It was better not to think of the p

It was better not to think of the past. Nothing could alter that. It was of himself, and of his own future, that he had to think. James Vane was hidden in a nameless grave in Selby Churchyard. Alan Campbell had shot himself one night in his laboratory, but had not revealed the secret that he had been forced to know. The excitement such as it was over Basil Hallward's disappearance would soon pass away. It was already waning. He was perfectly safe there. Nor, indeed, was it the death of Basil Hallward that weighed most upon his mind. It was the living death of his own soul that troubled him. Basil had painted the portrait that had marred his life. He could not forgive him that. It was the portrait that had done everything. Basil had said things to him that were unbearable, and that he had yet borne with patience. The murder had been simply the madness of a moment. As for Alan Campbell, his suicide had been his own act. He had chosen to do it. It was nothing to him.
A new life! That was what he wanted. That was what he was waiting for Surely he had begun it already. He had spared one innocent thing, at any rate. He would never again tempt innocence. He would be good.
As he thought of Hetty Merton, he began to wonder if the portrait in the locked room had changed. Surely it was not still so terrible as it had been? Perhaps if his life became pure, he would be able to expel every sign of evil passion from the face. Perhaps the signs of evil had already gone away. IU would go and look.
He took the lamp from the table and crept upstairs. As he unbarred the door a smile of joy flitted across his strangely young-looking face lingered for a moment about his lips. Yes, he would be good, and the hideous thing that had hidden away would no longer be a terror to him. He felt as if the load had been lifted from him already.
He went in quietly, locking the door behind him, as was his custom, and dragged the purple hanging from the portrait. A cry of pain and indignation broke from him. He could see no change that in the eyes there was a look of cunning, and in the mouth the curved wrinkle of the hypocrite. The thing was still loathsome - more loathsome, if possible, than before - and the scarlet dev that spotted the hand seemed brighter, and more like blood newly spit. Then he trembled. Had it been merely vanity that had made him do his one good deed? Or the desire for a new sensation, as Lord Henry had hinted, with his mocking laugh? Or that passion to act a part that sometimes makes us do things fine than we are ourselves? Or, perhaps, all these? And why was the red strain larger than it had been? It seemed to have crept like a horrible disease over the wrinkled fingers. There was blood on the painted feet, as though the thing had dripped - blood even on the hand that had not held the knife. Confess? Did it mean that he was to confess? To give himself up, and be put to death? He laughed. He felt that the idea was monstrous. Besides, even if he did con less, who would believe him? There was no trace of the murdered man anywhere. Everything belonging to him had been destroyed. He himself had burned what had been below-stairs. The world would simply say that he was mad. They would shut him up if he persisted in his story... Yet it was his duty to confess, to suffer public shame, and to make public atonement. There was a God whо called upon men to tell their sins to earth as well as to heaven.

Результаты (русский) 1:

Это было лучше не думать о прошлом. Ничто не может изменить это. Это был его самого и его собственного будущего, что он должен был думать. Джеймс Ван был спрятан в безымянной могиле в Selby погост. Алан Кэмпбелл выстрелил себе одну ночь в его лаборатории, но не открыл секрет, он вынужден был знать. Волнение, такие, как это было с исчезновением Бэзил Холлуорд будет скоро прейдет. Он уже ослабевает. Там он был совершенно безопасно. Не, действительно, было смерти Бэзил Холлуорд, который весил большинство на его ум. Это был живой смерти его собственной души, что беспокоило его. Базилик нарисовал портрет, который омрачен его жизни. Он не может простить ему это. Это был портрет, который сделал все. Базилик сказал вещи ему это было невыносимо, и что он еще не принесли с терпением. Убийство было просто безумие мгновение. Что касается Алан Кэмпбелл его самоубийства был его собственный закон. Он решил сделать это. Это было ничего с ним.Новая жизнь! Это было то, что он хотел. Это было то, что он ждал для конечно он начал его уже. Он пощадил невинных одно, в любом случае. Он никогда бы соблазнить невиновности. Он бы хорошо.Как он думал о Хетти Merton, он начал удивляться, если изменился портрет в запертой комнате. Конечно это было не все еще так страшно, как это было? Возможно, если его жизнь стала чистой, он сможет высылать каждый знак злые страсти с лица. Возможно признаки зла уже ушел. МЕ бы пойти и посмотреть.Он взял светильник из таблицы и ползли наверху. Как он unbarred в дверь, улыбка радости flitted через его странно перспективных молодых лицо задержался на мгновение о его губы. Да, он будет хорошо, и самое отвратительное, что спрятаны больше не будет террор ему. Он чувствовал, как если бы груз был отменен от него уже.Он пошел тихо, замок дверь за ним, как было его обычай и тащили фиолетовый, висит от портрета. Крик боли и негодования сломал от него. Он мог видеть никаких изменений, что в глазах был взгляд хитрости и в рот изогнутые морщин лицемер. Вещь была по-прежнему отвратительный - более отвратительные, если возможно, чем раньше - Скарлет dev, который увидел руки, казалось, ярче, и больше, как кровь вновь косы. Затем он дрожал. Она была просто суета, которая сделала его сделать его одно доброе дело? Или желание новые ощущения, как лорд Генри намекнул, с его насмешливый смех? Или что страсть выполнять часть, что иногда заставляет нас делать вещи хорошо, чем мы сами? Или, возможно, все это? И почему был красный штамм больше, чем это было? Казалось, вкрались как страшная болезнь над сморщенные пальцы. Там была кровь на окрашены ноги, как будто вещи капала - кровь даже на руку, которая не провели нож. Признаюсь? Означает ли это, что он был признаться? Чтобы сдаться и предан смерти? Он засмеялся. Он считает, что идея была чудовищная. Кроме того даже если он con меньше, кто поверит ему? Там было никаких следов убитого нигде. Все принадлежащие ему были уничтожены. Сам он был сожжен, какие были ниже лестницы. Мир бы просто сказать, что он был сумасшедший. Они бы закрыть его вверх, если он сохраняется в его истории... Тем не менее именно его обязанность признаться, страдать общественного позора и для общественного искупления. Там был Бог whо, призвал мужчин рассказать свои грехи на земле, так что касается неба.

Результаты (русский) 2:

Это было лучше не думать о прошлом. Ничто не может изменить это. Это был сам, и его собственное будущее, что он должен был думать. Джеймс Вэйн был скрыт в безымянной могиле в Selby погоста. Алан Кэмпбелл застрелился одну ночь в своей лаборатории, но не раскрыл секрет , что он был вынужден знать. Волнение , таких , как это было над исчезновением Василия Hallward в скором времени пройдет. Это уже убывающая. Он был совершенно безопасен там. Также, на самом деле, это был смерть Василия Hallward , который весил больше всего на его ум. Это была живая смерть его собственной души , которая беспокоила его. Василий нарисовал портрет , который был омрачен его жизнь. Он не мог простить ему это. Это был портрет , который сделал все. Василий говорил ему вещи , которые были невыносимы, и что он еще несет с терпением. Убийство было просто безумие мгновение. Что касается Алан Кэмпбелл, его самоубийство было его собственным поступком. Он решил сделать это. Это не было ничего к нему.
Новая жизнь! Это было то , что он хотел. Это было то , что он ждет Конечно он начал это уже. Он пощадил одну невинную вещь, во всяком случае. Он никогда больше не будет искушать невиновность. Он будет хорошо.
Когда он думал о Хетти Мертон, он начал задаваться вопросом, если портрет в запертой комнате изменилось. Конечно , это не было до сих пор так страшно , как это было? Возможно , если бы его жизнь стала чистой, он сможет изгнать каждый признак злой страсти с лица. Возможно признаки зла уже ушли. IU будет идти и смотреть.
Он взял лампу со стола и пополз наверх. Когда он незапрещенный дверь улыбка радости промелькнула его странно молодой вид лица задержался на мгновение о его губах. Да, он был бы хорошим, и отвратительное дело, которое спрятано больше не будет ужасом для него. Он чувствовал , как будто груз был снят с него уже.
Он вошел тихо, заперев за собой дверь, по своему обыкновению, и потащил фиолетовый висит от портрета. Крик боли и негодования сорвался с него. Он не мог видеть никаких изменений , что в глазах был взгляд хитер, и во рту искривленная морщина лицемера. Дело было еще мерзко - более отвратительное, если это возможно, чем раньше - и алое DEV , что пятнистый рука казалась ярче, и больше , как кровь вновь плюнуть. Потом он дрожал. Если бы это было просто тщеславие, которое заставило его сделать его одно доброе дело? Или стремление к новому ощущению, как лорд Генри намекал, с его издевательским смехом? Или что страсть действовать часть , которая иногда заставляет нас делать вещи тонкие , чем мы сами? Или, может быть, все это? И почему красный штамм больше , чем это было? Казалось, закрались как ужасной болезни над сморщенными пальцами. Был крови на окрашенные ноги, как будто вещь капала - кровь даже на руку , что не держал нож. Признавайтесь? Означает ли это , что он должен был признаться? Для того, чтобы сдаться, и будет предан смерти? Он посмеялся. Он чувствовал , что эта идея была чудовищная. К тому же , даже если он кон менее, кто поверит? Там не было никаких следов убитого человека в любом месте. Все принадлежащие ему были уничтожены. Он сам сжег то , что было ниже лестницы. Мир был бы просто сказать , что он сошел с ума. Они закрыли его , если он упорствовал в своей истории ... Тем не менее , это была его обязанность признаться, страдать общественного стыда, и предать гласности очистит. Был Бог whо призвал людей сказать свои грехи на землю, а также на небо.