When the tailor had finished measur

When the tailor had finished measuring me and began rolling up his tape, I insisted that Fingers return his cigarette lighter, although I did allow him to keep the cigarettes.

Ten days later, I was escorted from my cell at five o’clock in the morning. My fellow inmates banged their tin mugs against their locked doors, the traditional way of indicating to the prison staff that they believed the man leaving for trial was innocent. Like some great symphony, it lifted my soul.

I was driven to London in a police car accompanied by two prison officers. We didn’t stop once on the entire journey, and arrived in the capital a few minutes after nine; I remember looking out of the window and watching the commuters scurrying to their offices to begin the day’s work. Any one of them who’d glanced at me sitting in the back of the car in my new suit, and was unable to spot the handcuffs, might have assumed I was a Chief Inspector at least.

Matthew was waiting for me at the entrance of the Old Bailey, a mountain of papers tucked under each arm. “I like the suit,” he said, before leading me up some stone steps to the room where my fate would be decided.

Once again I sat impassively in the dock as Sir Matthew rose from his place to address the three appeal judges. His opening statement took him nearly an hour, and by now I felt I could have delivered it quite adequately myself, though not as eloquently, and certainly nowhere near as persuasively. He made great play of how Jeremy had left all his worldly goods to Rosemary, who in turn had sold our family house in Leeds, cashed in all her Cooper’s shares within months of the takeover, pushed through a quickie divorce, and then disappeared off the face of the earth with an estimated seven million pounds. I couldn’t help wondering just how much of that Jeremy had already got his hands on.

Sir Matthew repeatedly reminded the panel of the police’s inability to produce a body, despite the fact they now seemed to have dug up half of Leeds.

I became more hopeful with each new fact Matthew placed before the judges. But after he had finished, I still had to wait another three days to learn the outcome of their deliberations.

Appeal dismissed. Reasons reserved.

Matthew travelled up to Armley on the Friday to tell me why he thought my appeal had been turned down without explanation. He felt that the judges must have been divided, and needed more time to make it appear as if they were not.

“How much time?” I asked.

“My hunch is that they’ll let you out on license within a few months. They were obviously influenced by the police’s failure to produce a body, unimpressed by the trial judge’s summing up, and impressed by the strength of your case.” I thanked Matthew, who, for once, left the room with a smile on his face.

You may be wondering what Chief Superintendent Hackett — or rather ex-Chief Superintendent Hackett — had been up to while all this was going on. He had not been idle. Inspector Williams and Constable Kenwright had left the force on the same day as he had. Within a week they had opened up a small office above the Constitutional Club in Bradford and begun their investigations. The Don reported to me at four o’clock every Sunday afternoon.

Within a month he had compiled a thick file on the case, with detailed dossiers on Rosemary, Jeremy, the company and me. I spent hours reading through the information he had gathered, and was even able to help by filling in a few gaps. I quickly came to appreciate why the Don was so respected by my fellow inmates. He followed up every clue, and went down every side road, however much it looked like a cul-de-sac, because once in a while it turned out to be a highway.

On the first Sunday in October, after Hackett had been working for four months, he told me that he thought he might have located Rosemary. A woman of her description was living on a small estate in the south of France called Villa Fleur.

“How did you manage to track her down?” I asked.

Результаты (русский) 2:

Когда портной закончил измерения меня и начал засучив ленту, я настоял, что пальцы его вернуться прикуривателя, хотя я позволить ему держать сигареты. Десять дней спустя, я был в сопровождении из камеры в пять часов в утро. Мои коллеги заключенные стучали жестяные кружки против своих запертых дверей, традиционного образа указывающий тюремного персонала, что они считали, что человек, оставив в суд был невиновен. Как-то великой симфонии, это поднял мою душу. Я был изгнан в Лондон в полицейской машине в сопровождении двух сотрудников тюрьмы. Мы не останавливались один раз на весь путь, и прибыл в столицу через несколько минут после девяти; Я помню, как смотрел в окно и смотреть пассажиров, несущихся в свои офисы, чтобы начать работу дня. Любой из них, кто бы взглянул на меня, сидя в задней части автомобиля в моем новом костюме, и не смог обнаружить наручники, мог бы предположить, что я был главный инспектор по крайней мере. Мэтью ждал меня у входа в Олд-Бейли, гора бумаг, заправленные под каждой рукой. "Мне нравится костюм," сказал он, прежде чем меня ведет некоторые каменные ступени в комнату, где моя судьба будет решаться. Я снова сел спокойно на скамье подсудимых, как сэр Мэтью поднялся со своего места, чтобы решить три апелляционных судей. Его вступительное заявление взял его почти час, и теперь я чувствовал, что я мог бы отдал его вполне адекватно себя, хотя и не так красноречиво, и, конечно, далеко не так убедительно. Он сделал большую игру, как Джереми оставил все свои мирские товары к Розмари, которая, в свою очередь продал наш дом в Лидсе, обналичить во всех акций своего Купера в течение нескольких месяцев присоединения, протолкнул недоброкачественной развода, а затем исчез с лица земли с предполагаемой семь миллионов фунтов. Я не мог не интересно, сколько из этого Джереми уже получил свои руки. Сэр Мэтью неоднократно напоминал панель неспособности полиции для получения тело, несмотря на то, что они в настоящее время, казалось, выкопали половину Лидсе. Я стал больше надежд с каждой новой самом деле Мэтью ставится перед судьями. Но после того как он закончил, я все еще ​​должен был ждать еще три дня, чтобы узнать результат своей работы. Апелляционный отклонил. Причины защищены. Мэтью путешествовал до Armley в пятницу, чтобы сказать мне, почему он думал, что моя апелляция была отклонена без объяснения причин. Он чувствовал, что судьи должны были разделить, и требуется больше времени, чтобы сделать так, как будто они не были. "Сколько времени?" Спросил я. "Мне кажется, что они позволят вам на лицензии в течение нескольких месяцев , Они были, очевидно, под влиянием отказа полиции для получения тело, впечатления от судьи по делу подводя итоги, и впечатление от силы вашего дела. "Я поблагодарил Мэтью, который, на этот раз, вышел из комнаты с улыбкой на лице. Вы можете быть удивлены, что главный суперинтендант Hackett - или, скорее, экс-главный суперинтендант Hackett - был до пока все это происходит. Он не бездействовали. Инспектор Уильямс и констебль Кенрайт покинули силы в тот же день, как он был. В течение недели они открыли небольшой офис над Конституционного клуба в Брэдфорде и начал свои исследования. Дон сообщил мне в четыре часа каждое воскресенье. В течение месяца он составил толстую папку по делу, с подробными досье на Розмари, Джереми, компании и меня. Я провел часы, читая через информацию, которую он собрал, и даже был в состоянии помочь, заполнив несколько пробелов. Я быстро пришел, чтобы оценить, почему Дон был так уважают мои сокамерников. Он шел вверх, каждый ключ, и пошел каждый проселочную дорогу, как бы она выглядела, как куль-де-мешок, потому что раз в то время он оказался шоссе. На первое воскресенье октября, после Hackett был работать в течение четырех месяцев, он сказал мне, что он думал, что он, возможно, находится Розмари. Женщина ее описанием жил на небольшом имении на юге Франции под названием Вилла Флер. Я спросил: "Как вам удалось разыскать ее?".

Результаты (русский) 3:

При адаптации, закончили измерение ко мне и начал сворачивать его ленты, я настаивал на том, что пальцы его прикуриватель, хотя, я не его сигареты.

десять дней спустя, я сопровождают с сотового в пять часов в первой половине дня. Мои сокамерники ударять их тин кружки против их дверей,Традиционный способ указания сотрудников пенитенциарных учреждений, которые, по их мнению мужчина оставляет для судебного разбирательства является невиновным. Хотел бы большой симфонический, он отменил моя душа.

я в Лондоне в милиции двух сотрудников пенитенциарных учреждений. Мы не остановить один раз на протяжении всего пути, и прибыли в столице через несколько минут после девяти;