What will I love most here, what wi

What will I love most here, what will ! dream about years later, to return me to this place? The hands of the islanders. Their thickness, their roughness, their ugliness. Nails broken below the quick. Scars. Missing fingertips and lines of dirt.

Barba Andreas names the plants for me, pointing with his cane and leaning down to pluck off the chamomile blooms. Sitting on a milk crate, he lifts his bad leg up to rest on a stone. I remain sitting against the house in the shade. We both take in the view before us: slender Marcos, eating my melon rinds and shifting in what is, effectively my front yard: poppies; olive trees; the curved and plummeting body of the land, its shapes of green, sage-green, yellow, almond; rose and purple and gray shadow. The sky opens over everything like wide blue hands. And all around us, lassoing the entire island, the sea.

A bearish sound comes from Barba Andreas' throat. As though bored with the view -- how familiar it must be to him -- he turns back to me and says something I don't understand. He points in my direction with his cane. Is he pointing to the low table between us? I look at the table.' Is he pointing to my books on the table? I offer him a book, which he wisely refuses to touch. He pantomimes a motion, but I don't understand. Once more, he directly asks for something and pokes his finger against his chest. I don't understand. Finally, smiling but clearly frustrated, he grabs the tea-pot with one large hand, pours tea into the palm of the other, and raises it to his lips. "Ena poteeri!" he cries, and bangs his cane on the ground, demanding a cup.

Embarrassed, I jump up and go into the little house for another cup. I come out, pour tea, hand it him. He waves away my apologies. He drinks the tea in one go. How many Greek words do I know now? How many? Not enough, never enough. To learn another language one must re-acquire the greedy hunger of a child. ! want, I want, I want. Every desire begins and ends with a word. I want to ask a thousand questions. Where does the path behind the house lead and who lived here before and how do you make cheese and are the sheep in the neighboring field yours and what is this place, truly, and how do I go to the mountains behind the house? Because there is a gate closing off the field that leads to the mountains, and I am afraid to walk through it.

He understands my last, garbled question. "How do you go to the mountains?" he parrots back to me, almost shouting. It is an international assumption that when people don't hear and understand our language, we think they can't hear at all. "How do you go up to the mountains?" Now a slow laugh rumbles in his throat. "Me ta podia!" he cries. Every line of his face proclaims laughter. He slaps his knees, guffawing.

How do you go to the mountains?

Результаты (русский) 1:

Что будет я люблю наиболее здесь, что будет! мечтаю о лет спустя, чтобы вернуть меня к этому месту? Руки островитян. Их толщина, их шероховатости, их уродство. Ногти сломаны ниже быстро. Шрамы. Недостающие пальцев и линии грязи.Andreas Barba названия растения для меня, указывая с тростью и склоняется вниз срывать от цветы ромашки. Сидя на клеть молока, он поднимает ногу плохо на отдых на камне. Я по-прежнему сидел против дома в тени. Мы оба принимают в представлении перед нами: стройные Marcos, едят мои корки дыни и сдвиг в том, что, фактически мой передний двор: Маки; оливковые деревья; изогнутые и резкое падение тела земли, ее формы зеленого, шалфей зеленый, желтый, миндаля; розовый и фиолетовый и серый тень. Небо открывается всё как широких голубоватой. И все вокруг нас, периоды времени на весь остров, море.Медвежий звук исходит от Barba Andreas горло. Как будто скучно с видом,--как знакомые она должна быть ему--он поворачивается ко мне и говорит то, что я не понимаю. Он указывает в мою сторону с тростью. Он указывает на низкий стол между нами? Я смотрю за столом.» Он указывает на мои книги на столе? Я предлагаю ему книгу, которую он мудро отказывается сенсорных. Он жестикулировал движения, но я не понимаю. Еще раз он непосредственно просит чего-то и тычет пальцем против его груди. Я не понимаю. Наконец улыбаясь, но явно расстроен, он хватает чайник с одной большой стороны, наливает чай в ладонь другой и поднимает его к губам. «Эна poteeri!» он плачет и челка тростью на земле, требуя чашку.Смущенный, я прыгать вверх и пойти в маленький дом для другой Кубок. Я пришел вне, налить чай, рука его. Он машет прочь мои извинения. Он пьет чай в одном дыхании. Как много греческих слов я знаю сейчас? Сколько? Не достаточно, никогда не достаточно. Выучить другой язык один должен повторно приобрести жадный голод ребенка. ! хочу, хочу, я хочу. Каждое желание начинается и заканчивается словом. Я хочу спросить тысяча вопросов. Где и как делает путь позади дома свинца и кто жил здесь до вас сделать сыр и овец в соседней области твое и то, что это место, действительно и как я могу идти в горы позади дома? Потому что есть ворота, закрыв поле, что приводит к горам, и я боюсь идти через него.Он понимает мой последний, искаженные вопрос. «Как вы идете в горы?» он попугаи вернуться ко мне, почти кричал. Это Международный предположение, что, когда люди не слышат и понимают наш язык, мы думаем, что они не могут слышать на всех. «Как вы идете в горы?» Теперь медленно смеяться грохочет в его горло. «Мне та podia!» он плачет. Каждая линия его лицо провозглашает смех. Он пощечины его колени, guffawing.Как вы идете в горы?

Результаты (русский) 2:

Что я люблю больше всего здесь то, что будет! мечтать о лет спустя, чтобы вернуться меня в это место? Руки островитян. Их толщина, их шероховатость, их уродство. Гвозди сломанные ниже быстро. Шрамы. Недостающие пальцев и линии грязи. Имен Барба Andreas растения для меня, указывая тростью и наклоняясь, чтобы обрывать цветы ромашки. Сидя на молоко ящик, он поднимает больную ногу вверх, чтобы отдохнуть на камень. Я по-прежнему сидит на дома в тени. Мы оба взять в представлении перед нами: стройный Маркоса, еда мои дыни корки и переход в том, что, фактически мой передний двор: маки; оливковые деревья; изогнутая и падение тела земли, ее формы зеленого, серовато-зеленый, желтый, миндаля; Роза и фиолетовый и серый тень. Небо открывается над всем, как широкие синие руки. И все вокруг нас, лассо весь остров, море. Медвежья звук идет из горла Барба Андреаса. Как бы скучно с целью - как знакомо это должно быть с ним - он превращается обратно ко мне и говорит что-то я не понимаю. Он указывает в мою сторону с тростью. Является ли он, указывая на низкий столик между нами? Я смотрю на стол. Является ли он, указывая на мои книги на столе? Я предлагаю ему книгу, которую он мудро отказывается трогать. Он пантомимы движение, но я не понимаю. После того, как больше, он прямо просит что-то и тычет пальцем в его грудь. Не понимаю. Наконец, улыбаясь, но явно разочарованы, он захватывает чайную чашку с одной большой стороны, наливает чай в ладонь другой, и поднимает его к губам. "Ена poteeri!" он плачет, и стучит тростью по земле, требуя чашку. Смущенный, я прыгать вверх и идти в маленьком домике на другую чашку. Я выхожу, залить чай, руки Ему. Он отмахивается мои извинения. Он пьет чай на одном дыхании. Сколько греческих слов теперь делать я знаю? Сколько? Не хватает, никогда не бывает достаточно. Чтобы узнать другой язык необходимо повторно приобрести жадный голод ребенка. ! хочу, я хочу, я хочу. Каждое желание начинается и заканчивается словом. Я хочу, чтобы задать вопросы тыс. Где путь за домом свинца и кто жил здесь раньше и как вы делаете сыр и овцы в соседнем поле твое и что это за место, действительно, и как я могу идти в горы за домом? Потому что есть ворота закрывая поле, что приводит к горам, и я боюсь, чтобы пройти через это. Он понимает, мой последний, искаженный вопрос. "Как вы ходите в горы?" он Попугаи ко мне, почти кричал. Это международная предположение, что, когда люди не слышат и понимают наш язык, мы думаем, что они не могут слышать вообще. "Как вы идете вверх в горы?" Теперь медленно смех грохочет в горле. "Я та ножек!" он плачет. Каждая строка лице провозглашает смех. Он хлопает себя по коленям, хохоча. Как вы ходить в горы?

Результаты (русский) 3:

что я люблю больше всего здесь, что будет!мечта о лет спустя, я вернулся на это место?руки островов.их толщина, неровности, их уродство.ногти сломали ниже быстро.шрамы.пропавших пальцев и линий грязи.

барба андреас названия растения для меня, указав его трость и опираясь на выдернул из ромашки водорослей.сидя на молоко ящик,он поднимает его плохо ногу на отдых на камне.я по - прежнему сижу на дом в тени.мы оба в том перед нами: стройная маркос, есть моя дыня корка и перемещается в том, что фактически моим домом: опийного мака; оливковых деревьев; изогнутых и падает тело земле, его формы зеленого, шалфей зеленый, желтый, миндаль, закрывается и фиолетовый и серая тень.небо над всем, как широко открывает синие руки.и все вокруг нас, lassoing весь остров, море.

медвежье звук исходит из барба андреас "горло.как будто скучно с тем - насколько хорошо она должна быть ему - он возвращается ко мне и говорит что - то, чего я не понимаю.он указывает в мою сторону с его трость.он указывает на низкий столик между нами?я смотрю на стол."он, указывая на мои книги на столе?я предложил ему книгу, которую он мудро не трогать.он pantomimes предложение, но я не понимаю.еще раз, он прямо попросит что - то и тыкает пальцем в отношении его грудь.я не понимаю.и, наконец, улыбаясь, но явно расстроен, он хватает чайник с крупным стороны, наливает чай в ладони, другой, и вызывает его на его губы."нпс poteeri!"он плачет, и бьет его трость на местах, требуя чашку.

стыдно, я просыпаюсь и идти в маленьком доме на ещё одну чашку.я выйду, налей чай, отдай его.он машет в сторону мои извинения.он пьет чай на одном дыхании.сколько греческих слов знаю ли я сейчас?сколько?не хватает, не хватает.чтобы выучить иностранный язык, необходимо вновь обрести жадные голода ребенок.! хочешь,