“You don’t believe in Him, do you?”

“You don’t believe in Him, do you?”
“No.”
“Things to me wouldn’t make sense without Him.”
“They don’t make sense to me with him.”
“I read a book once . . .”
I never knew what book Pyle had read. (Presumably it wasn’t York Harding or Shakespeare
or the anthology of contemporary verse or The Physiology of Marriage - perhaps it was The
Triumph of Life.) A voice came right into the tower with us, it seemed to speak from the shadows
by the trap—a hollow megaphone voice saying something in Vietnamese. “We’re for it,” I said.
The two guards listened, their faces turned to the rifle slit, their mouths hanging open.
“What is it?” Pyle asked.
Walking to the embrasure was like walking through the voice. I looked quickly out: there was
nothing to be seen—I couldn’t even distinguish the road and when I looked back into the room the
rifle was pointed, I wasn’t sure whether at me or at the slit. But when I moved round the wall the
rifle wavered, hesitated, kept me covered : the voice went on saying the same thing over again. I
sat down and the rifle was lowered.
“What’s he saying?” Pyle asked.
“I don’t know. I expect they’ve found the car and are telling these chaps to hand us over or
else. Better pick up that sten before they make up their minds.”
“He’ll shoot.”
“He’s not sure yet. When he is hell shoot anyway.”
Pyle shifted his leg and the rifle came up.
“I’ll move along the wall,” I said. “When his eyes waver get him covered.”
Just as I rose the voice stopped : the silence made me jump. Pyle said sharply, “Drop your
rifle.” I had just time to wonder whether the sten was unloaded—I hadn’t bothered to look -when
the man threw his rifle down.
I crossed the room and picked it up. Then the voice began again—I had the impression that no
syllable had changed. Perhaps they used a record. I wondered when the ultimatum would expire.
“What happens next?” Pyle asked, like a schoolboy watching a demonstration in the
laboratory : he didn’t seem personally concerned.
“Perhaps a bazooka, perhaps a Viet.”
Pyle examined his sten. “There doesn’t seem any mystery about this,” he said. “Shall I fire a
burst?”
“No, let them hesitate. They’d rather take the post without firing and it gives us time. We’d
better clear out fast.”
“They may be waiting at the bottom.”
“Yes.”
The two men watched us -1 write men, but I doubt whether they had accumulated forty years
between them. “And these?” Pyle asked, and he added with a shocking directness, “Shall I shoot
them?” Perhaps he wanted to try the sten.
“They’ve done nothing.”
“They were going to hand us over.”
“Why not?” I said. “We’ve no business here. It’s their country.”
I unloaded the rifle and laid it on the floor. “Surely you’re not leaving that,” he said.
“I’m too old to run with a rifle. And this isn’t my war. Come on.”
It wasn’t my war, but I wished those others in the dark knew that as well. I blew the oil-lamp
out and dangled my legs over the trap, feeling for the ladder. I could hear the guards whispering to
each other like crooners, in their language like a song. “Make straight ahead,” I told Pyle, “aim for
the rice. Remember there’s water—I don’t know how deep. Ready?”
“Yes.”
“Thanks for the company.”
“Always a pleasure,” Pyle said.
I heard the guards moving behind us: I wondered if they had knives. The megaphone voice
spoke peremptorily as though offering a last chance. Something shifted softly in the dark below us,
but it might have been a rat. I hesitated. “I wish to God I had a drink,” I whispered.
“Let’s go.”
Something was coming up the ladder: I heard nothing, but the ladder shook under my feet.
“What’s keeping you?” Pyle said.
I don’t know why I thought of it as something, that silent stealthy approach. Only a man could
climb a ladder, and yet I couldn’t think of it as a man like myself—it was as though an animal
were moving in to kill, very quietly and certainly with the remorselessness of another kind of
creation. The ladder shook and shook and I imagined I saw its eyes glaring upwards. Suddenly I
could bear it no longer and I jumped, and there was nothing there at all but the spongy ground,
which took my ankle and twisted it as a hand might have done. I could hear Pyle coming down the
ladder; I realized I had been a frightened fool who could not recognize his own trembling, and I
had believed I was tough and unimaginative, all that a truthful observer and reporter should be. I
got on my feet and nearly fell again with the pain. I started out for the field dragging one foot after
me and heard Pyle coming behind me. Then the bazooka shell burst on the tower and I was on my
face again.
4
“Are you hurt?” Pyle said.
“Something hit my leg. Nothing serious.”
“Let’s get on,” Pyle urged me. I could just see him because he seemed to be covered with a
fine white dust. Then he simply went out like a picture on the screen when the lamps of the
projector fail: only the soundtrack continued. I got gingerly up on to my good knee and tried to rise
without putting any weight on my bad left ankle, and then I was down again breathless with pain.
It wasn’t my ankle: something had happened to my left leg. I couldn’t worry—pain took away
care. I lay very still on the ground hoping that pain wouldn’t find me again. I even held my breath,
as one does with toothache. I didn’t think about the Viets who would soon be searching the ruins
of the tower: another shell exploded on it—they were making quite sure before they came in. What
a lot of money it costs, I thought as the pain receded, to kill a few human beings—you can kill
horses so much cheaper. I can’t have been fully conscious, for I began to think I had strayed into a
knacker’s yard which was the terror of my childhood in the small town where I was born. We used
to think we heard the horses whinnying with fear and the explosion of the painless killer.
It was some while since the pain had returned, now that I was lying still and holding my
breath—that seemed to me just as important. I wondered quite lucidly whether perhaps I ought to
crawl towards the fields. The Viets might not have time to search far. Another patrol would be out
by now trying to contact the crew of the first tank. But I was more afraid of the pain than of the
partisans, and I lay still. There was no sound anywhere of Pyle: he must have reached the fields.
Then I heard someone weeping. It came from the direction of the tower, or what had been the
tower. It wasn’t like a man weeping: it was like a child who is frightened of the dark and yet afraid
to scream. I supposed it was one of the two boys—perhaps his companion had been killed. I hoped
that the Viets wouldn’t cut his throat. One shouldn’t fight a war with children and a little curled
body in a ditch came back to mind. I shut my eyes—that helped to keep the pain away, too, and
waited. A voice called something I didn’t understand. I almost felt I could sleep in this darkness
and loneliness and absence of pain.
Then I heard Pyle whispering, “Thomas. Thomas.” He had learnt footcraft quickly; I had not
heard him return.
“Go away,” I whispered back.
He found me then and lay down flat beside me. “Why didn’t you come? Are you hurt?”
“My leg. I think it’s broken.”
“A bullet?”
“No, no. Log of wood. Stone. Something from the tower. It’s not bleeding.”
“You’ve got to make an effort.”

Результаты (русский) 1:

«Вы не верите в него, ты?»«№»«Вещи для меня не имеет смысла без него».«Они не имеет смысла для меня с ним.»«Я прочитал книгу раз...»Я никогда не знал, какие книги, читал Пайл. (Предположительно это был не Йорк Хардинг или Шекспираили Антология современного стих или физиологии брак - возможно, он былТоржество жизни.) Голос пришел прямо в башне с нами, он, как представляется, говорить из тенив ловушку — полые Мегафон голос, говоря что-то на вьетнамском языке. «Мы для него»,-сказал я.Двух охранников слушал, повернувшись к щели винтовка, рты, висит открытых.«Что это?» Пайл спросил.Ходьба на амбразуру было как ходить через голос. Я посмотрел быстро вне: нетничего не видно — я даже не мог отличить дороги и когда я посмотрел назад в комнатувинтовка было указано, я не уверен ли на меня или на щели. Но когда я переехал вокруг стенывинтовка колебался, колебался, держал меня охватывает: голос пошел говорить то же самое над снова. Ясел и винтовка была снижена.«То, что он говорит?» Пайл спросил.«Я не знаю. Я надеюсь, они нашли машину и говорят эти главы передать нам над илиеще. Лучше подобрать что стен прежде, чем они могли составить свое мнение.»«Он будет стрелять.»«Он не уверен пока. Когда он все равно ад стрелять.»Пайл перенесло его ногу, и винтовка подошел.«Я буду двигаться вдоль стены»,-сказал я. «Когда его глаза колебаться получить его покрыты».Так же, как я поднялся голос остановил: молчание заставило меня прыгать. Пайл говорит резко, «падение вашвинтовка.» Я успел только удивляться ли стен была выгружена — я не удосужился посмотреть - когдачеловек бросил винтовку.Я пересек комнату и поднял его. Тогда голос начал снова, я имел впечатление что нетслог изменилось. Возможно они использовали запись. Я хотел бы знать, когда истечет ультиматум.«Что дальше?» Пайл спросил, как школьник, наблюдая за демонстрацию вЛаборатория: он, казалось, не лично заинтересованным.«Возможно Базука, возможно Вьет.»Пайл изучил его sten. «Любую тайну об этом кажется»,-сказал он. «Я должен огоньвсплеск?»«Нет, пусть они стесняйтесь. Они бы скорее занять пост без обжига, и это дает нам время. Мы хотели былучше убрать быстро.»«Они могут ждать внизу.»«Да».Двое мужчин смотрел нас мужчин-1 записи, но я сомневаюсь, ли они накопили 40 летмежду ними. «И эти?» Пайл спросил, и он добавил с Шокирующая прямота, «должен я стрелятьони?» Возможно он хотел попробовать sten.«Они ничего не сделали.»«Они собираются передать нам.»«Почему бы нет?» Я сказал. «Мы не бизнес здесь. Это их страна.»Выгрузка винтовка и положил его на пол. «Наверняка вы не оставляя что,» он сказал.«Я слишком стар для запуска с винтовкой. И это не моя война. Давай.»Это не моя война, но я хотел, те, другие в темноте знал, что, как хорошо. Я взорвал нефти лампавне и болтался мои ноги над ловушку, чувствуя на лестнице. Я мог слышать шепотом охранникидруг друга как эстрады, в их языке, как песня. «Сделать прямо,» я сказал Пайл, «цель длярис. Помните, есть вода — не знаю, как глубоко. Вы готовы?»«Да».«Спасибо за компании.»«Всегда приятно,» говорит Пайл.Я слышал, охранники, перемещение позади: я хотел бы знать, если они были ножи. Голос Мегафонговорил безапелляционно как хотя предлагая последний шанс. Что-то мягко перешли в темноте ниже нас,но было крысу. Я колебался. «Я хотел Бога у напиток,» прошептала я.«Пойдем.»Что-то идет вверх по лестнице: я ничего не слышал, но лестница покачал под моими ногами.«То, что держит вас?» Пайл говорит.Я не знаю, почему я думал о нем как-то, что молчание осторожный подход. Только человек можетподняться по лестнице, и пока я не мог думать об этом как человек как я — он был как будто животногодвигались убивать, очень тихо и конечно же с remorselessness другого родаСоздание. По лестнице покачал, и покачал и я думал, что я увидел его глаза, яркий вверх. Вдруг яможет нести его больше не и я прыгнул, и вообще не было ничего нет но губчатой земли,который взял мои лодыжки и витой он как мог сделать руку. Я мог слышать Пайл, приходя внизлестница; Я понял, что я был испуганный дурак, который не может признать его собственных дрожь и яверил я был жестким и воображения, все, что должно быть правдивым наблюдателя и репортер. Яполучил на мои ноги и почти упал снова с болью. Я начал вне поля, перетаскивая одну ногу послея и услышал Пайл, ближайшие позади меня. Затем оболочка Базука ворвались на башне, и я был на моемлицо снова.4«Вы больно?» Пайл говорит.«Что-то ударил мою ногу. Ничего серьезного.»«Давайте,» Пайл призвал меня. Я мог видеть его только потому, что он, казалось, быть покрытытонкой белой пыли. Тогда он просто вышел как картинка на экране когда лампысбой проектора: продолжение только саундтрек. Я осторожно вверх на моей хорошей колено и попытался поднятьсябез положить вес на мои плохие левой лодыжке, а затем я был вниз снова дыхание с болью.Это не мои лодыжки: что-то случилось с моей левой ноги. Я не беспокоиться — боль забралиуход. Я лежал очень еще на земле, надеясь, что боль не найти меня снова. Я даже держал мое дыхание,как один делает с зубной боли. Я не думаю о Виетс, которые вскоре будут искать руиныбашни: другой оболочки взорвалась на это — они делали довольно уверен, прежде чем они пришли. То, чтомного денег это стоит, я думал, как боль отступила, чтобы убить несколько человек — вы можете убитьлошади так намного дешевле. Я не могу полностью осознает, я начал думать, я отошел вдвор в живодер, который был ужас моего детства в маленьком городке, где я родился. Мы использовалидумать, что мы услышали ржал с страха и взрыв безболезненно убийца лошадей.Это было некоторые время, поскольку боль вернулась, теперь, когда я лежал еще и проведение моидыхание-это казалось мне столь же важное значение. Я хотел бы знать довольно доходчиво ли возможно я долженобход по отношению к поля. Виетс может не хватить времени для поиска далеко. Бы еще один патрульв настоящее время пытается связаться с экипажем первого танка. Но я боялся больше боли, чем изпартизаны и я все еще лежал. Там был без звук везде Пайл: он должен достичь поля.Затем я услышал кто-то плач. Он пришел от направления на башню, или то, что былобашня. Это не как человек, плача: он был похож на ребенка, который страшно темно и еще боятсякричать. Я должен был одним из двух мальчиков — возможно был убит его компаньон. Я надеялсячто Виетс не перерезать его глотку. Один не должны вести войну с детьми и немного курчавыйтело в канаве вернулся на ум. Я закрыл мои глаза — это помогло сохранить от боли, тоже, иждали. Голос называют то, что я не понимаю. Я почти чувствовал, что я мог спать в этой темнотеи одиночество и отсутствие боли.Затем я услышал Пайл, шепот, «Thomas. Thomas.» Он узнал footcraft быстро; У меня нетуслышал его возвращения.«Уходи,» я прошептал обратно.Он нашел меня тогда и лежал вниз квартира рядом со мной. «Почему вы не приехали? Вы ушиблены?»«Моя нога. Я думаю, что он нарушил.»«Пуля»?«Нет, нет. Журнал древесины. Камень. Что-то от башни. Это не кровотечение.»«У вас сделать усилие.»

Результаты (русский) 2:

"Вы не верите в Него, не так ли?"
"Нет"
"Вещи мне не будет смысла без Него."
"Они не имеют смысла для меня с ним."
"Я читал книгу один раз. , .
"Я никогда не знал, что книга читал Пайл. (По-видимому это было не-Йорк Хардинг или Шекспир
или антология современной стиха или Физиология брака - возможно, это
был. Торжество жизни) раздался голос прямо в башню с нами, казалось, говорить из тени
К ловушки глухой голос мегафон что-то говорил на вьетнамском языке. "Мы за это", сказал я.
Двое охранников слушал их лица повернулись к винтовке щели, их рты нараспашку.
"Что это?" Спросил Пайл.
Прогулка на амбразуру был, как ходить через голос. Я посмотрел быстро из: там не было
ничего, чтобы увидеть, я не мог даже различить дорогу, и когда я посмотрел в комнате
винтовка указал, я не был уверен, что на меня ли или в щели. Но когда я переехал вокруг стене
ружье колебался, колебался, держал меня покрыты: голос продолжал говорить то же самое снова и снова. Я
сел и винтовка была снижена.
"Что он говорит?" Спросил Пайл.
"Я не знаю. Я ожидаю, что они нашли машину и говорят эти парни, чтобы отдать нас или
в другом месте. Лучше подобрать что Sten, прежде чем сделать свои умы
"." Он стрелять.
"" Он еще не уверен. Когда он, черт возьми стрелять в любом случае.
"Пайл перевел ногу и винтовка
подошел." Я буду двигаться вдоль стены, "сказал я. ". Когда его глаза дрогнули получить его покрыты"
Так же, как я поднялся голос остановился: тишина заставил меня подпрыгнуть. Резко сказал Пайл, "Брось
винтовку." Я едва успел удивиться, был ли Sten выгружаются-я не потрудился смотреть -когда
человек бросил винтовку.
Я пересек комнату и взял его. Потом голос снова начал-у меня было впечатление, что ни
слог не изменилось. Возможно, они использовали запись. Я подумал, когда ультиматум истекает.
"То, что происходит дальше?" Спросил Пайл, как школьник, наблюдая демонстрацию в
лаборатории: он, казалось, лично беспокоит.
"Возможно, базуки, возможно, Вьет."
Пайл рассмотрел его Sten. "Там, кажется, не любые тайны об этом," сказал он. "Должен ли я уволить
взрыв?"
"Нет, пусть стесняйтесь. Они скорее занять пост без стрельбы, и это дает нам время. Мы бы
лучше очистить быстро.
"" Они могут ждать внизу.
"" Да.
"Двое мужчин смотрели нам -1 написать людей, но я сомневаюсь, что они накопили ли сорок лет
между ними. "И эти?" Спросил Пайл, и он добавил с шокирующей прямотой, "Должен ли я снимать
их?" Может быть, он хотел, чтобы попытаться Sten.
"Они не сделали ничего."
"Они собирались отдать
нас." " Почему нет? "сказал я. "У нас нет здесь никакого бизнеса. Это их страна.
"Я разгрузил винтовку и положил его на пол. "Конечно, вы не оставляя это", сказал он.
"Я слишком стар, чтобы работать с винтовкой. И это не моя война. Давай.
"Это была не моя война, а я хотела эти другие в темноте знал, что, как хорошо. Я взорвал керосиновой
лампы, и болтался ноги на ловушку, чувствуя за лестницы. Я слышал охранники шепчет
друг друга, как эстрадных певцов, в их языке, как песни. "Сделайте вперед," сказал я Пайл, "стремиться к
рису. Запомнить есть вода-я не знаю, насколько глубоко. ? Готовы
"" Да
".". Благодаря компании
"" Всегда удовольствие ", сказал Пайл.
Я слышал, охранников движущихся позади нас: я подумал, если они были ножи. Голос мегафон
говорили безапелляционно, как будто предлагая последний шанс. Что-то сдвигается мягко в темноте под нами,
но это, возможно, было крыса. Я колебался. "Я хочу, чтобы Бога, я выпил," прошептала я.
"Давайте".
Что-то шел вверх по лестнице: я ничего не слышал, но лестница покачал под ногами.
"Что мешает вам?" Пайл сказал.
Я не ' знаю, почему я думал о нем, как что-то, что тихий тайный подход. Только человек может
подняться по лестнице, и все же я не мог думать о ней как о человеке, как я, это было, как будто животное
двигались, чтобы убить, очень тихо и, конечно, с беспощадность другого рода
творчества. Лестница покачал и покачал, и я воображал, что я увидел его глаза пристально вверх. Внезапно я
мог вынести его больше нет, и я прыгнул, и ничего не было вообще, но губчатая земля,
которая взяла мою лодыжку и крутил его как рука могла бы сделать. Я слышал Пайл спускается в
лестнице; Я понял, что я был испуганный дурак, который не может признать свою дрожь, и я
верил, я был жестким и воображения, все, что правдивый наблюдатель и репортер должен быть. Я
получил на ногах и почти упал снова с болью. Я начал в поле тащит одну ногу после
меня и слышал Пайл идет за мной. Тогда базуки разорвался снаряд на башне, и я был на моем
снова лицо.
4
"Тебе больно?", Сказал Пайл.
"Что-то ударило меня по ноге. Ничего серьезного.
"" Давайте на "Пайл не призвал меня. Я мог видеть только его, потому что он, казалось, покрыты
тонкой белой пыли. Тогда он просто вышел, как изображение на экране, когда лампы на
проекторе неудачу: только саундтрек продолжается. Я получил осторожно на моей хорошей колено и попытался
встать, не подвергая какой-либо вес на моей плохой левой лодыжке, и тогда я был снова задыхаясь от боли.
Это был не мой голеностоп: что-то случилось с моей левой ноги. Я мог не беспокоиться-боль забрали
уход. Я лежал неподвижно на земле, надеясь, что боль не найдет меня снова. Я даже затаил дыхание,
а человек делает с зубной болью. Я не думаю, что о Viets, которые вскоре будут искать руины
на башню:. Другой снаряд разорвался на него: они делали совсем уверен, прежде чем они пришли в Что
много денег он стоит, я думал, как боль отступила, чтобы убить несколько людей-вы можете убить
лошадей, так намного дешевле. Я не могу быть в полном сознании, для я начал думать, я забрел в
живодерня который был ужас моего детства в маленьком городе, где я родился. Мы использовали
думать, что мы услышали лошадей ржал со страхом и взрыва безболезненного убийцы.
Это была какая-то время, поскольку боль вернулась, теперь, когда я лежал неподвижно и, затаив
дыхание, что-как мне показалось как важно. Я подумал, довольно доходчиво ли возможно, я должен
ползать по отношению к полям. Viets, возможно, не время для поиска далеко. Другой патруль будет из
сейчас пытается связаться с экипажем первого бака. Но я был больше боятся боли, чем из
партизан, и я лежал неподвижно. Там не было ни звука в любом месте в Пайл:. Он должен достичь поля
Тогда я услышал, как кто плачет. Он пришел со стороны башни, или то, что было
башня. Это не было похоже на плач человека: это было похоже на ребенка, который боится темноты и еще боится
кричать. Я предположил, что это был один из двух мальчиков-возможно, его спутница были убиты. Я надеялся,
что Viets не перерезал себе горло. Не следует воевать с детьми и немного завитыми
тела в канаву вернулся на ум. Я закрыл глаза-которые помогли держать боль прочь, тоже, и
ждал. Голос называется что-то я не понял. Я почти чувствовал, что я мог спать в этой темноте
и одиночестве и отсутствии боли.
Потом я услышал шепот Пайл, "Томас. . Томас "Он узнал footcraft быстро; Я не
слышал, чтобы он вернулся.
"Уходи", прошептал я в ответ.
Он нашел меня, то и лежал плашмя рядом со мной. "Почему ты не пришел? Тебе больно? "" Моя нога.
Я думаю, что это работает.
"" Пуля
"?" Нет, нет. Войти дерева. Камень. Кое-что из башни. Это не кровь.
"" Вы должны сделать усилие. "

Результаты (русский) 3:

"ты не веришь в него?"
" нет "
" вещи для меня не имеет смысл без него. ":" они не вяжется с ним. ":" я читал книгу однажды."." я никогда не знала, что книга куча читал.(по - видимому, не в нью - йорке хардинг или шекспира
или антологию современных стих или физиология брак - может быть, это было
триумф жизни.) голос, прямо в башню с нами, казалось, выступать из тени
в trap-a полых мегафон голос что - то вьетнамцы."мы за это", - сказала я.
двух охранников, слушал их лица оказались винтовки щель, во рту у открытой.
"что это?"куча спросил.
пешком до амбразура был как гулял по голосу.я посмотрел быстро: не было.ничего не seen-i даже не мог отличить дороги, и когда я посмотрел в зал
ружье было отмечено, я не уверен, что на меня или в слите.но когда я переехал за стены
винтовку дрогнули, запнулся, заставил меня охватывает: голос пошел сказать то же самое и снова.я
сел и винтовка была снижена.
"что он сказал?"куча спросил.
", я не знаю.я думаю, они нашли машину и говорят эти ребята к нам за руку или
еще.лучше возьми стен, прежде чем они сплотиться. "
", он будет стрелять "
", он не уверен.когда он это все равно стрелять ".
куча перешли его ногу и винтовку пришли." "я буду двигаться вдоль стены, - сказал я."когда его глаза колебаний взять его под".
я только закрывается голос остановил:тишина мне прыгать.куча резко сказал, "бросай
винтовку". я был просто на время возникает вопрос о том, является ли стен была unloaded-i не удосужился посмотреть - когда
мужчина бросил его винтовку.
я пересек комнату и подобрал.затем голос начал again-i сложилось впечатление, что нет
слог изменилась.возможно, они использовали рекорд.я хотела бы знать, когда ультиматум истекает.
", что произойдет дальше?"куча спросил, как школьник, наблюдая за демонстрацию в
лаборатории: он, кажется, не лично.
", возможно, базука, возможно, вьетнам ".
куча рассмотрели его стен."я не вижу каких - либо тайну об этом", - сказал он."я должен уволить
лопнул?":" нет, пусть их колебаться.они скорее принять должность без стрельбы, и это дает нам время.мы бы
лучше очистить быстро.
"они могут ждать внизу."
"да".
двух мужчин, смотрели на нас - 1 писать мужчин, но я сомневаюсь, что они уже сорок лет
между ними."и это?"куча попросил, и добавил с шокирующими прямоту," стрелять "?"возможно, он хотел попробовать стен.
", они ничего не сделали. "
" они собираются передать нас. ":" а почему бы и нет?"я сказал."нам здесь нечего делать.это их страна.
я разгруженных винтовку и положил его на пол."вы, разумеется, не оставляя это", - сказал он. -
"я слишком стар, чтобы работать с винтовкой.и это не моя война."давай.
это не моя война, но я хотела бы тех, кто в темноте и это знала.я взорвал нефтяной лампой
и подвешенный ноги в ловушку, чувство к лестнице.я слышал, охранники шепчет:друг друга, как crooners, на их языке, как песня."впереди", - сказал пайл, "цель
риса.помню, там water-i не знаю как глубоко.готов?"
" да. ":" спасибо за компанию "
" всегда приятно ", - сказал: я слышал, куча. охранников движется за нами: я, если бы они были ножи.мегафон голос
говорил совершенно забыть, как будто предлагают последний шанс.что - то тихо перешла в темноте под нами,
но, это может быть крысой.я не решился."я хотел бы, чтобы я выпил, я шептал.
" пошли ".
что - то идет вверх по лестнице: я ничего не слышал, но лестница потряс под ногами.
", что тебя держит?"куча сказал.: я не знаю, почему я думал, что это что - то, что молчание коварного подхода.только мужчина может
по лестницеи еще я не могу думать о ней как человек, как я, словно животное
приезжали, чтобы убить, очень тихо и, конечно, с remorselessness другого рода: создание.лестница потрясли и пожал и мне казалось, я видел его глаза бросается в глаза вверх.вдруг я
может выдержать не и я прыгнул, и там никого не было на всех, но и мягкой земле,
который взял мою лодыжку и крутила его в качестве стороны, возможно, сделал.я слышал, куча пришли
лестницу, я понял, что я был испуганный глупец, который не может признать его дрожать, и я верил мне было тяжело, и "воображения, все, что честный наблюдатель и журналист должен быть.я
меня на ногах и чуть не раз с болью.я начинал на местах за одну ногу после
я и слышал, куча придет за мной.тогда базуку разрыва корпуса на башне, и я был на моем
лицо снова.
4: "ты ранен?"куча сказал.
" что - то ударил по ноге.ничего серьезного. "
" пошли на "куча призвал меня.я мог бы просто увидеть его, потому что он, по - видимому, покрытые
хорошо белой пылью.тогда он просто вышел, как картинка на экране, когда огни
проектор не:только "продолжение.я осторожно по моему хорошему колено и пытался встать
без того, чтобы какое - либо влияние на мое плохое левой лодыжки, и тогда я был внизу, снова задыхаясь от боли.
это не моя лодыжка: что - то случилось с левой ноги.я не могу переживать боль забрали
ухода.я лежал неподвижно на местах, надеясь, что боль не найдете меня снова.я даже затаив дыхание,
как он с зубной боли.я не думал о viets, который вскоре будет поиск руин
из башни: еще один снаряд взорвался на нем они уверены, прежде чем они пришли.что: много денег это стоит, я думал, как боль отступила, чтобы убить нескольких человек, ты можешь убить
лошадей гораздо дешевле.я не был в полном сознании, я начал думать, что я отошел в
knacker во дворе, который был ужас моего детства в небольшом городе, где я родился.мы использовали
что мы слышали лошадей whinnying со страхом и взрыв безболезненно убийца.
было некоторое время, поскольку боль вернулась, теперь, когда я лежал еще и держал мою
дыхание, которые, как представляется, мне так же важно.я не совсем ясно, возможно, мне следует
ползает ли на полях.в viets, возможно, не время для поиска далеко.еще один патруль будет из
сейчас пытался связаться с экипажем первым танком.но я больше боюсь боли, чем
партизан, и я лежал неподвижно.нет никаких разумных никуда из кучи: он должен быть достигнут поля.
я услышала, как кто - то плачет.она пришла от направления башни, или то, что было
башни.это не как мужчина, рыдая: он был как ребенок, который не боится темноты и, тем не менее, боюсь,
кричать.я должен был одним из двух мальчиков, возможно, у него были убиты.я надеялся, что
что viets не перерезал ему горло.нельзя воевать с детьми и немного забивались
тела в канаву вернулся на ум.я закрою глаза, которые помогают боль, и тоже
ждал.голос называют то, чего я не понимаю.я чуть не чувствовал, что могу спать в этой темноте
и одиночество и отсутствие боли.
я слышал, куча шепот "томас.томас. "он узнал, footcraft быстро; я не
слышал его возвращения.
" уходи "," я шептал обратно.
он нашел меня и заложить квартиру рядом со мной."почему ты не пришел?ты ранен?"
" моя нога.я думаю, она сломана.
"пуля?"." нет, нет. журнал древесины.камень.что - то из башни.это не кровь. "
" нужно приложить усилия ".