But mostly, the problem is that the

But mostly, the problem is that the signifier has become severed from the signified. The words I learn now don’t stand for things in the same unquestioned way they did in my native tongue. “River” in Polish was a vital sound, energized with the essence of riverhood, of my rivers, of my being immersed in rivers.River in English is cold . it has no accumulated associations for me

Результаты (русский) 1:

Но главным образом, проблема заключается, что означающего стал отделена от означаемым. Слова, которые я узнаю теперь не стоять на вещи так же бесспорной, что они сделали на моем родном языке. «Река» на польском языке был жизненно важным звук под напряжением с сущностью riverhood из моих рек, моя погружается в реках. Река на английском языке холодно. Она имеет не накопленных ассоциаций для меня

Результаты (русский) 2:

Но в основном, проблема заключается в том, что означающим стала отделена от означаемое. Слова, которые я учиться теперь не стоят вещи в том же бесспорной, как они это делали в моем родном языке. "Река" на польском языке был жизненно звук, запитывается с сущностью riverhood, моих рек, моего погружения в rivers.River на английском языке холодно. не он не накопил ассоциации для меня

Результаты (русский) 3:

но в основном, проблема в том, что счет стал отделено от о.слова, которые я учиться не стоять за то, что в том же неоспоримым, как это было в моем родном."река" в польском является жизненно важным звук, подается с сущностью riverhood, моей рек, моя погружение в реки. река в английский - холодно.он не имеет накопленный ассоциаций для меня