Jenkins’ approach toward facts is m

Jenkins’ approach toward facts is more consistent with his view of knowledge as constructed. For him, words which give meaning to historical, social, or for that matter any other facts, are part of discursive, not objective reality. In contrast to objective reality which, according to Jenkins, is “out there” and which we cannot capture in our concepts and categories, the discursive reality is relativistic and, hence, the meaning of facts which appear within this reality, just as the meaning of the discourse itself, is relative.
At first glance one may see no similarity between these two positions. Jenkins, for whom facts and their meanings are part of discursive reality, asserts that this meaning has little to do with whatever exists “out there.” For Zagorin, the essential meaning of facts, just like facts themselves, is extra-discursive. In other words, meaning is implicit in facts and is, therefore, unconstructed. However, on close analysis the two positions seem to be derived from the same inconsistent view of the process of constructing knowledge: they regard the process of construction as real but see no way of relating its products to what they understand as objective reality. For Jenkins, if facts are constructed, then they are not real but are mere conventions. Zagorin, who accepts the givenness of facts, follows essentially the same logic and exempts facts from the act of construction.
The common inconsistency with regard to construction of knowledge suggests that both authors stumble over the same problem which is related to observing. For both Jenkins and Zagorin, observing is not a passive reception of external information. They both recognize that the act of observing is an act of construction and therefore involves the subjectivity of the observer. However, the recognition of subjectivity creates a problem. Claims of objective knowledge require that the process of observing should be also included in the field of vision of the observer. Yet, in the mental universe of both authors there is no position which would allow the observer to observe the observing. For this reason, the recognition of subjectivity undermines any claim of objective knowledge. Neither Jenkins nor Zagorin resolves this problem. They merely dismiss it. While Jenkins denies any possibility of objective knowledge (since there is no possibility of observing the observing) and rejects correspondence between reality and representations, Zagorin simply removes the observer from the act of observing/constructing facts which are, in his conception, the most critical component which makes objective representation possible. In his view, subjectivity affects only relationships among facts but not facts themselves. The exchange between Jenkins and Zagorin also suggests that these palliatives do not satisfy their respective proponents. Both are troubled by the internal inconsistency which destabilizes their respective positions. Rather than recognize this fact, they see each other’s position, and not their own inconsistency, as the influence which destabilizes social sciences. Incidentally, this projection may explain the acrimony of the debate which has no resolution because both sides refuse to deal with the real source of perturbation.
The analysis of the exchange between Jenkins and Zagorin shows that the source of the controversy between representationalists and anti-representationalists is the status of the observer, more specifically the embeddedness of the observer in the process of observing. Any claim of objectivity requires a critical stance. That is, the act of observing must include an observation of the act of observing. However, an act of observing inescapably embeds the observer in the process of observing. The question then is: How can one be embedded in the process of observing and yet be able to observe it? Where can one locate a position which would allow such double observing? Is it possible to observe the observing without getting into an infinite reflective regression? Neither representationalists nor anti-representationalists answer these questions. Both sides have been unable to resolve the paradox of observing. Reliance on normative practice of social scientists recommended by the representationalists (which is also fully supported by the anti-representationalists) is highly problematic since this approach implies that an observation of facts is an operation which is completely different from an observation of their relationships. The anti-representationalists emphasize this point. However, their solution is also hardly a solution: they merely refuse to allow the paradox of observing to dominate over the creative enterprise of social scientists. As the example of the exchange between Zagorin and Jenkins shows, both sides seem to be troubled by their own internal inconsistencies which destabilize their positions, yet refuse to recognize them (as evidenced by the fact that their respective positions include propositions which are very similar to those they criticize their opponents’ perspective ). The fear of internal instability may be the factor that fans the vehemence of these debates. Both sides project their fears and insecurities on each other and regard each other as an external source of perturbation.
The paradox of observing has surfaced in a variety of theoretical perspectives which deal with construction of knowledge. In his theory of communication Habermas argues in support of a possibility of objective knowledge, which involves a critical stance of the observer. According to Habermas, language used in accordance with the rules of rational discourse may allow the observer to overcome his or her own limitations and attain knowledge which would have universal validity. Language, according to Habermas, has a complex structure that makes communication possible both on the psychic level and on the level of social systems. This complex structure allows language to serve as an integrating operator which, when used in accordance with norms of rationality, can result in a genuine consensus and an objective representation of reality. For Habermas, this consensus is counterfactual—a mere idealization that should guide us in our aspiration toward objective knowledge and genuine social progress.
Habermas’ philosophical and sociological views have been strongly influenced by the theoretical legacy of Jean Piaget. In his essay “Toward a Reconstruction of Historical Materialism,” for example, Habermas recognizes his debt to the father of genetic epistemology when he writes: “Only the genetic structuralism worked out by Piaget, which investigates the developmental logic behind the process in which structures are formed, builds a bridge to historical materialism.” According to the theory of communicative action, communication constitutes the basis of social life. It is predicated on the ideals of truth, objectivity, and rationality. These ideals are implicit in formal logical operations which, according to Piaget, are characteristic of the later stages of the child’s development. In his discussions of the development of formal logical operations, Piaget has emphasized that they evolve from concrete operations which are ultimately rooted in the organism’s physiology and biology, that is, in the sphere of unconscious functions of the organism. It is not clear why Habermas has chosen to make changes in this sequence and regard as the fundamental condition for communication, and hence social life, what Piaget considers a product of a long evolution which involves social interactions.
Misappropriating Piaget’s theory and positing as the initial condition what in reality is a product of a long evolution makes Habermas’ theoretical endeavor look like another foundational meta-narrative. Piaget’s theoretical perspective hardly lends itself to foundationalism. Foundational meta-narratives are characterized by an epistemological approach which is predicated on a transcendent position of the observer and precludes a critical stance toward his or her own act of observing. The position of the observer lies entirely outside the plane of interpretation. This certainly makes it impossible to observe the observing. Habermas, for example, does not explain his foundational proposition regarding the possibility of communication. Piaget does not make such foundational claims. According to his theory, there is no foundational moment, for example, in the rise of consciousness; it gradually emerges from sensori-motor operations which in turn have their origin in physiological functions and biology. Piaget shows that consciousness and reason have their roots in the processes of conservation and regulation of the biological functions of the organism and hence in the sphere of the irrational.
Habermas has failed to resolve the paradox of observing. As a result, rather than being part of the solution, his theory has become part of the controversy. This failure has opened his theory to criticism. For example, Niklas Luhmann has challenged Habermas’s rationalist approach to communication. Others have charged that his theory lacks a critical dimension and represents just another foundational meta-narrative which is logo- and Eurocentric, despite the importance he attributes to peripheral groups, such as women and minorities, in constituting more equal and autonomous relations.
In his stimulating and imaginative use of a cybernetic approach, Loet Leydesdorff attempts to close a metaphysical divide constructed by Habermas between “those who believe in ‘linguisitically generated intersubjectivity’ and the adherents of ‘self-referentially closed systems’” and to elaborate on the integrative function of language which Habermas considers central for the development of communicative competence. He provides a valuable theoretical insight into the conditions

Результаты (русский) 1:

Дженкинс подход к факты более согласуется с его мнению знаний как построены. Для него слова, которые дают смысл исторических, социальных, или на то пошло любых других фактов, являются частью дискурсивные, не объективной реальности. В отличие от объективной реальности, которая, по словам Дженкинс, является «там», и которые мы не можем захватить в наших понятий и категорий, дискурсивного реальность релятивистских и, следовательно, смысл фактов, которые появляются в этой реальности, как смысл дискурса, является относительным. На первый взгляд можно увидеть никакого сходства между этими двумя позициями. Дженкинс, для которых факты и их значения являются частью дискурсивные реальности, утверждает, что этот смысл имеет мало общего с все, что существует «там.» Для Zagorin, экстра дискурсивные значение фактов, так же, как сами, факты. Другими словами смысл подразумевается в факты и, следовательно, несконструированный. Однако, на закрыть анализа, эти две должности, как представляется, быть производным от же несогласованное представление процесса построения знаний: они считают, что процесс строительства как реальные, но см никоим образом касающиеся свою продукцию разобраться как объективная реальность. Для Дженкинс если факты построены, то они не являются реальными но простого конвенций. Zagorin, который принимает givenness факты, следует по существу ту же логику и освобождает факты из акта строительства.Общие непоследовательность в отношении строительства знаний свидетельствует о том, что оба автора спотыкаются та же проблема, которая связана с наблюдения. Дженкинс и Zagorin наблюдая это не пассивного приема внешней информации. Они оба признают, что акт наблюдения является актом строительства и поэтому предполагает субъективности наблюдателя. Однако признание субъективности создает проблему. Претензии объективных знаний требуют, чтобы процесс наблюдения должны включаться также в поле зрения наблюдателя. Тем не менее психического Вселенной обоих авторов это не позиция, которая позволит наблюдателей для наблюдения за наблюдения. По этой причине признание субъективности подрывает любые претензии объективных знаний. Дженкинс, ни Zagorin устраняет эту проблему. Они просто уволить его. В то время как Дженкинс отрицает любую возможность объективного знания (так как нет возможности наблюдения наблюдений) и отвергает переписки между реальностью и представлений, Zagorin просто удаляет наблюдатель из акта наблюдения/строительство фактов, которые, по его замыслу, важнейшим компонентом, который делает возможным объективного представительства. По его мнению субъективность затрагивает только отношения между фактами, но не сами факты. Обмен между Дженкинс и Zagorin также свидетельствует о том, что эти полумеры не удовлетворяют их соответствующих сторонники. Оба обеспокоены внутренней непоследовательности, который дестабилизирует свои соответствующие позиции. Вместо того, чтобы признать этот факт, они видят позиции друг друга, а не их собственные непоследовательность, как влияние, который дестабилизирует социальных наук. Кстати эта проекция может объяснить желчность дискуссии, которая имеет не резолюции потому, что обе стороны отказываются иметь дело с реальным источником возмущений. Анализ обмена между Дженкинс и Zagorin показывает, что источник спор между representationalists и анти representationalists является статус наблюдателя, более конкретно соответствия наблюдателя в процессе наблюдения. Любое требование объективности требует критического подхода. То есть акт наблюдения должны включать наблюдение за акт наблюдения. Однако акт наблюдения неизбежно внедряет наблюдателя в процессе наблюдения. Тогда возникает вопрос: как можно быть встроен в процессе наблюдения и еще иметь возможность наблюдать его? Где один можно найти позицию, которая позволила бы такой двойной наблюдения? Это можно наблюдать наблюдения не вдаваясь в бесконечные Светоотражающий регрессии? Ни representationalists, ни анти representationalists ответить на эти вопросы. Обе стороны не смогли решить парадокс наблюдения. Зависимость от нормативной практике социальных ученых, рекомендованный representationalists (который также полностью поддерживается анти representationalists) является весьма проблематичным, поскольку этот подход предполагает, что наблюдение фактов является операцией, которая полностью отличается от наблюдения их отношений. Anti-representationalists подчеркнуть этот момент. Однако, их решение является также вряд ли решение: они просто отказываются разрешить парадокс наблюдения доминировать над творческим предприятием социальных ученых. Как показывает пример обмена между Zagorin и Дженкинс, обе стороны, как представляется, быть обеспокоены их собственных внутренних противоречий, которые дестабилизировать их позиции, но отказываются признать их (как свидетельствует тот факт, что их соответствующие позиции включают предложения, которые очень похожи на те, они критикуют их оппоненты зрения). Страх перед внутренней нестабильности может быть фактором, который поклонники горячностью этих дебатов. Обе стороны проекта их страхи и неуверенность друг на друга и рассматривать друг друга как внешнего источника возмущений. Парадокс наблюдения имеет всплыли в различных теоретических перспектив, которые занимаются строительством знания. В его теории коммуникации Habermas утверждает в поддержку возможности объективными знаниями, который включает в себя критической позиции наблюдателя. По словам Хабермас язык, используемый в соответствии с правилами рационального дискурса может позволить наблюдателя преодолеть его или ее собственные ограничения и достичь знаний, которая будет иметь универсальную ценность. Язык, по словам Хабермас, имеет сложную структуру, которая делает сообщение по возможности как на уровне психическое, так и на уровне социальных систем. Эта сложная структура позволяет язык в качестве оператора интеграции, при использовании в соответствии с нормами рациональности, может привести к подлинного консенсуса и представление объективной реальности. Хабермас, этот консенсус является гипотетической — просто идеализации, которая должна направлять нас в нашем стремлении к объективных знаний и подлинного социального прогресса. Философские и социологические взгляды Habermas сильно повлияли теоретическое наследие Жан Пиаже. В своем эссе «к реконструкции исторического материализма», например, Хабермас признает свой долг с отцом генетических эпистемологии когда он пишет: «только генетический структурализм, разработанных Piaget, который исследует развития логика процесса, в котором образуются структуры, строит мост исторического материализма». Согласно теории коммуникативной деятельности связь представляет собой основу социальной жизни. Он основывается на идеалах истины, объективности и рациональности. Эти идеалы вытекает формального логических операций, которые, по словам Пиаже, характерны более поздних стадиях развития ребенка. В его обсуждениях по разработке формальных логических операций Пиаже подчеркнул, что они развиваются из конкретных операций, которые в конечном счете коренятся в физиологии организма и биологии, то есть, в области бессознательного функций организма. Не ясно, почему Habermas решили внести изменения в этой последовательности и связи как основное условие для общения и следовательно социальной жизни, что Пиаже считает продукт длительной эволюции, которая включает в себя социальные взаимодействия.Дублируется Piaget теория и полагание как первоначальное условие, что в действительности представляет собой продукт длительной эволюции делает Habermas теоретические стремление выглядеть другой основополагающий мета повествования. Piaget теоретической точки зрения вряд ли поддается foundationalism. Основополагающими мета повествования характерны эпистемологический подход, который основывается на трансцендентный позиции наблюдателя и исключает критическое отношение к его или ее собственный акт наблюдая. Позиция наблюдателя находится полностью за пределами плоскости интерпретации. Это, безусловно, делает его невозможным соблюдать наблюдения. Хабермас, например, не объясняет его основополагающих предложение относительно возможности коммуникации. Piaget не делает таких основополагающих претензий. Согласно его теории существует не основополагающий момент, например, в рост сознания; он постепенно выходит из sensori механических операций, которые в свою очередь имеют свое происхождение в физиологических функций и биологии. Piaget показывает, что сознания и разума имеют свои корни в процессы сохранения и регулирования биологических функций организма и таким образом в области иррационального. Хабермас не смогла решить парадокс наблюдения. В результате вместо того, чтобы быть частью решения, его теория стала частью споры. Эта неудача открыл свою теорию критике. К примеру Niklas Luhmann оспорил Хабермаса рационалистический подход к коммуникации. Другие заявили, что его теория отсутствует критическое измерение и представляет собой просто другой основополагающий мета рассказ который является логотип - и евроцентризма, несмотря на важность он приписывает периферийных групп, как женщины и меньшинства, в деле формирования более равноправных и автономных отношений. В его стимулирования и творческого использования кибернетического подхода Лоэт Лейдесдорф попытки метафизической разрыва, сооруженные Habermas между "те, кто верят в «linguisitically генерируется интерсубъективности»" и приверженцы «self-referentially закрытых систем» и разработать на интегративной функции языка, которые Habermas считает Центральный для развития коммуникативной компетенции. Он обеспечивает ценный теоретическое понимание условий

Результаты (русский) 2:

Подход Дженкинса к фактам более согласуется с его учетом знаний, построена. Для него слова, которые придают значимость исторических, социальных, или в этом отношении любых других фактов, являются частью дискурсивной, не объективной реальности. В отличие от объективной реальности, которая, в соответствии с Дженкинс, является "там" и которые мы не можем захватить в наших понятий и категорий, дискурсивная реальность релятивистская и, следовательно, смысл фактов, которые появляются в этой реальности, так же, как смысл самого дискурса, является относительным.
На первый взгляд может увидеть никакого сходства между этими двумя позициями. Дженкинс, для которых факты и их значения являются частью дискурсивной реальности, утверждает, что этот смысл не имеет ничего общего с тем, что существует "там". Для Zagorin, существенной значимости фактов, как сами факты, это очень дискурсивной. Другими словами, смысл подразумевается в фактах и, следовательно, Невыстроенные. Тем не менее, на тесном анализа две позиции, кажется, происходит от того же противоречивой зрения процесса построения знания: они считают процесс строительства, как в реальном, но не вижу никакой возможности, связанные свою продукцию, что они понимают, как объективную реальность. Для Дженкинс, если факты построены, то они не реальны, но являются лишь конвенции. Zagorin, которые принимает данности фактов, по существу, следует той же логике и освобождает факты из акта строительства.
общая противоречивость в отношении строительства знаний предполагает, что оба автора споткнуться той же проблемой, которая связана с наблюдать. Для обоих Дженкинс и Zagorin, соблюдая не пассивный прием внешней информации. Они оба признают, что акт наблюдения является актом строительства и, следовательно, включает в себя субъективность наблюдателя. Тем не менее, признание субъективности создает проблему. Претензии объективного знания требуют, чтобы процесс наблюдения должны быть включены в поле зрения наблюдателя. Тем не менее, в ментальном вселенной обоих авторов нет положение, которое позволит наблюдателю наблюдать наблюдений. По этой причине, признание субъективности подрывает любые претензии объективного знания. Ни Дженкинс, ни Zagorin не решает эту проблему. Они просто уволить его. В то время как Дженкинс отрицает любую возможность объективного познания (так как нет никакой возможности наблюдения наблюдая) и отвергает соответствие между реальностью и представлениями, Zagorin просто удаляет наблюдателя от акта наблюдения / построения факты, которые, по его концепции, наиболее важным компонент, который делает возможным объективное представление. По его мнению, субъективность влияет только на отношения между фактами, но сами не фактов. Обмен между Дженкинс и Zagorin также предполагает, что эти полумеры не удовлетворяют их соответствующих сторонников. Оба обеспокоены внутренней противоречивости, которая дестабилизирует свои позиции. Вместо признать этот факт, они видят позиции друг друга, а не свои собственные непоследовательность, как влияние, которое дестабилизирует социальные науки. Кстати, эта проекция может объяснить желчности дебатов, который не имеет разрешения, потому что обе стороны отказываются иметь дело с реальным источником возмущения.
Анализ обмена между Дженкинс и Zagorin показывает, что источником разногласий между representationalists и анти-representationalists это положение наблюдателя, более конкретно включенность наблюдателя в процессе наблюдения. Любые претензии объективности требует критическую позицию. То есть, акт наблюдения должна включать в себя наблюдение акта наблюдения. Тем не менее, акт наблюдения неизбежно встраивает наблюдателя в процессе наблюдения. То вопрос: Как может быть встроен в процессе наблюдения и еще быть в состоянии соблюдать его? Где можно найти позицию, которая позволила бы такой двойной Наблюдая? Это можно наблюдать Наблюдая, не вдаваясь в бесконечном отражающей регрессии? Ни representationalists ни анти-representationalists ответить на эти вопросы. Обе стороны не смогли разрешить парадокс наблюдения. Опора на нормативной практике социологов, рекомендованных representationalists (которые также полностью поддерживаемых анти-representationalists) весьма проблематично, так как этот подход подразумевает, что наблюдение фактов операция, которая полностью отличается от наблюдения за их отношений. Анти-representationalists подчеркнуть этот момент. Тем не менее, их решение также вряд ли решение: они просто отказываются, чтобы позволить парадокс наблюдения, чтобы господствовать над творческой предприятие социологов. В качестве примера обмена между Zagorin и Дженкинс шоу, обе стороны, похоже, обеспокоены своими внутренними несоответствий, которые дестабилизируют свои позиции, но отказываются признать их (о чем свидетельствует тот факт, что их соответствующие позиции включают положения, которые очень похожи на тех, кого они критикуют перспективу их оппонентов). Страх внутренней нестабильности может быть фактором, который поклонники страстностью этих дебатов. Обе стороны проецировать свои страхи и неуверенность друг на друга и связи друг с другом в качестве внешнего источника возмущения.
Парадокс наблюдений всплыл в различных теоретических перспектив, которые занимаются строительством знаний. В своей теории коммуникации Хабермас утверждает в поддержку возможности объективного познания, который предполагает критическую позицию наблюдателя. По Хабермаса, язык, используемый в соответствии с правилами рационального дискурса может позволить наблюдатель преодолеть свои собственные ограничения и достичь знания, которые будет иметь универсальную значимость. Язык, по мнению Хабермаса, имеет сложную структуру, что делает общение возможно как на психическом уровне и на уровне социальных систем. Это сложная структура позволяет язык, чтобы служить в качестве интегрирующего оператора, который при использовании в соответствии с нормами рациональности, может привести к подлинной консенсуса и объективного представления о реальности. Для Хабермаса это консенсус-контрфактическое просто идеализация, что мы должны руководствоваться в нашей стремление к объективному знанию и подлинного социального прогресса.
философские и социологические взгляды Хабермаса были под сильным влиянием теоретического наследия Жана Пиаже. В своем эссе «К реконструкции исторического материализма", например, Хабермас признает свой ​​долг отца генетической эпистемологии, когда он пишет: "Только генетическая структурализм разработанные Пиаже, который исследует логику с развитием за процесса, в котором структуры образуются, строит мост в историческом материализме ». Согласно теории коммуникативного действия, связи составляет основу общественной жизни. Он основывается на идеалах истины, объективности и рациональности. Эти идеалы неявно в формально-логических операций, которые, по мнению Пиаже, характерны для более поздних стадиях развития ребенка. В своих дискуссиях развития формальных логических операций, Пиаже подчеркивал, что они эволюционируют от конкретных операций, которые в конечном счете коренятся в физиологии и биологии организма, то есть, в сфере бессознательного функций организма. Это не ясно, почему Хабермас выбрал, чтобы сделать изменения в этой последовательности и связи, как основное условие для общения, и, следовательно, социальной жизни, то, что Пиаже считает продукт длительной эволюции, которая включает социальные взаимодействия.
Теория и полагание присвоении Пиаже как начальная состояние, что в действительности является продуктом длительной эволюции делает Хабермаса теоретическая попытка выглядеть еще основополагающей мета-повествования. Теоретической точки зрения, вряд ли Пиаже поддается фундаментализма. Основополагающие мета-нарративы характеризуются эпистемологической подхода, который основывается на трансцендентной позиции наблюдателя и исключает критическую позицию по отношению к своей собственной акт наблюдения. Положение наблюдателя целиком лежит вне плоскости интерпретации. Это, конечно, делает невозможным наблюдать наблюдений. Хабермас, к примеру, не объяснить его основополагающие предложение о возможности общения. Пиаже не делать такие основополагающие требования. Согласно его теории, нет основополагающим моментом, например, в подъеме сознания; он постепенно выходит из сенсорно-моторных операций, которые в свою очередь, имеют свое происхождение в физиологических функций и биологии. Пиаже показывает, что сознание и разум имеют свои корни в процессах сохранения и регулирования биологических функций организма и, следовательно, в сфере иррационального.
Хабермаса не удалось разрешить парадокс наблюдения. В результате, вместо того, чтобы часть решения, его теория стала частью полемики. Эта неудача открыла свою теорию критике. Например, Никлас Луман оспорил рационалистический подход Хабермаса к общению. Другие утверждали, что его теория не хватает критического размера и представляет собой лишь очередной основополагающую мета-повествование, которое logo- и европоцентристская, несмотря на важность он приписывает периферийных групп, таких как женщины и меньшинства, в составляющих более равные и автономные отношения.
В его стимулирующим и творческое использование кибернетического подхода, Loet Leydesdorff пытается закрыть метафизический разрыв построенный Хабермаса между "теми, кто верит в" linguisitically генерируемого интерсубъективности "и приверженцев" само-референциально закрытой системы "" и остановиться на интегративной функции языка, которые Хабермас считает центральным для развития коммуникативной компетенции. Он предоставляет ценную теоретическую проницательность в условиях

Результаты (русский) 3:

Дженкинс" подхода к факты больше соответствует его мнению знаний, построены. По его мнению, слова, которые определяют смысл исторического, социального, или, например, каких-либо других фактов, являются частью дискурсивная, не является объективной реальностью. В отличие от объективной реальностью, которая, согласно Дженкинс, "там", и который, как мы не в состоянии отразить в наших понятий и категорий,В районный реальностью является релятивистской и, следовательно, по смыслу факты, которые появляются в этой реальности, просто в связи с тем, что смысл дискуссии само по себе, является относительным.
С первого взгляда может не сходство между этими двумя позициями. Дженкинс, для которых факты и их значения, являются частью дискурсивная реальность, утверждает, что это значение имеет мало общего с какими бы то ни было не существует ".