Lacking modern facilities and well-

Lacking modern facilities and well-constructed motorways in Alashaa Banner,
Colonel Lu and his fellow subordinates traversed the Alashaa Banner Gobi on
camelback. Many nights they had to pitch tent in the desert, enduring the freezing
weather and notorious sandstorms of the Mongolian plateau. Thanks to the
assistance and guidance of local Mongolian-speaking border officials, residents, and
sometimes even passing Han Chinese merchants, Lu and his entourage eventually
finalized their arduous 61-day tour, returning to Dingyuanying (present-day
Bayanhot), the seat of Alashaa Banner, on 14 December 1940. As Chinese archival
materials suggest, Lu was actually one of a very few higher-ranking officials from the
Chinese Nationalist government to have ever stepped into the wild and barren
northernmost Inner Mongolian borderland, a region over which the Nationalists
had claimed full sovereignty since their coming to power in 1928.2
In the literature on Republican China’s ethnopolitical agendas, a common view is
that the Nationalist frontier and minority policy was, if not an entire failure, at least
ineffective and uneven throughout. Since the early Republican period, China’s
border areas had been run as the personal fiefdoms of a series of Han or non-Han
autocratic rulers that were only marginally under the control of Chinese central
authorities located in Peking. After 1928, the Chinese Nationalists under Chiang
Kai-shek ( ) unified China proper and established their new Nationalist central
regime in Nanking. In the years to come, given a constant political chaos both
in China and within the Nationalist regime itself, Nanking was in too weak a
position to implement an effective policy either to consolidate their political status
or to impose Nationalist political structure/authority in China’s ethnic minority
peripheries.3
As viewpoints of this kind have nearly become ideґes recёuesin works of this topic,
Lu Bangdao’s political activities in the innermost corner of Inner Mongolia in the
early 1940s, and the firsthand travel account he has left, deserve further attention.
Lu’s career in Alashaa Banner should be pinpointed and scrutinized, for it provides
us with an uncommon opportunity to reexamine not just Nationalist China’s frontier
propagandist theories, but also its actual practices. A meticulous investigation
into the intertwined interrelations between the Nationalists, the Mongols, and the
Hui Muslims in Alashaa will, in addition, help us evaluate how the war-ridden
Nationalists manage to strengthen their state control on the northern frontier, at a
critical period when the Inner Mongol regions were at the forefront of the Sino-
Japanese war (1937–1945).
This paper tries to portray a more accurate scenario of the western portion of
Inner Mongolia, where it became a target of Nationalist control after 1937. It seeks
to show how the Nationalists, having originated as substantially a localized regime in

Результаты (русский) 2:

Не имея современное оборудование и хорошо построенные автомагистрали в Alashaa Знамени,
полковник Лу и его коллеги подчиненные пройденный Alashaa Баннер Гоби на
верблюдах. Много ночей они должны были разбить палатку в пустыне, терпя морозильной
погоду и пресловутые песчаные бури монгольского плато. Благодаря
помощи и руководством местных монголоязычных граница O FFI cials, жителей и
иногда даже проходящих хань китайских торговцев, Лу и его окружение в конечном итоге
фи nalized их трудный 61-дневный тур, возвращаясь к Dingyuanying (ныне
Bayanhot), резиденция Alashaa Баннер, 14 декабря 1940 Как китайские архивные
материалы свидетельствуют, Лу был фактически одним из очень немногих вышестоящему о FFI cials от
китайского националистического правительства, когда-либо вошел в дикой и бесплодной
северной Внутренней Монголии пограничья, региона, над которым Националисты
утверждали полный суверенитет, так как их приход к власти в 1928,2
В литературе по этнополитических повестки дня Республиканской Китая, общий вид
, что граница и меньшинства политика националистического было, если не вся неудача, по крайней мере,
ине и далее ective и неравномерный. С начала республиканского периода, Китая
приграничные районы были работать как личных фантастических efdoms серии Хань или неханьских
авторитарных правителей, которые были лишь незначительно под контролем китайских центральных
органов, расположенных в Пекине. После 1928, китайские националисты под Чианг
Кай-ши () уни фантастические ред Китай собственно и создали свою новую Националистическая центральную
режима в Нанкине. В ближайшие годы, учитывая постоянный политический хаос как
в Китае и в самой националистического режима, Нанкин был в слишком слабой в
состоянии реализовать ective политику электронной УС либо консолидировать свой ​​политический статус
или навязать националистические политические структуры / власть в Китае этническая меньшинств
peripheries.3
Как точек зрения такого рода почти стать ideґes recёuesin произведений этой теме,
политическая деятельность Лу Bangdao в в самой внутренней углу Внутренней Монголии в
начале 1940-х, и на счет фантастические rsthand путешествия он оставил, заслуживают дальнейшего внимания.
карьеру Лу в Alashaa Знамени следует точно определили и тщательно, ибо оно дает
нам необычным возможность пересмотреть не только пограничные националистических Китая
теорий пропагандистские, но и ее реальные практики. Дотошный расследование
в переплетенных взаимоотношений между националистами, монголов, и
хуэй мусульман в Alashaa будет, кроме того, поможет нам оценить, как военные охваченном
националисты удается укрепить свою государственный контроль на северной границе, в
критической период, когда регионы Внутренний монгольские были в авангарде китайско
-японской войны (1937-1945).
Эта статья пытается изобразить более точную сценарий западной части
Внутренней Монголии, где он стал мишенью националистов контроля после 1937 стремится
чтобы показать, как националисты, возникнув как существенно локализованы режим в

Результаты (русский) 3:

Не хватает современным оборудованием и автомагистралей в Alashaa баннер,
полковник Лу и его коллегами - подчиненных в современном Alashaa Gobi баннера на
Кэмелбэк. Многие ночи они тона палатку в пустыне, стойкие замораживание
погода и печально известных песчаные монгольской плато. Благодаря
помощь и руководство местных угров границы officials, жителей, и
Монголия и советского преобладают мужчины Монгольской Народной Республики (НКК) .
Иногда даже мимо Хан китайских торговцев, Лу и его окружения в конечном итоге
fiNALIZED их напряженных 61-экскурсии на целый день, возвращаясь к Dingyuanying (нынешний день
Bayanhot), сиденье Alashaa баннера, 14 декабрь 1940. Как китайский архивных
материалы предлагаем, Лу был фактически один из немногих высокопоставленных officials от
Китайской Националистической силы, которые когда-либо в диких и безлюдные
Учительница внутренней монгольской границы, область, по которой националисты
заявил полного суверенитета с момента их прихода к власти в 1928.2
в литературе по республиканской Китая, возрастающее повесток дня, о том, что $националистической границы, и меньшинство политика была, если не всего, по крайней мере
ineffective и неравномерным. В начале республиканского периода Китая
пограничных районах, были в качестве личного fiEFDOMS серии Хан или некитайского
авторитарных правителей, которые лишь незначительно под контролем китайские
органами, расположенными в Пекин. После 1928 года, националисты под Чанг
Чан Кай-ши ( ) unified Китай надлежащего и их новые националисты центральной
режима в Нанкине. В предстоящие годы,С учетом постоянного политического хаоса как
в Китае, и в рамках националистических самого режима, был в слишком слабым a
положение для осуществления политики и экономичное обеспечение высокой доступности для укрепления их политического статуса
или навязывать националистической политической структуры/органа в Китай по делам этнических меньшинств
peripheries.3
с точки зрения такого рода почти стали ideґes recёuesin работает по этой теме,
Lu Bangdao в политической деятельности в самом внутреннем углу внутренней Монголии в
начала 1940-х годов, и fiRSTHAND счет он оставил, заслуживает дальнейшего внимания.
Lu, карьера в Alashaa баннер должен быть и тщательно, поскольку он обеспечивает
нам редкую возможность пересмотреть не только националистических китайской границы
пропагандистском теорий, но и его фактической практики.Тщательного расследования
в переплетаются взаимосвязей между националистами, персы, и
Хуэй мусульман в Alashaa будет, кроме того, поможет нам оценить, как в охваченных войной
националисты управление для укрепления их государственного контроля на северной границе, в
критических периода, когда внутренний монгольских регионах были в авангарде Sino-
японской войны (1937- 1945) .
Этот документ пытается изобразить более точной сценарий развития западной части
внутренней Монголии, где она стала объектом националистических управления после 1937 года. Он стремится
Показать, как националисты, которые происходят как в основном локализованной режима в