Did you ever read a scientific pape

Did you ever read a scientific paper that begins, "For no good reason at all I had a hunch that..." or "I was just fooling around one day when..."? No sir! Seldom does a trace of anything haphazard, anything human, appear in published reports of research experiments. The scientific paper will more likely begin: "In view of recent evidence concerning the Glockenspiel theory, it seemed advisable to conduct...." And the report will go on to describe a carefully thought-out experiment that followed not only a logi¬cal but also a chronological order. This was done, this resulted, therefore these conclu¬sions were suggested. Scientific tradition demands that scientific papers follow that formal progression: method first, results second, conclusion third. The rules permit no hint that, as often happens, the method was really made up as the scientist went along, or that accidental results determined the method, or that the scientist reached certain conclusions before the results were all in, or that he started out with certain conclu¬sions, or that he started doing a different experiment.
Much scientific writing not only misrepresents the workings of science but also does a disservice to scientists themselves. By writing reports that make scientific inves¬tigations sound as unvarying and predictable as a pavan, scientists tend to promulgate the curious notion that science is infallible. That many of them are unconscious of the effect they create does not alter the image in the popular mind. We hear time and again of the superiority of the "scientific method." In fact, the word "unscientific" has almost become a synonym for "untrue." Yet the final evaluation of any set of data is an individ¬ual, subjective judgment; and all human judgment is liable to error. Thoughtful scientists realize all this; but you wouldn't gather so from reading most scientific literature. A pompous, stilted style too often seizes the pen of the experimenter the moment he starts putting words on paper.
Words direct our lives, after all. And if the words in which we read the scientist's own unfolding story of his science are all cold and calculated, empty of foible or failing, above even mention of mistake, how are we to divine that in the vast majority of moments when he is not writing, the scientist is a genial, sensible, rather humble man? By what occult power are we to recognize that his "objective evaluations" in the scientific journals are actually not magnificent infallibilities but fortunate conclusions of persistently pursued hunches, exhaustively explored intuitions, and unexpected observations?
Editors of scientific publications are not without their reasons for the current style of scientific writing. Their journals aren't rich. Paper and printing are expensive. Therefore, it is expedient to condense articles as much as possible. Under pressure of tradition, the condensation process removes the human elements first. And few scien¬tific writers rebel against the tradition. Even courageous men do not go out of their way to publicize their deviations from accepted procedures. Then, too, there is an apparent objectivity and humility attached to the third person, passive voice writing technique adopted in the preparation of most scientific papers. So, bit by bit, the true face of science becomes hidden behind what seems to the outsider to be a smug all-knowing mask. Is it any wonder that in the popular literature the scientist often appears as a hybrid superman-spoiled child?
No small contribution to modern culture could be the simple introduction, into the earliest stage of our public-school science courses, of a natural style of writing about laboratory experiments as they really happen. This is something that could be done immediately with the opening of classes this fall. It requires no preparation except a psychological acknowledgment of the obvious fact that the present form of reporting experiments is a mental strait jacket whose very appearance is calculated to repel the imaginative young minds science so sorely needs.
Dare the local schoolteacher depart from the stereotype imposed by tradition? I think he should. It would be foolish to expect every scientist to become a composite of, say, Pasteur and Hemingway. But the teacher could point out that a writing tradition which removes a portion of humanity is also liable to remove a portion of truth. He could encourage his students to report facts as they see them, including facts that con¬vention might regard as "unscientific" and, therefore, out of place in a written report. The giants of science could serve as guides. Let me quote from the article in the June, 1929, issue of the British Journal of Experimental Pathology in which Sir Alexander Fleming, the English bacteriologist, announced the discovery of penicillin: «While working with staphylococcus variants [types of bacteria] a number of culture plates were set aside on the laboratory bench and examined from time to time. In the examination, these plates were necessarily exposed to the air and they became contaminated with various microorganisms. It was noticed that around a large colony of the contaminated mold the staphylococcus colonies became transparent and were obviously undergoing lysis [dissolution]».
This paragraph is far from a literary masterpiece, but it does illustrate a straight-forwardness which is infrequently present in scientific writing. Did Fleming report anything that happened according to plan? Not unless necessary exposure to air is counted as planning. The whole business was an accident, and Fleming said so.
Fleming did not discover penicillin because he was hunting for it. He made the discovery because he was curious about something he saw. He saw the germs on his plates being killed by an air-borne mold. What was the mold and how did it kill?
This penicillin episode is an instructive example of how wrong the popular conception of "scientific method" can be. Even after he isolated penicillin Fleming was unable to make more than a meager quantity of it that was useful. Ten years were to pass before the antibiotic was mass-manufactured, and then the job could not be done in the discoverer's native England. Penicillin did not become a practical reality until Dr. Alfred Newton Richards, Chairman of the National Research Council's Committee on Medi¬cal Research in this country, persuaded United States manufacturers to go into speculative development of the drug.
Our firm—Smith, Kline, and French—was one of the companies Richards approached. We were interested. We thought a mushroom outfit might be a good place to grow the mold. I was sent to talk to the mushroom man. As I explained the process of growing molds and extracting penicillin, he paled. He got rid of me as fast as he could. Much later, I found out that mushroom growers plan their science on the principle that all molds are evil and should be destroyed. Only those mushroom men who ignored their own traditional "method" were able to benefit the world, and incidentally, be¬come rich themselves, by growing penicillin.
Science, in practice, depends far less on the experiments it prepares than on the preparedness of the minds of the men who watch the experiments. Sir Isaac Newton supposedly discovered gravity through the fall of an apple. Apples had been falling in many places for centuries and thousands of people had seen them fall. But Newton for years had been curious about the cause of the orbital motion of the moon and the plan¬ets. What kept them in place? Why didn't they fall out of the sky? The fact that the apple fell down toward the earth and not up into the tree answered the question he had been asking himself about those larger fruits of the heavens, the moon and the planets.
How many men would have considered the possibility of an apple falling up into the tree? Newton did because he was not trying to predict anything. He was just wondering. His mind was ready for the unpredictable. Unpredictability is part of the essential nature of research. If you don't have unpredictable things, you don't have research. Scientists tend to forget this when writing their cut and dried reports for the technical journals, but history is filled with examples of it.
In 1925 William Mason, a mechanical engineer, hit upon the idea of heating wood until it exploded and then using the fibers to make a good inexpensive paper. He was in a factory drying some of the fibers when a friend asked him to lunch. After turning off the steam valve that regulated the heat, Mason left the place. He had a leisurely lunch followed by a few extra cups of coffee. When he returned to the factory he discovered to his horror that the valve he thought he had closed was defective—the heat had remained on all the time he was away. The wood fibers weren't merely dry; they were baked! Mason's first reaction was to throw the fibers away. Before he did so, however, he took a long close look at them. He found a smooth sheet not of paper but of a new very special kind of grainless wood.
Another man made a valuable discovery because he forgot to wash his hands. He knocked off work in a laboratory to eat a roast beef sandwich, took one bite and gagged. The sandwich was sickeningly sweet! In reaching for a glass of water, he noticed his hands were dirty. Could the dirt have anything to do with the unexpected sweetness of that sandwich? He examined the stuff he had been handling in the labora¬tory before lunch and thereby discovered saccharin. Serendipity is the high-sounding name for this kind of happy accident.
In talking to some scientists, particularly younger ones, you might gather the impression that they find the "scientific method" a substitute for imaginative thought. I've attended research conferences where a scientist has been asked what he thinks about the advisability of continuing a certain experiment. The scientist has frowned, looked at the graphs, and said "the data

Результаты (русский) 2:

Вы когда-нибудь читал научную статью, которая начинается, "без уважительной причины на все, что я имел предчувствие, что ..." или "Я просто дурачиться один день, когда ..."? Нет, сэр! Редко делает след что-нибудь, что-нибудь случайным человека, появляются в опубликованных докладах научных экспериментов. Научная статья будет, скорее всего начнется: "В свете недавнего свидетельства о теории куранты, представляется целесообразным провести ...." И в докладе будет идти на описать тщательно продуманную эксперимент, который следовал не только logi¬ кал, но также хронологический порядок. Это было сделано, это привело, поэтому эти conclu¬sions было предложено. Научно традиция требует, чтобы научные работы следует, что формальный прогресс: метод сначала, приводит во-вторых, заключение треть. Правила не позволяют никакого намека, что, как это часто случается, этот метод был действительно составлен, как ученый шел, или что случайные результаты определили метод, или что ученый пришли к определенным выводам, прежде чем результаты были в, или что он начал с определенными conclu¬sions, или что он начал делать другое эксперимент.
Большая научных трудов не только искажает разработки науки, но также делает медвежью услугу самих ученых. При написании отчетов, которые делают научные inves¬tigations звучать, как неизменное и предсказуемым, как Павана, ученых склонны обнародовать любопытный понятие, что наука непогрешимым. Что многие из них находятся в бессознательном состоянии эффекта они создают не изменяет изображение в народном сознании. Мы слышим снова и снова о превосходстве «научного метода». В самом деле, слово "ненаучным" стало почти синонимом "не соответствует действительности." Тем не менее, окончательная оценка любого набора данных является individ¬ual, субъективное суждение; и все человеческое суждение несет ответственность за ошибки. Задумчивый ученые все это реализовать; но вы не собрать бы так от чтения наиболее научной литературе. Напыщенный, высокопарным стиль слишком часто захватывает ручку экспериментатора момент, когда он начинает положить слова на бумаге.
Слова направить нашу жизнь, в конце концов. И если слова, в которых мы прочитали собственные разворачивается история ученого из его науки все холодно и рассчитывается, пусто недостаток или неудачу, выше, даже говоря о ошибке, как мы угадать, что в подавляющем большинстве моментов, когда он не писать, ученый гениальный, смысл, а смиренный человек? По каким оккультная сила мы должны признать, что его «объективные оценки" в научных журналах, на самом деле не великолепные infallibilities но удачливые выводы упорно преследовал догадки, исчерпывающе изучены интуиции, и неожиданные наблюдения?
Редакторы научных публикаций не без их причин для текущий стиль научного письма. Их журналы не богаты. Бумага и печать дороги. Таким образом, целесообразно, чтобы сконденсировать статьи, насколько это возможно. Под давлением традиции, процесс конденсации удаляет человека элементы в первую очередь. И мало scien¬tific писатели восстать против традиции. Даже смелые мужчины не выходят из своих способ пропагандировать их отклонения от принятых процедур. Тогда тоже, есть очевидный объективность и скромность придает третьему лицу, пассивной техники голос письма, принятого в подготовке большинства научных работ. Так, по крупицам, истинное лицо науки становится скрывается за то, что кажется для постороннего, чтобы быть самодовольным всезнающим маска. Стоит ли удивляться, что в популярной литературе ученый часто появляется в качестве гибридного сверхчеловека-избалованный ребенок?
Нет маленький вклад в современной культуре не может быть простое введение, в ранней стадии наших курсов государственного школьного науки, естественной стиле писать о лабораторных экспериментах, как они на самом деле произошло. Это то, что может быть сделано немедленно с открытием классов этой осенью. Она не требует никакой подготовки, кроме психологического признания очевидного факта, что нынешняя форма экспериментов отчетности является психическое смирительной рубашкой которого само появление рассчитывается отбить творческие молодые умы науки, так остро нуждается.
Dare местный школьный учитель отойти от стереотипа, введенного Традиция? Я думаю, что он должен. Это было бы глупо ожидать, каждый ученый, чтобы стать композит, скажем, Пастера и Хемингуэя. Но учитель может указывать на то, что написание традиция, которая удаляет часть человечества также несет ответственность, чтобы удалить часть истины. Он может стимулировать своих учеников, чтобы сообщить факты, как они видят их, в том числе фактов, которые могли бы con¬vention рассматривают как "ненаучный", и, следовательно, не к месту в письменном отчете. Гиганты науки может служить в качестве руководства. Позвольте мне процитировать из статьи в июне 1929 года, вопрос о Британском журнале экспериментальной патологии, в котором сэр Александр Флеминг, английский бактериолог, объявила об открытии пенициллина: «В то время как рабочие с вариантами стафилококков [виды бактерий] ряд культуральные планшеты были отложены на лабораторном столе и исследовали время от времени. При рассмотрении, эти пластины были всегда подвергается воздействию воздуха и они были загрязнены с различными микроорганизмами. Было отмечено, что вокруг большого колонии загрязненной форму стафилококка колонии стали прозрачными и были, очевидно, переживает лизис [растворения] ».
Этот пункт является далеко от литературный шедевр, но это иллюстрируют прямой усердие, которое нередко присутствует в научно письмо. Разве сообщить Флеминг ничего, что произошло в соответствии с планом? Нет, если необходимо воздействие воздуха считается, как планирование. Весь бизнес был несчастный случай, и так сказал Флеминг.
Флеминг не обнаружили пенициллин, потому что он был на охоте за это. Он сделал открытие, потому что ему было интересно о чем-то он видел. Он видел, как микробы на его пластинах убивают с помощью воздушно-капельной формы. Что форма и как она убить?
Это пенициллин эпизод является поучительным примером того, как не так популярный концепция «научного метода» может быть. Даже после того как он изолирован пенициллин Флеминга не смог сделать больше, чем скудные количества нем, что было полезно. Десять лет должно было пройти, прежде чем антибиотик был массовый производятся, а затем работа не может быть сделано в первооткрывателя родной Англии. Пенициллин не стать практической реальностью до доктор Альфред Ньютон Ричардс, председатель Комитета Национального научно-исследовательского совета по Medi¬cal исследований в этой стране, убедил производителей США, чтобы пойти в спекулятивных развития препарата.
Наша фирма-Смит, Кляйн, и франко-была одна из компаний, приближенных Ричардс. Мы были заинтересованы. Мы думали, гриб наряд может быть хорошим местом, чтобы вырастить плесень. Я был послан, чтобы поговорить с грибным человека. Как я объяснил процесс выращивания форм и извлечение пенициллин, он побледнел. Он избавился от меня так быстро, как только мог. Много позже я узнал, что производители планируют грибные свою науку на принципе, что все формы являются злом и должны быть уничтожены. Только те люди, которые грибные игнорируются свой ​​"метод" традиционный смогли приносить пользу миру, и, кстати, be¬come богатых сами, растущей пенициллина.
Наука на практике, зависит гораздо меньше, на экспериментах готовит, чем от готовности умы мужчин, которые смотрят экспериментов. Сэр Исаак Ньютон открыл гравитацию якобы через падение яблока. Яблоки были падения во многих местах на протяжении столетий и тысячи людей видели их падение. Но Ньютон в течение многих лет было любопытно о причине орбитального движения Луны и plan¬ets. Что держало их на месте? Почему они не падают с неба? Тот факт, что яблоко упало вниз к земле, а не на дерево ответил на вопрос он задавал себе о тех больших плодов небес, луна и планеты.
Сколько мужчин было бы рассмотрел возможность яблоко падает на дерево? Ньютон сделал, потому что он не пытался что-либо прогнозировать. Он был просто интересно. Его ум был готов к непредсказуемым. Непредсказуемость является частью сущности исследования. Если вы не иметь непредсказуемые вещи, вы не должны исследований. Ученые склонны забывать об этом при написании свою долю и сушеные отчеты для технических журналах, но история полна примеров этого.
В 1925 году Уильям Мейсон, инженер-механик, додумались отопления дерева, пока он не взорвался, а затем с помощью волокон сделать хорошую недорогую бумагу. Он был на заводе сушки некоторые волокна, когда друг спросил его на обед. После выключения паровой клапан, который регулируется тепло, Мейсон покинул место. Он был неторопливым обедом с последующим несколько дополнительных чашек кофе. Когда он вернулся на завод, он с ужасом обнаружил, что клапан он думал, что закрыты была дефектной тепло остался на все время он был далеко. Древесные волокна были не просто сухие; они пекли! Первая реакция Мейсона было бросить волокна от отеля. Прежде, чем он сделал так, однако, он взял длинный внимательно посмотреть на них. Он нашел гладкую лист бумаги не, но нового особый тип grainless дерева.
Еще один человек сделал ценное открытие, потому что он забыл вымыть руки. Он сбил работы в лаборатории, чтобы поесть бутерброд ростбиф, взял один укус и с кляпом во рту. Сэндвич был тошнотворно сладкий! В потянулся за стаканом воды, он заметил, что его руки были грязными. Может грязь имеет ничего общего с неожиданной сладости этого бутерброда? Он осмотрел вещи он обработку в labora¬tory до обеда, и тем самым открыл сахарин. Интуиция является громких название для этого вида счастливой случайности.
В разговоре с некоторыми учеными, в частности, молодые, вы можете собрать впечатление, что они найти «научного метода» замену воображения мысли. Я присутствовал научные конференции, где ученый был вопрос, что он думает о целесообразности продолжения определенный эксперимент. Ученый нахмурился, посмотрел на графиках, и сказал: "данные

Результаты (русский) 3:

ты когда - нибудь читал научный документ, который начинается ", по прихоти я предположил, что" или "я просто валяю дурака в один день, когда..."?нет, сэр!редко следа, что случайная, ничего человеческого, появляются в опубликованных докладов научных экспериментов.научный документ, скорее всего, начнет: "учитывая последние данные, касающиеся колокольчики теории,представляется целесообразным проводить... "и доклад будет идти о тщательно продуманного эксперимента, которые следуют не только логи ¬ кэл, но и в хронологическом порядке.это было сделано, это привело, поэтому эти conclu ¬ решений, были предложены.научные традиции, требует, чтобы научных документов следует, что официального перехода: метод, во - первых, результаты второй вывод третий.правила не допускают намекают, что, как это часто бывает, этот метод является действительно придумали, как ученый, пошел, или случайного результатов определяется методом, или, что ученый пришел к определенным выводам ранее результаты были все, или что он начинал с некоторыми conclu ¬ решений, или что он начал делать другой эксперимент.
много научных писать не только искажает функционирования науки, но и плохую услугу самих ученых.в письменной форме сообщает, что сделать научные inves ¬ tigations звучит как неизменна и предсказуемым, как паван, ученые склонны принимать любопытная мысль о том, что наука - это безошибочны.многие из них находятся без сознания, то влияние, они создают не меняет имидж в народном сознании.мы слышим снова и снова о превосходстве "научный метод". на самом деле, слово "научно" стали почти синоним "неверным". но окончательной оценки любой набор данных, является individ ¬ ели, субъективные решения; и все права решение подлежит ошибки.заботливо ученых реализовать все это, но ты не собираются, так от чтения наиболее научной литературы.напыщенный, stilted стиль слишком часто за ручку, экспериментатор, когда он начала складывать слова на бумаге.
слова непосредственно в нашу жизнь, в конце концов.и если слова, в которых мы читаем, которая разворачивается история его собственных науки все холодной и рассчитыватьсяне foible или не выше, даже когда ошибка, как можно догадаться, что в подавляющем большинстве моменты, когда он не писал, ученый - добродушные, разумное, а скромный человек?то, что "власть мы признаем, что его" объективной оценки "в научных журналах, фактически не великолепно, но, к счастью, infallibilities выводы постоянно прибегали догадки, тщательно изучить ситуацию и неожиданные замечания?
редакторы научных публикаций, не без причины нынешнего стиля написание научных трудов.их журналов не богат.документ, и печать стоит дорого.поэтому целесообразно сконцентрировать статей, насколько это возможно.под давлением традиции, процесс конденсации удаляет человеческий элементы.и несколько scien ¬ tific писателей восстать против традиций.даже мужественные мужчины не находят способ распространения их отклонения от принятых процедур.тогда тоженалицо объективности и скромность придает третье лицо, голос принятый метод пассивной писать в подготовке большинства научных работ.так, понемногу, истинное лицо науки становится позади, как представляется, аутсайдер, чтобы быть самодовольным всезнающий маску.стоит ли удивляться, что в популярной литературе ученый, нередко представляется как гибрид супермен избалованный ребенок?
не небольшой вклад в современную культуру может быть просто введение в раннем этапе наших государственных школьных научных курсов, естественный стиль письма о лабораторных экспериментов, поскольку они действительно произошло.это что - то, что можно было сделать сразу после открытия классов этой осенью.она не требует подготовки, кроме психологической признанием очевидного факта, что настоящая форма отчетности экспериментов является психическим смирительная рубашка, чье появление рассчитывается для отражения творческие умы молодых науке так остро нуждается.
ты местный учитель отойти от стереотипов, введенных по традиции?я думаю, что он должен.было бы глупо рассчитывать каждый ученый стал составной, скажем, пастор и хемингуэй.но учитель мог бы указать, что в письменной форме традицию, которая снимает часть человечества, подлежит также удалить часть правды.он мог бы рекомендовать его студенты докладе факты, как они видят их, в том числе факты, которые con ¬ предупреждение, могли бы посчитать "научно" и, таким образом,