First seen at the old Bush Theatre,

First seen at the old Bush Theatre, when its lights weren't working, Sea Wall let Scott share the space with us. It let him, maybe for the first time, shine through the text – his personality, his presence, his pyrotechnics. He seemed to share jokes with us, to toy with the very act of storytelling itself, all the better to jump us with the play's emotional kicker at the end. And, oof, what a kicker. That black-eyed darkness dropped in again and Scott suddenly resembled a man with a hole running through him, a man missing a major part of himself. (Seriously, watch the film for yourself.)

Ever since, he's had an ability to dazzle an audience. I missed him in Design for Living at the Old Vic, but who else could have found the demi-godliness needed to carry Ibsen's four-hour epic Emperor and Galilean at the National, or the shimmering sexual vanity of a peacocking rockstar in Simon Stephens' Birdland.

In this country, we have a tendency to measure great actors by Shakespeare and, for whatever reason, Scott's never done any. I suspect the meter of verse might disarm him somewhat – that knack for renegotiating rhythm and toying with sentences – but what I wouldn't give to see his Hamlet or his Richard III. Both thrive on their unpredictability – Hamlet in his madness, feigned or otherwise; Richard as a quicksilver Machiavellian – and Scott is more thrillingly unpredictable than anyone. Someone make it happen.

Результаты (русский) 1:

Море стены впервые видел в старом театре Буша, когда его свет не работает, и пусть Скотт разделяют пространство с нами. Это пусть, возможно впервые, обуви через текст – его личности, его присутствие, его пиротехника. Он, казалось, поделиться шутки с нами, чтобы игрушка с самого акта повествования сам, все лучше прыгать нас с эмоциональной кикер играть в конце. И на работе, что кикер. Что Черноглазая темноте зашел снова и Скотт внезапно напоминало мужчину с отверстием проходит через него, человек, пропавших без вести большую часть себя. (Серьезно, смотрите фильм для себя).С тех пор он имел возможность ослеплять аудитории. Я пропустил его в дизайн для жизни на Олд Вик, но кто еще мог бы найти Деми благочестия, необходимых для выполнения Ибсена четыре часа эпической императора и Галилеи на национальном или мерцающие сексуальной суета peacocking rockstar в Birdland Simon Стивенса.В этой стране мы имеем тенденцию для измерения великих актеров Шекспира и, по какой причине, Скотт никогда не сделал любой. Я подозреваю, что метр стих может разоружить его несколько – что умение для перезаключения ритм и toying с приговоры – но то, что я бы не дать, чтобы увидеть его Гамлет или его Ричарда III. Оба процветают на их непредсказуемость – Гамлет в его безумие, притворной или иным образом; Ричард как ртуть Макиавелли – и Скотт более захватывающе непредсказуемым, чем кто-либо. Кто-то сделать его случиться.

Результаты (русский) 2:

Первое упоминание в старом театре Буша, когда его огни не работали, море стены позволяют обмениваться Скотт пространство с нами. Это пусть, может быть, в первый раз, просвечивает текста - его личности, его присутствие, его пиротехники. Он, казалось, разделял шутки с нами, игрушки с самого акта рассказывания себя, тем лучше, чтобы перейти к нам с эмоциональной кикер пьесы в конце. И, богатство, то, что футболист. Это черноглазая тьма упала снова и Скотт вдруг походил на человека с бега отверстие через него, мужчину недостающие важную часть себя. (Серьезно, смотреть фильм для себя.) С тех пор, он был способность ослеплять аудиторию. Я пропустил его в дизайн для жизни в Олд Вик, но кто-то мог бы найти Деми-благочестие, необходимое для выполнения Ибсена четыре часа эпоса императора и Галилея на национальном, или мерцающий сексуальной суета peacocking Rockstar в Simon Stephens ' Birdland. В этой стране, у нас есть тенденция измерять великих актеров Шекспира и, по какой-либо причине, Скотт никогда не делал никаких. Я подозреваю, что метр стиха может разоружить его несколько - что ловкость для пересмотра ритм и играя с предложениями, - но то, что я не дал бы, чтобы увидеть его Гамлета или его Ричард III. Оба процветают на своей непредсказуемостью - Гамлет в своем безумии, притворной или иным образом; Ричард как Quicksilver Макиавелли - и Скотт более волнующе непредсказуемы всех. Кто-то, чтобы это произошло.