THE LUNCHEON W.Somerset Maugham I c

THE LUNCHEON

W.Somerset Maugham

I caught sight of her at the play, and in answer to her beckoning I went over during the interval and sat down beside her. It was long since I had last seen her, and if someone had not mentioned her name I hardly think I would have recognised her. She addressed me brightly.
"Well, it's many years since we first met. How time does fly! We're none of us getting any younger. Do you remember the first time I saw you? You asked me to luncheon."
Did I remember?
It was twenty years ago and I was living in Paris. I had a tiny apartment in the Latin Quarter overlooking a cemetery, and I was earning barely enough money to keep body and soul together. She had read a book of mine and had written to me about it. I answered, thanking her, and presently I received from her another letter saying that she was passing through Paris and would like to have a chat with me; but her time was limited, and the only free moment she had was on the following Thursday; she was spending the morning at the Luxembourg and would I give her a little luncheon at Foyot's afterwards? Foyot's is a restaurant at which the French senators eat, and it was so far beyond my means that I had never even thought of going there. But I was flattered, and I was too young to have learned to say no to a woman. (Few men, I may add, learn this until they are too old to make it of any consequence to a woman what they say.) I had eight francs (gold francs) to last me the rest of the month, and a modest luncheon should not cost more than fifteen. If I cut out coffee for the next two weeks I could manage well enough.
I answered that I would meet my friend -- by correspondence -- at Foyot's on Thursday at half past twelve. She was not so young as I expected and in appearance imposing rather than attractive, she was, in fact, a woman of forty (a charming age, but not one that excites a sudden and devastating passion at first sight), and she gave me the impression of having more teeth, white and large and even, than were necessary for any practical purpose. She was talkative, but since she seemed inclined to talk about me I was prepared to be an attentive listener.
I was startled when the bill of fare was brought, for the prices were a great deal higher than I had anticipated. But she reassured me.
"I never eat anything for luncheon," She said.
"Oh, don't say that!" I answered generously.
"I never eat more than one thing. I think people eat far too much nowadays. A little fish, perhaps. I wonder if they have any salmon.
Well, it was early in the year for salmon and it was not on the bill of fare, but I asked the waiter if there was any. Yes, a beautiful salmon had just come in, it was the first they had had. I ordered it for my guest. The waiter asked her if she would have something while it was being cooked.
"No," she answered, "I never eat more than one thing. Unless you have a little caviare. I never mind caviare."
My heart sank a little. I knew I could not afford caviare, but I could not very well tell her that. I told the waiter by all means to bring caviare. For myself I chose the cheapest dish on the menu and that was a mutton chop.
" I think you are unwise to eat meat," she said. " I don't know how you can expect to work after eating heavy things like chops. I don't believe in overloading my stomach."
Then came the question of drink.
"I never drink anything for luncheon," she said.
"Neither do I," I answered promptly.
"Except whiter wine," she proceeded as though I had not spoken. "These French white wines are so light. They're wonderful for the digestion."
"What would you like?" I asked, hospitable still, but not exactly effusive.
She gave me a bright and amicable flash of her white teeth.
"My doctor won't let me drink anything but champagne."
I fancy I turned a trifle pale. I ordered half a bottle. I mentioned casually that my doctor had absolutely forbidden me to drink champagne.
"What are you going to drink, then?"
"Water."
She ate the caviare and she ate the salmon. She talked gaily of art and literature and music. But I wondered what the bill would come to. When my mutton chop arrived she took me quite seriously to task.
"I see that you're in the habit of eating a heavy luncheon. I'm sure it's a mistake. Why don't you follow my example and just eat one thing? I'm sure you'd feel ever so much better for it."
"I am only going to eat one thing." I said, as the waiter came again with the bill of fare.
She waved him aside with an airy gesture.
"No, no, I never eat anything for luncheon. Just a bite, I never want more than that, and I eat that more as an excuse for conversation than anything else. I couldn't possibly eat anything more unless they had some of those giant asparagus. I should be sorry to leave Paris without having some of them."
My heart sank. I had seen them in the shops, and I knew that they were horribly expensive. My mouth had often watered at the sight of them.
"Madame wants to know if you have any of those giant asparagus," I asked the waiter.
I tried with all my might too will him to say no. A happy smile spread over his broad, pries-like face, and he assured me that they had some so large, so splendid, so tender, that it was a marvel.
"I'm not in the least hungry," my guest sighed, "but if you insist I don't mind having some asparagus."
I ordered them.
"Aren't you going to have any?"
"No, I never eat asparagus."
"I know there are people who don't like them. The fact is, you ruin your taste by all the meat you eat."
We waited for the asparagus to be cooked. Panic seized me. It was not a question now how much money I should have left over for the rest of the month, but whether I had enough to pay the bill. It would be embarrassing to find myself ten francs short and be obliged to borrow from my guest. I could not bring myself to do that. I knew exactly how much I had, and if the bill came to more I made up my mind that I would put my hand in my pocket and with a dramatic cry start up and say it had been picked. Of course, it would be awkward if she had not money enough either to pay the bill. Then the only thing would be to leave my watch and say I would come back and pay later.
The asparagus appeared. They were enormous, juicy, and appetising. I watched the wicked woman thrust them down her throat in large mouthfuls, and in my polite way I spoke about the condition of the drama in the Balkans. At last the finished.
"Coffee?" I said.
"Yes, just an ice-cream and coffee," she answered.
I was past caring now, so I ordered coffee for myself and an ice-cream and coffee for her.
"You know, there's one thing I thoroughly believe in," she said, as she ate the ice-cream. "One should always get up from a meal feeling one could eat a little more."
"Are you still hungry?" I asked faintly.
"Oh, no, I'm not hungry; you see, I don't eat luncheon. I have a cup of coffee in the morning and then dinner, but I never eat more than one thing for luncheon. I was speaking for you."
"Oh, I see!"
Then a terrible thing happened. While we were waiting for the coffee the head waiter, with an ingratiating smile on his false face, came up to us bearing a large basket full of huge peaches. They had the blush of an innocent girl; they had the rich tone of an Italian landscape. But surely peaches were not in season then? Lord knew what they cost. I knew too -- a little later, for my guest, going on with her conversation, absentmindedly took one.
"You see, you've filled your stomach with a lot of meat" -- my one miserable little chop -- "and you can't eat any more. But I've just had a snack and I shall enjoy a peach."
The bill came, and when I paid it I found that I had only enough for a quite inadequate tip. Her eyes rested for an instant on the three francs I left for the waiter, and I knew that she thought me mean. But when I walked out of the restaurant I had the whole month before me and not a penny in my pocket.
"Follow my example," she said as we shook hands, "and never eat more than one thing for luncheon."
"I'll do better than that," I retorted. "I'll eat nothing for dinner tonight."
"Humorist!" she cried gaily, jumping into a cab. "You're quite a humorist!"
But I have had my revenge at last. I do not believe that I am a vindictive man, but when the immortal gods take a hand in matter it is pardonable to observe the result with complacency. Today she weighs twenty-one stone.

Результаты (русский) 1:

ВРЕМЯ ЗАВТРАКА W.Somerset Моэма Я поймал ее взгляд на игру, и в ответ на ее манит я подошел во время интервала и сел рядом с ней. Это был длинный, так как я последний раз видели ее, и если кто-то не упомянул ее имя я думаю вряд ли, что я бы признали ее. Она затронула меня ярко. «Ну, это много лет так как мы впервые встретились. Как время летать! Мы ни один из нас становится моложе. Вы помните первый раз, я видел, как ты? Вы просили меня на завтрак." Я помню? It was twenty years ago and I was living in Paris. I had a tiny apartment in the Latin Quarter overlooking a cemetery, and I was earning barely enough money to keep body and soul together. She had read a book of mine and had written to me about it. I answered, thanking her, and presently I received from her another letter saying that she was passing through Paris and would like to have a chat with me; but her time was limited, and the only free moment she had was on the following Thursday; she was spending the morning at the Luxembourg and would I give her a little luncheon at Foyot's afterwards? Foyot's is a restaurant at which the French senators eat, and it was so far beyond my means that I had never even thought of going there. But I was flattered, and I was too young to have learned to say no to a woman. (Few men, I may add, learn this until they are too old to make it of any consequence to a woman what they say.) I had eight francs (gold francs) to last me the rest of the month, and a modest luncheon should not cost more than fifteen. If I cut out coffee for the next two weeks I could manage well enough. I answered that I would meet my friend -- by correspondence -- at Foyot's on Thursday at half past twelve. She was not so young as I expected and in appearance imposing rather than attractive, she was, in fact, a woman of forty (a charming age, but not one that excites a sudden and devastating passion at first sight), and she gave me the impression of having more teeth, white and large and even, than were necessary for any practical purpose. She was talkative, but since she seemed inclined to talk about me I was prepared to be an attentive listener. I was startled when the bill of fare was brought, for the prices were a great deal higher than I had anticipated. But she reassured me. "I never eat anything for luncheon," She said. "Oh, don't say that!" I answered generously. "I never eat more than one thing. I think people eat far too much nowadays. A little fish, perhaps. I wonder if they have any salmon. Well, it was early in the year for salmon and it was not on the bill of fare, but I asked the waiter if there was any. Yes, a beautiful salmon had just come in, it was the first they had had. I ordered it for my guest. The waiter asked her if she would have something while it was being cooked. "No," she answered, "I never eat more than one thing. Unless you have a little caviare. I never mind caviare." My heart sank a little. I knew I could not afford caviare, but I could not very well tell her that. I told the waiter by all means to bring caviare. For myself I chose the cheapest dish on the menu and that was a mutton chop. " I think you are unwise to eat meat," she said. " I don't know how you can expect to work after eating heavy things like chops. I don't believe in overloading my stomach." Then came the question of drink. "I never drink anything for luncheon," she said. "Neither do I," I answered promptly. "Except whiter wine," she proceeded as though I had not spoken. "These French white wines are so light. They're wonderful for the digestion." "What would you like?" I asked, hospitable still, but not exactly effusive. She gave me a bright and amicable flash of her white teeth. "My doctor won't let me drink anything but champagne." I fancy I turned a trifle pale. I ordered half a bottle. I mentioned casually that my doctor had absolutely forbidden me to drink champagne. "What are you going to drink, then?" "Water." She ate the caviare and she ate the salmon. She talked gaily of art and literature and music. But I wondered what the bill would come to. When my mutton chop arrived she took me quite seriously to task. "I see that you're in the habit of eating a heavy luncheon. I'm sure it's a mistake. Why don't you follow my example and just eat one thing? I'm sure you'd feel ever so much better for it." "I am only going to eat one thing." I said, as the waiter came again with the bill of fare. She waved him aside with an airy gesture. «Нет, нет, я никогда не едят ничего для обеда. Просто перекусить, я никогда не хочу больше, чем это, и я ем что больше как повод для разговора, чем все остальное. Я не мог есть возможно ничего более, если они имели некоторые из этих гигантских спаржи. Я должен быть вынужден покинуть Париж без некоторых из них.» Мое сердце затонул. Я видел их в магазинах, и я знал, что они были ужасно дорого. Мой рот часто поливать в их из виду. «Мадам хочет знать, если у вас есть любой из этих гигантских спаржи,» я попросил официанта. Я пытался изо всех сил слишком ему сказать № A счастливой улыбкой охватит широкий, цены как лицо, и он заверил меня, что они имели некоторые настолько большой, так что великолепный, настолько нежная, что это было чудо. «Я не в меньшей мере голодным», мой гость вздохнул: «но если вы настаиваете я не возражаю, имея некоторые спаржа». Я приказал им. «Вы не собираетесь иметь любой?» «Нет, я никогда не ешьте спаржу.» «Я знаю, что есть люди, которые не любят их. Дело в том, вы испортить ваш вкус, которую вы едите мясо.» We waited for the asparagus to be cooked. Panic seized me. It was not a question now how much money I should have left over for the rest of the month, but whether I had enough to pay the bill. It would be embarrassing to find myself ten francs short and be obliged to borrow from my guest. I could not bring myself to do that. I knew exactly how much I had, and if the bill came to more I made up my mind that I would put my hand in my pocket and with a dramatic cry start up and say it had been picked. Of course, it would be awkward if she had not money enough either to pay the bill. Then the only thing would be to leave my watch and say I would come back and pay later. The asparagus appeared. They were enormous, juicy, and appetising. I watched the wicked woman thrust them down her throat in large mouthfuls, and in my polite way I spoke about the condition of the drama in the Balkans. At last the finished. "Coffee?" I said. "Yes, just an ice-cream and coffee," she answered. I was past caring now, so I ordered coffee for myself and an ice-cream and coffee for her. "You know, there's one thing I thoroughly believe in," she said, as she ate the ice-cream. "One should always get up from a meal feeling one could eat a little more." "Are you still hungry?" I asked faintly. "Oh, no, I'm not hungry; you see, I don't eat luncheon. I have a cup of coffee in the morning and then dinner, but I never eat more than one thing for luncheon. I was speaking for you." "Oh, I see!" Then a terrible thing happened. While we were waiting for the coffee the head waiter, with an ingratiating smile on his false face, came up to us bearing a large basket full of huge peaches. They had the blush of an innocent girl; they had the rich tone of an Italian landscape. But surely peaches were not in season then? Lord knew what they cost. I knew too -- a little later, for my guest, going on with her conversation, absentmindedly took one. "You see, you've filled your stomach with a lot of meat" -- my one miserable little chop -- "and you can't eat any more. But I've just had a snack and I shall enjoy a peach." The bill came, and when I paid it I found that I had only enough for a quite inadequate tip. Her eyes rested for an instant on the three francs I left for the waiter, and I knew that she thought me mean. But when I walked out of the restaurant I had the whole month before me and not a penny in my pocket. "Follow my example," she said as we shook hands, "and never eat more than one thing for luncheon." "I'll do better than that," I retorted. "I'll eat nothing for dinner tonight." "Humorist!" she cried gaily, jumping into a cab. "You're quite a humorist!" But I have had my revenge at last. I do not believe that I am a vindictive man, but when the immortal gods take a hand in matter it is pardonable to observe the result with complacency. Today she weighs twenty-one stone.

Результаты (русский) 2:

Ланчеон W.Somerset Моэм я увидел ее на спектакле, и в ответ на ее мановению я подошел в перерыве и сел рядом с ней. Это было давно, так как я в последний раз видел ее, и если кто-то не упоминается ее имя я не думаю, я бы узнал ее. Она обратилась ко мне ярко. "Ну, это много лет, так как мы впервые встретились. Как раз делает летать! Мы не находитесь ни один из нас становится моложе. Вы помните первый раз, когда я увидел вас? Вы спросили меня на завтрак". я помните? Это было двадцать лет назад, и я жил в Париже. Я был крошечный квартиру в Латинском квартале с видом на кладбище, и я зарабатывал едва хватает денег, чтобы держать тело и душу вместе. Она читала мою книгу и написала мне об этом. Я ответил, благодаря ее, и в настоящее время я получил от нее еще ​​одно письмо о том, что она проходила через Париж и хотела бы поговорить со мной; но ее время было ограничено, и только свободная минута, она меня было на следующий четверг; она тратит утро в Люксембурге и я дал бы ей небольшой завтрак в Foyot-х после этого? Foyot является ресторан, в котором французские сенаторы едят, и это было так далеко за пределы моих средств, что я никогда даже не думал о движении там. Но я был польщен, и я был слишком молод, чтобы научилась говорить нет к женщине. (Немногие люди, я могу добавить, узнать это, пока они не слишком стар, чтобы сделать это любой следствие, к женщине, что они говорят). Я имел восемь франков (золотых франков), чтобы продлиться мне остальную часть месяца, и скромный обед не должны стоить больше чем пятнадцать. . Если я вырезал кофе в течение следующих двух недель я мог управлять достаточно хорошо , я ответил, что я встречу своего друга - по переписке - в Foyot в четверг в 12:30. Она не была так молода, как я ожидал, и по внешнему виду, а не навязывания привлекательным, она, в самом деле, женщина лет сорока (возраст очаровательный, но не тот, который возбуждает внезапное и разрушительное страсть с первого взгляда), и она дала мне впечатление наличия большего количества зубов, белые и большие и даже, чем было необходимо для любой практической цели. Она была разговорчивая, но так как она, казалось, склонны говорить обо мне, я был готов быть внимательным слушателем. Я был поражен, когда законопроект тарифа привезли, поскольку цены были намного выше, чем я ожидал. Но она успокоила меня. "Я никогда не ем ничто для завтрака," сказала она. "О, не говорите, что!" Я ответил великодушно. "Я никогда не ем больше чем одну вещь. Я думаю, что люди едят слишком много в настоящее время. Немного рыбы, возможно. Интересно, есть ли у них лосося. Ну, это было в начале года для лосося, и это не было на счет тарифа, но я спросил официанта, если был любой. Да, красиво лосось только что в, было сначала они имели. Я заказал его для моего гостя. Официант спросил ее, если она будет иметь что-то в то время как это готовилось. "Нет," она ответила, "я никогда не ем больше чем одну вещь. Если у вас есть немного икры. Я никогда не возражаю икру. " Мое сердце сжалось немного. Я знал, что я не мог позволить себе икру, но я не мог очень хорошо сказать ей, что. Я сказал официанту всеми средствами, чтобы принести икру. Для себя я выбрал самое дешевое блюдо на Меню, и это было отбивной баранины. " Я думаю, что вы неразумно, чтобы поесть мяса, "сказала она." Я не знаю, как вы можете ожидать, чтобы работать после еды тяжелые вещи, как отбивные. Я не верю в перегрузке мой живот. " Потом вопрос напитка. "Я никогда не пью ничто для завтрака," сказала она. "Я тоже не" я ответил быстро. "Кроме белой вина," она продолжала, как будто Я не говорил. "Эти французские белые вина настолько легки. Они замечательно для пищеварения. " "Что бы вы хотели?" спросил я, гостеприимный еще, но точно не экспансивный. Она дала мне яркую и дружную вспышку ее белые зубы. "Мой доктор не будет позволять мне пить что-нибудь но шампанское. " Мне кажется, я повернулся мелочь бледный. Я заказал полбутылки. Я упомянул, что случайно мой доктор категорически запрещается мне пить шампанское. "То, что вы собираетесь пить, тогда?" "вода". Она съела Икра и она ела лосося. Она говорила весело искусства и литературы и музыки. Но я подумал, что будет счет. Когда моя отбивная баранины прибыла, она взяла меня вполне серьезно к задаче. "Я вижу, что вы находитесь в привычку едят тяжелую обед. Я уверен, что это ошибка. Почему бы вам не последовать моему примеру и просто съесть одну вещь? Я уверен, что вы чувствовали бы себя очень намного лучше для него. " "Я только собираюсь съесть одну вещь." Я сказал, как официант снова пришли к законопроекту тарифа. Она отмахнулся с воздушным движением. "Нет, нет, я никогда не ем ничто для завтрака. Просто укус, я не хочу больше, чем это, и я ем, что более в качестве предлога для разговора, чем что-либо еще. Я не мог съесть что-нибудь более, если они не были некоторые из тех гигантских спаржи. Я должен быть жаль покидать Париж без некоторых из них. " Мое сердце сжалось. Я видел их в магазинах, и я знал, что они были ужасно дорого. Мой рот часто поливать в виде их. "Мадам хочет знать, если у вас есть какие-либо из этих огромных спаржей, "Я спросил официанта. Я пытался изо всех сил тоже ему сказать нет. счастливой улыбкой распространение над его широкой PRIES-как лицо, и он заверил меня, что они были некоторые настолько большой, так прекрасно, так конкурс, что это было чудо. "Я не в меньшей мере, голодный," мой гость вздохнул, "но если вы настаиваете, я не против того, некоторые спаржу." Я заказал их. " Вы не собираетесь, чтобы есть? " "Нет, я никогда не ем спаржу." "Я знаю, что есть люди, которые не любят их. То есть, вы разрушить ваш вкус, все мясо вы едите. " Мы ждали спаржа быть приготовлены. Паника схватил меня. Это был не вопрос сейчас, сколько денег я должен осталось для остальной части месяца, но есть ли у меня достаточно, чтобы оплатить счет. Это будет неловко, чтобы найти себе десять франков короткий и обязан брать из моего гостя. Я не мог заставить себя сделать это. Я точно знал, сколько у меня было, и если законопроект пришли более я сделал мой ум, что я бы поставил мою руку в карман и с драматическим воплем начать и сказать, что это был подобран. Конечно, было бы неловко, если бы она не достаточно денег, либо оплатить счет. Тогда единственное, что было бы оставить мои часы и сказать, что я хотел бы вернуться и оплатить позже. спаржа появились. Они были огромны, сочная, и аппетитно. Я смотрел злая женщина сунул их ей в горло в больших глотков, и в моем вежливый способ я говорил о состоянии драмы на Балканах. Наконец готовую. "Кофе?" сказал я. "Да, только мороженое и кофе," ответила она. Я был в прошлом забота сейчас, поэтому я заказал кофе для себя и мороженым и кофе для нее. "Вы знаете, есть одна вещь, которую я тщательно верить," сказала она, как она ела мороженое. "Нужно всегда вставать с чувством еды можно съесть немного больше." "Вы все еще ​​голоден?" Я спросил слабо. "О, нет, я не голоден, вы видите, я не ем обед у меня чашку кофе по утрам, а затем ужин, но я никогда не ем больше чем одну вещь на обед я.. был выступая за вас. " "О, я вижу!" Тогда случилось ужасное. В то время как мы ждали кофе метрдотель, с заискивающим улыбкой на лице ложной, подошел к нам, несущий большую корзину, полную огромных персиков. Они имели румянец невинной девушки; они имели богатый тон итальянской ландшафта. Но, конечно, персики были не в сезон, то? Господь знал, что они стоят. Я знал, тоже - чуть позже, для моего гостя, происходит с ее разговора, рассеянно взял один. "Вы видите, как вы заполните желудок с большим количеством мяса" - одна моя жалкий отбивная - "и вы не можете съесть больше. Но я только что перекусить, и я должен наслаждаться персик. " Законопроект пришел, и когда я заплатил это, я обнаружил, что у меня было достаточно только для достаточно неадекватной наконечником. Ее глаза остановились на мгновение на трех франков я оставил официанту, и я знал, что она думала, что мне сказать. Но когда я вышел из ресторана я имел целый месяц, прежде чем меня и не гроша в кармане. "Следуйте моему примеру," сказала она, как мы пожали друг другу руки ", и никогда не ем больше чем одну вещь на обед." "Я будете делать лучше, чем, что "я возразил. "Я никогда не буду есть ничего на ужин сегодня вечером." "юморист!" воскликнула она весело, прыжки в такси. "Ты довольно юморист!" Но я имел мою месть наконец. Я не верю, что я мстительный человек, но когда бессмертные боги вмешиваться в дела это простительно наблюдать результат с самоуспокоенности. Сегодня она весит двадцать один камень.

Результаты (русский) 3:

На обеде прошлом месяце W. Сомерсета Моэма прошлом месяце я попал из виду ее на игру, и в ответ на ее приветствия я отправился в течение интервала и сел рядом с ее. Он долго с тех пор, как я в последний раз видели ее, и, если кто-то не упоминается его имя вряд ли мне кажется, я признала бы ее. Она мне ярко.
"а также, он много лет с тех пор, как мы впервые встретились. Сколько времени не летать!Мы никто из нас. Помните ли вы в первый раз я видел вас? Вы просили меня обед. "
не помню?
было двадцать лет назад, и я находился в Париже. Я был небольшой квартиры в Латинский квартал с видом на кладбище, и я должен был зарабатывать едва достаточно денег для поддержания тела и души. Она читала книги по разминированию и написал мне об этом. Я ответа,