Few propositions about today's worl

Few propositions about today's world can be stated with greater
certainty: never in the four and a half centuries of the modern Russian state
has there been a Russia less imperialist, less militarised, less threatening to
its neighbours and the world, and more susceptible to the Western ideals and
practices than the Russia in the present. Although obvious even to a person
with only a cursory acquaintance with Russian history, this state of affairs
results from a long series of complex, often painful, and always fateful
choices made by the first post-Communist regime. Some of the most critical
decisions were made between 1991 and 1996, when Russia was reeling from
economic depression, hyperinflation, pain of market reforms, and postimperial trauma.
Along with finding its place and role in the post-Cold War world, Russia
also had to make some critical choices about the "post-Soviet political
space," as the territory of the former Soviet Union has been referred to in
Moscow since 1992. At that time, everyone -from the national patriots on
the Left to the radical free marketers on the Right - agreed on four things.
First, a stable and prosperous Russia was impossible without a modicum of
stability in the "post-Soviet space." Second, some sort of mending of millions of ruptured economic, political, and human ties ("reintegration") was
imperative if the entire area was to survive the transition. Third, Russia
could count on no one but herself in securing peace and stability in the area.
Finally, Russia's pre-eminence as the regional superpowstrategies. One was aimed at making the post-Soviet space resemble the
USSR as closely as possible and as quickly as possible. In the other model
reintegration was given a far less ambitious content. Its advocates relied on
the incremental pull of a privatised Russian economy and its democratic stabilisation to do the job. Its time frame stretched over decades. Russia opted
for the latter planer was not negotiable. The consensus dissolved into two sharply divergent objectives and

Результаты (русский) 1:

Несколько предложений о сегодняшнем мире может быть указано с более определенность: никогда не в четыре с половиной столетий современного российского государства был ли Россия менее империалистической, менее военизированной, менее угрожающим для своих соседей и мир и более восприимчивы к Западной идеалам и практики, чем России в настоящее время. Хотя очевидно даже для лица с только беглое знакомство с русской истории, это состояние дел результаты из длинной серии сложных, часто болезненные и всегда роковой выбор, сделанный первого посткоммунистического режима. Некоторые из наиболее важных решения были сделаны между 1991 и 1996 годах, когда Россия оправившийся от Экономическая депрессия, гиперинфляции, боль рыночных реформ, и postimperial травм.Наряду с поиском своего места и роли в период после окончания холодной войны, Россия также пришлось сделать некоторые критический выбор о «постсоветской политической пространство, «как территория бывшего Советского Союза был передан в Москва с 1992 года. В то время все-от Национальной патриотов на Слева к радикальной бесплатно маркетологи справа - согласовали четыре вещи. Во-первых стабильной и процветающей России невозможно без капельку стабильность в «постсоветском пространстве.» Во-вторых был своего рода починка миллионов разрыв экономических, политических и человеческих связей («реинтеграция») императив, если весь район был выжить переход. В-третьих, Россия может рассчитывать на никто, кроме себя в обеспечение мира и стабильности в этом районе. Наконец Россия главенствующей роли как регионального superpowstrategies. Один был призван сделать на постсоветском пространстве напоминают СССР как близко как можно скорее и как можно быстрее. В другой модели реинтеграции было дано гораздо менее амбициозной содержание. Его сторонники полагались на добавочные тянуть приватизированных российской экономики и ее демократической стабилизации, чтобы сделать работу. Его сроки растягивается на протяжении десятилетий. Россия выбрала для последнего рубанка не подлежит обсуждению. Консенсус, растворенного в две резко расходящиеся цели и

Результаты (русский) 2:

Мало предложения о современном мире можно с большей
уверенностью: не в четыре с половиной века современного российского государства
еще не было России менее империалистической, менее военизированной, менее угрожающей для
ее соседей и всего мира, и более восприимчивы к Западные идеалы и
практика, чем России в настоящее. Хотя очевидно, даже для человека
только с беглого ознакомления с русской историей, это состояние дел
приводит из длинного ряда сложных, часто болезненные, и всегда судьбоносных
выборов, сделанных в первом после коммунистического режима. Некоторые из наиболее важных
решений, были сделаны между 1991 и 1996 году, когда Россия была страдающей от
экономической депрессии, гиперинфляции, боли рыночных реформ, и постимперской травмы.
Наряду с поиском своего места и роли в мире после холодной войны, Россия
также имела чтобы сделать некоторые важные выборы о "постсоветской политической
пространства", как на территории бывшего Советского Союза был передан в
Москве с 1992 года В то время, все -от национальных патриотов на
левых к радикальным свободных маркетологов справа - договорились о четырех вещах.
Во-первых, стабильной и процветающей России невозможна без капелькой
стабильности в "пост-советского пространства." Во-вторых, какой-то ремонт миллионов разорванных экономических, политических и человеческих связей ("реинтеграции") был
императивный если вся область была пережить переход. В-третьих, Россия
может рассчитывать ни на кого, кроме себя в обеспечении мира и стабильности в регионе.
И, наконец, превосходство России как региональной superpowstrategies. Один из них был направлен на то, чтобы постсоветское пространство напоминают
СССР, насколько это возможно, и как можно быстрее. В другой модели
реинтеграции было дано гораздо меньше амбициозный содержание. Его сторонники опирались на
пошаговой притяжения приватизированной российской экономики и ее демократической стабилизации, чтобы сделать работу. Его сроки растягивается на десятилетия. Россия выбрала
для последнего станок не подлежит обсуждению. Консенсус растворяется в двух расходящихся целей резко и