum theory had a very different conception of individuality than did classical physics. “In fact,” he wrote, “. . . in quantum physics we are presented . . . with the inability of the classical frame of concepts to comprise the peculiar feature of indivisibility, or ‘individuality,’ characterizing the elementary processes.” In his view, “the quantum postulate requires that ‘interactions’ between ‘systems’ be accorded the feature of ‘wholeness’ or ‘individuality.’” Bohr also countered Einstein’s ingenious photon-in-the-box experiment with his own interpretations of this experiment, invoking Einstein’s own theory of relativity to show that the experiment did not violate the principle of complementarity, and moreover, it was well “suited to embrace the characteristic features of individuality of quantum phenomena.” The Copenhageners also did not appear to be perturbed by the paradoxes highlighted in the EPR paper. In fact, they did not see much new in this article that had not been addressed and explained by them prior to the paper’s publication. Bohr, for example, saw the argumentation advanced in the article as ill suited “to affect the soundness of quantum-mechanical description, which is based on a coherent mathematical formalism covering automatically any procedure of measurement like that indicated [in the article].”
Although by the end of the 1930s the debate seemed to have passed its peak, Einstein persisted in his attempts to reason with his opponents. After failing to win the battle, Einstein tried to make a compromise. While granting that “the (testable) relations which are contained in it [quantum theory] are, within the natural limits fixed by the indeterminacy relations, complete,” he argued that there was no ground, either theoretical or empirical, to consider any theory as a complete description of physical reality. He even conceded the incompleteness of his own theory of relativity, recognizing that “the general theory of relativity furnished . . . a field theory of gravitation, but no theory of the field-creating masses.” But all these efforts were to no avail. Bohr and his supporters remained unwavering in their stance and continued to gain new supporters for their orthodoxy. Bohr managed to create a numerous cohort of loyal followers who revered him as a demi-god, in part because of his remarkable achievements in physics but also, as Gell-Mann has observed, because he “brainwashed a whole generation of theorists into thinking that the job [an authentic and complete explanation of physical reality] was done fifty years ago.”
This visceral confrontation was not a mere clash of personalities or a competition for power—although there was definitely something of both in it. One can explain its character by the fact that it touched upon some very fundamental problems concerning reality and its knowability. These problems were at the time and continue to be to this day central for many physicists, and not only physicists. For both Einstein and Bohr the issues on which they disagreed went to the very core of the meaning of the physical world that they constructed. Einstein wrote in one of his letters to Schrodinger: “The Talmudic philosopher [as he referred to Bohr] doesn’t give a hoot for ‘reality’ which he regards as a hobgoblin of the naïve . . . .” To the end of his life Einstein remained convinced that “. . . to believe that [quantum mechanics is a complete account of reality] is logically possible, but it is so very contrary to my scientific instinct that I cannot forego the search for a more complete conception.”
Although the principal contributors to this debate have long been gone, the issues raised in this debate continue to be a source of controversy. As Stent summarized: “. . . among contemporary philosophers of science and philosophically inclined physicists, the basic epistemological problems raised by the photon-in-the-box experiment and the EPR argument are not only still hotly debated, but their resolution is not even in sight.

Результаты (русский) 1:

Квантовая споры Существует едва ли случай больше подходит для анализа споры по поводу подлинности знаний, чем знаменитые дебаты, которые имели место более семидесяти лет назад между Альберт Эйнштейн и Нильс Бор. Много было написано об этой дискуссии, которая вероятно была одним из наиболее важных и гораздо обсуждаемых событий в физике ХХ века. Существует не нужно добавить еще один подробный отчет в узел отличные исследований, которые появились с течением времени по этому вопросу. Краткий обзор дискуссии, однако, может быть в порядке. Дискуссия началась в конце 1920-х годов в результате «вторая квантовая революция» когда так называемые Копенгагенская интерпретация квантовой теории был разработан ее основные сторонники, среди которых Нильса Бора и Вернер Гейзенберг были наиболее известных авторов. Эйнштейн, несомненно, наиболее заметным и знаменитый рисунок среди критиков этого толкования. Он и его сторонники преследовал несколько подходов в их критике. Например, они обвинили, что квантовая теория не охватывает индивидуальных систем. Скорее они утверждали, он описал статистическую поведение нескольких систем, а не конкретных реальных ситуаций. Как Эйнштейн положить его в одном из его вклад в эту дискуссию:Что не удовлетворяет меня в том, что теория, с точки зрения принципа, является его отношение к, которая представляется мне быть программной целью всех физики: полное описание любой (индивидуальный) реальной ситуации (как он якобы существует независимо от любой акт наблюдения или обоснования). Еще одна линия критики проводимой Эйнштейн был оспаривать принцип взаимодополняемости. Согласно этому принципу, как сформулирована бора, доказательства, полученные в различных и взаимоисключающих экспериментальных условиях» не может быть понята в единую картину, но должны рассматриваться как взаимодополняющие....» Эйнштейн разработал гениальный эксперимент, который стал известен как Фотон в box эксперимент, чтобы дать пример, который бы продемонстрировать возможность измерения с произвольной точности два дополнительных количеств, рассматриваются как не коммутирующих, в то же время и таким образом опровергнуть один из основополагающих принципов квантовой теории. Еще одной важной линией критики — один, который в конечном итоге появились в документе опубликована в 1935 году совместно, Эйнштейн, Подольский и Розен — утверждал, что Копенгагенская интерпретация не согласуется. Эйнштейн нашел это парадоксальным, что измерения на одном из частиц, которые были в контакте и затем отдалился, по-прежнему повлияет на измерение другой частицы — что Эйнштейн под названием «жуткий действия на расстоянии». Хотя Эйнштейн аннулировал ОРЭД документ вскоре после его публикации, он тем не менее продолжал настаивать на том, что «[t] он утверждение о том, что в этом последнем случае [т.е. отдельные системы], реальное положение B может не быть под влиянием (непосредственно) любое измерение на A, таким образом, в рамках квантовой теории необоснованные и (как парадокс показывает) неприемлемо.» В письме к Розенфельд, Эйнштейн спросил, преимущественно риторический вопрос: «как может конечное состояние второй частицы зависит от измерений, выполненных на первый, после прекращения всех физического взаимодействия между ними?» Все эти конкретные критические замечания сошлись на одной точке основных, что квантовая теория не предоставить полное описание микроскопических процессов и что физиков следует продолжать поиск более комплексный подход. Интенсивной критики оставил Copenhageners не поддавшийся эмоциям. В ответ на обвинения, которые квантовой теории отказался иметь дело с отдельными явлениями, но только с агрегатами бора утверждал, что квантовая теория была очень разные концепции индивидуальности, чем классической физики. «В самом деле, «он писал,»... в квантовой физике, мы представлены... с классической рамки концепций неспособность составляют особенностью неделимости, или «индивидуальность,» характеризующие элементарные процессы.» По его мнению «постулат квантовой требует, наделение 'взаимодействия' между «системы» особенность «Целостность» или «индивидуальность.»» Бор также возразил гениальный эксперимент Фотон в box Эйнштейна с его собственной интерпретации этого эксперимента, вызов Эйнштейна собственных теории относительности, чтобы показать, что эксперимент не нарушает принцип взаимодополняемости, и Кроме того, он был хорошо» подходит для обнимать характерные черты индивидуальности квантовых явлений.» Copenhageners также не представляется быть возмущенного парадоксы, подчеркивается в документе ОРЭД. В самом деле, они не видят много нового в этой статье, не были рассмотрены и объяснить их перед публикацией газеты. Бор, например, увидел аргументации, в этой статье, как плохо подходит «для влияет на прочность квантово механические описания, которая основана на согласованных математическим формализмом, охватывающих автоматически любой процедуры измерения как, указанных [в статье].» Хотя к концу 1930-х дискуссии, как представляется, прошла свой пик, Эйнштейн сохраняются в его попытках причине с его противниками. После неудачной попытки выиграть битву, Эйнштейн пытался идти на компромисс. При предоставлении, что «(тестируемых) отношения, которые содержатся в нем [Квантовая теория] являются, в естественных пределах, установленных неопределенность отношений, полный,» он утверждал, что нет никаких оснований, теоретические или эмпирические, рассматривать любые теории как полное описание физической реальности. Он даже признал неполноты его собственной теории относительности, признавая, что «общая теория относительности меблированные... поля теории гравитации, но не теория поля создание масс.» Но все эти усилия были безрезультатно. Бор и его сторонники оставалась неизменной в их позицию и продолжали завоевывать новых сторонников для их православия. Bohr удалось создать многочисленные когорте верных последователей, которые почитали его как полу Бог, отчасти из-за его замечательные достижения в области физики но и, как заметил Гелл-Манн, потому, что он «мозги целого поколения теоретиков, думая, что пятьдесят лет назад была проделана работа [Подлинный и полное объяснение физической реальности]». Этот висцеральных конфронтации был не просто столкновение личностей или борьба за власть — хотя там было определенно что-то другое в нем. Ее символ можно объяснить тот факт, что он коснулся некоторых очень фундаментальных проблем, касающихся действительности и его доступности. Эти проблемы были в то время и продолжают по сей день оставаться центральным для многих физиков и не только физиков. Эйнштейн и бора вопросы, на которые они не согласились отправился в саму суть смысл физического мира, который они построили. Эйнштейн писал в одном из своих писем Шредингера: «талмудической философ [как он сослался на бор] не дает гудок «реальности», которую он рассматривает как домовой наивных....» До конца его жизни, Эйнштейн оставался убежден, что «... полагать, что [квантовой механики является полный отчет о реальности] логически возможно, но это так очень противоречит моей научной инстинкт, что я не могу отказаться от поиска для более полного зачатия.» Хотя основные участники этой дискуссии уже давно ушли, вопросы, поднятые в ходе этой дискуссии продолжают быть источником разногласий. Как стента кратко: "... среди современных философов науки и философски наклонных физиков, основные эпистемологические проблемы, поднятые Фотон в box эксперимент и ОРЭД аргумент не обсуждаются только еще горячо, но их решение не является даже в прицел.

Результаты (русский) 2:

Квантовая Споры
Существует вряд ли дело больше подходит для анализа споров о подлинности знаний, чем знаменитый спор, который состоялся более семидесяти лет назад между Альбертом Эйнштейном и Нильсом Бором. Много было написано об этой дискуссии, которая, возможно, была одним из самых важных и широко обсуждается событий в физике ХХ века. Там нет необходимости, чтобы добавить еще один подробный отчет с множеством прекрасных исследований, появившихся на протяжении многих лет по этому вопросу. Краткий обзор дискуссии, однако, может быть в порядке.
Дебаты начались в конце 1920-х годов на волне "второго квантовой революции", когда так называемая копенгагенская интерпретация квантовой теории была сформулирована его главных сторонников, среди которых Нильс Бор и Вернер Гейзенберг были самые выдающиеся авторы. Эйнштейн был, конечно, самым заметным и знаменитым фигурой среди критиков этой интерпретации. Он и его сторонники преследовали несколько подходов в своей критике. Они обвиняли, например, что квантовая теория не охватывает отдельные системы. Скорее всего, они утверждали, это описано совокупного поведения различных систем, а не конкретные реальные ситуации. Эйнштейн положил его в одном из своих взносов в этой дискуссии:
Что не удовлетворяет меня в этой теории, с точки зрения принципа, является его отношение к то, что кажется мне, чтобы быть программным цель всей физики: полное описание любой (индивидуальный) реальная ситуация (как это, мол, существует независимо от любого акта наблюдения или обоснования). Другая линия критики проводимой Эйнштейна было оспорить принцип дополнительности. Согласно этому принципу, как это сформулировано Бором, доказательства, полученные при различных и взаимоисключающих экспериментальных условиях "не может быть понято в рамках одной картины, но должны рассматриваться как взаимодополняющие. , , . "Эйнштейн придумал гениальный эксперимент, который стал известен как эксперимент фотон-в-в-поле, чтобы обеспечить пример, который продемонстрирует возможность измерения с произвольной точностью два взаимодополняющих количества, считаются неперестановочных, в то же время и, таким образом, опровергнуть один из основных принципов квантовой теории. Еще одно важное направление критики-одном, что в конечном итоге появились в статье, опубликованной в 1935 году совместно с Эйнштейном, Подольским и Розеном-утверждал, что Копенгагенская интерпретация противоречит. Эйнштейн нашел парадоксальным, что измерение на одном из частиц, которые были в контакте, а затем отделился, будет по-прежнему влиять на измерение другой частицы, что-Эйнштейна называется "жуткий действия на расстоянии». Хотя Эйнштейн отверг статьи ЭПР вскоре после его публикации, он тем не менее продолжал настаивать на том, что "[т] он утверждение, что в этом последнем случае [т.е. разделенных систем], реальная ситуация В не могло быть (непосредственно) под влиянием любого измерения, принятых на это, поэтому ., в рамках квантовой теории и необоснованного (а парадокс показывает) неприемлемого "В письме к Розенфельд, спросил Эйнштейна, в значительной степени риторический:" Как может конечное состояние второй частицы под влиянием измерения выполненной на первый, ведь физическое взаимодействие перестал между ними? " Все эти конкретные критические сошлись на одной крупной точки, что квантовая теория не дает полного описания микроскопических процессов, и что физики должны продолжать поиск более всеобъемлющего подхода. Интенсивные критика оставил Copenhageners впечатления. В ответ на обвинения, что квантовая теория отказались иметь дело с отдельными явлениями, но только с агрегатами, Бор утверждал, что квантовая теория была совсем другая концепция индивидуальности, чем сделал классическую физику. "На самом деле," писал он, ". , , в квантовой физике мы представлены. , , с неспособностью классической раме понятий составляют характерную особенность неделимости или «индивидуальности», характеризующие, элементарные процессы ". По его мнению," квантовый постулат требует, чтобы "взаимодействие" между "систем" быть предоставлено особенность "целостность" или "индивидуальность". Бор возразил гениальный эксперимент Эйнштейна фотонов в коробки со своими интерпретациями этого эксперимента, сославшись собственную теорию относительности Эйнштейна, чтобы показать, что эксперимент не нарушают принцип дополнительности, и Кроме того, это было хорошо "подходит, чтобы охватить характерные черты индивидуальности квантовых явлений." В Copenhageners тоже, кажется, не возмущается парадоксов выделены статьи ЭПР. На самом деле, они не видели много нового в этой статье, не были решены, и объясняется их до публикации газеты. Бор, например, видел аргументация продвинулись в статье, как плохо подходит ", чтобы повлиять на правильность квантово-механического описания, основанного на согласованном математического формализма, охватывающего автоматически любую процедуру измерения, как указано, что [в статье]." Хотя к концу 1930-х годов дискуссия, казалось, прошла свой ​​пик, Эйнштейн упорно в своих попытках рассуждать со своими оппонентами. После неудачной попытки выиграть битву, Эйнштейн пытался идти на компромисс. При предоставлении, что "(проверяемые) отношения, которые содержатся в нем [квантовая теория] являются, в естественных пределах, установленных неопределенности отношений, полных," он утверждал, что не было никаких оснований, либо теоретические или эмпирические, чтобы рассмотреть любую теорию как полное описание физической реальности. Он даже признал, неполноту своей теории относительности, признавая, что "общая теория относительности мебелью. , , теория поля тяготения, но не теория полевых создания масс. "Но все эти усилия были безрезультатными. Бор и его сторонники остались непоколебимой в своей позиции и продолжает набирать новых сторонников для их ортодоксальности. Бор сумел создать многочисленный когорту преданных последователей, которые почитали его как полубога, отчасти из-за его выдающиеся достижения в физике, но и, как заметил Гелл-Манн, потому что он "мозги целое поколение теоретиков, думая, что Работа [подлинным и полное объяснение физической реальности] было сделано пятьдесят лет назад. " Это висцеральный противостояние не просто столкновение личностей или борьба за власть, хотя было определенно что-то, как в нем. Можно объяснить его характер в том, что он затронул некоторые очень основных проблем, связанных с реальностью и ее познаваемость. Эти проблемы были в то время и по-прежнему и по сей день для многих центральной физиков, а не только физики. Для обоих Эйнштейна и Бора вопросов, по которым они не согласны пошел в самой сердцевине смысла физического мира, что они построены. Эйнштейн писал в одном из своих писем к Шредингер: "талмудических философа [как он называется Бора] не дает гудок для« реальности », которые он рассматривает как домового из наивно. , , . "К концу своей жизни Эйнштейна по-прежнему убеждена, что". , , полагать, что [квантовая механика полный отчет о реальности] логически возможно, но это так очень противоречит моему научному инстинкту, что я не могу отказаться от поисков более полной концепции. " Несмотря на то, основной вклад в эту дискуссию уже давно нет, вопросы, поднятые в этой дискуссии по-прежнему источником разногласий. Как Стент кратко: ". , , среди современных философов науки и философски наклонных физиков, основные эпистемологические проблемы, поднятые в эксперименте фотона-в-в-поле и аргумент ЭПР не только все еще ​​горячо обсуждается, но их разрешение даже не в поле зрения.

Результаты (русский) 3:

В квантовой теории противоречия
вряд ли в этом случае больше подходит для анализа споры по поводу подлинности знаний, чем знаменитый прения, которые состоялись более семидесяти лет назад между Альберта Эйнштейна и Нильс Бор. Много было написано о дискуссии, которая является одной из наиболее важных и многое события XX века физики.Нет необходимости добавлять еще один подробный отчет в-исследования, которые появились в течение многих лет по этому вопросу. Краткий обзор дискуссии, однако, может быть в порядке.
прения начались в конце 1920-х годов в связи с "второй квантовой теории революции", когда так называемой Копенгагенской интерпретации квантовой теории, ее основными сторонниками,Среди которых сделан физиками и Вернера Гейзенберга были наиболее видных участников. Эйнштейн был, несомненно, наиболее заметными и праздновали рисунок среди критиков этой интерпретации. Он и его сторонники проводить несколько подходов в их критике. Они, например, что квантовая теория не отдельных систем. Скорее, они утверждали,В нем говорится, что совокупный поведение нескольких систем, а не конкретных реальных ситуаций. Эйнштейна, в одной из его вклад в это обсуждение:
что не удовлетворяет меня в этой теории, с точки зрения принципа, его отношение к, который представляется мне о программных целях все физики:Полное описание какого-либо (индивидуальные) реальной ситуации (как это якобы существует независимо от какой-либо акт наблюдения или обоснования).

Другая линия критики, Эйнштейн был оспаривать принцип взаимодополняемости. В соответствии с этим принципом, как это сформулировано в Боровских,Доказательства, полученные в различных и взаимоисключающих экспериментальных условиях "не может быть изучена в пределах одного снимка, но должны рассматриваться как взаимодополняющие. . . ." Эйнштейн разработал оригинальным эксперимента, который стал известен как фотонов в комплект эксперимента предоставить пример, который продемонстрирует возможности измерения с произвольной точностью двух дополнительных количеств, рассматриваются как не поездках, в то же время и таким образом опровергнуть одним из основополагающих принципов квантовой теории.
Еще одним важным предметом критики, в конечном итоге в документ, опубликованный в 1935 году совместными усилиями Эйнштейна, бухгалтерию, и Розен-утверждал, что в Копенгагенской интерпретации не согласуется. Эйнштейна считает парадоксальным, что результат измерения на одной из частиц, которые были в контакте и стал затем отделить друг от друга,Будет по-прежнему влияют на измерение другой частицы какие Эйнштейна под названием "в отличие от." Хотя отрицание Эйнштейна по ОРЭД вскоре после ее публикации, он тем не менее продолжал настаивать на том, что " [t]он о том, что в последнем случае [т.е. отделены друг от друга], о реальном положении B не может быть (непосредственно) под влиянием каких-либо измерений по,Таким образом, в рамках квантовой теории необоснованные и (как парадокс) неприемлемо." в письме в ограничено квантовым пределом, Эйнштейна, в основном риторически: "Как может в конечном итоге второй частицы может быть влияние измерения проводились на первой, после всех физического взаимодействия прекратил между ними?"
Все эти конкретные критические замечания съехались в один из крупных, что квантовая теория не обеспечивают полное описание микроскопических процессов и что физиков следует продолжить поиск для более всеобъемлющего подхода.
активной критикой слева общественные купальни в банкирам. В ответ на обвинения в том, что квантовая теория отказался рассматривать отдельные явления, а только с агрегатами,Боровских утверждали, что квантовая теория весьма различные концепции индивидуальности, чем не классической физики. "В действительности, - писал он, ". . . В квантовой физики мы . . . с неспособностью классической раме концепций, которые составляют уроды неделимости, или "индивидуальность,' описание элементарных процессов." по его мнению,"Квантовый постулатом требует, чтобы "взаимодействие" между 'системы' предоставляется функция "золотому тельцу" или "индивидуальность. '" боровских также противостоять теории Эйнштейна ingenious фотонов в комплект эксперимента с его собственные толкования этого эксперимента, сославшись на теории Эйнштейна собственные теории относительности показать, что эксперимент не нарушать принцип взаимодополняемости, и кроме того,Было а также "подходит для создания характерных особенностей индивидуальности квантовых явлений." а также общественные купальни по-видимому, не беспокоит парадоксов выделен в ОРЭД бумаги. В действительности, они не видят много нового в этой статье, не были приняты, и объяснить их на бумагу. Боровских, например,считает, что доводы современных в статье Как подходит "повлиять на прочность квантовой механики описание, в котором, на основе последовательного математический формализм охватывающий автоматически какие-либо процедуры измерения как указано [в статье] ."
хотя к концу 1930-е гг в прениях, по-видимому, прошел пик,Эйнштейна сохраняется в его попытках причине с его противников. После того, как она не смогла выиграть битву, Эйнштейн пытался внести компромисса. В то время как предоставление этого " (технические характеристики) отношений, которые содержатся в нем [квантовой теории] являются, в пределах природных пределов, ф.р., Меньшиков отношения, полные," он утверждал, что не было на землю, либо теоретических и эмпирических,рассмотреть любые теории, как полное описание физической реальности. Он даже признал неполнота его собственной теории относительности, признавая, что "общей теории относительности меблирован. . . В области теории гравитации, но не теории поля - создание масс." Но все эти усилия оказались безрезультатными.