I have a copy of a new edition of R

I have a copy of a new edition of Rousseau. I won’t mention what edition exactly until I’ve finished blogging on its contents, which will most be about Rousseau’s thought rather than the qualities of the edition. I’ll comment on the edition after I’ve posted on its contents, bit by bit, by which time I should have the basis for a for a judgement.

Book III of The Social Contract has more to say on an issue I raised in the last post about the actions of the general will. When has anyone seen it? Rousseau’s examples of legislation at its highest are of legendary Legislators using an aura of supernatural authority to bring about laws; on the other hand the morals and customs of a people seems to be where the general will is embedded. However, the examples Rousseau gives in Book III do not end difficulties of understanding. Paradoxes, evasions and unexplained shifts abound in Book III, though that does not male it a bad bit of writing in political theory. Far from it.

The examples he gives of general will include the city assemblies of the city republic of Rome, similar bodies in ancient Greece, and more vaguely citizen assemblies amongst the ancient Macedonians and Franks. The reference to Franks is presumably to the Germanic invaders and conquerors of Roman Gaul in late antiquity. They were a minority of the population, speaking German ruling over a largely proto-French speaking land of Celtic Gauls. Over time they became the French speaking aristocracy and monarchy of a French state. Rousseau is referring to traditional beliefs that Frankish kings, the first was Clovis, followed the laws of tribal assemblies. I’m sure in practice what we are talking about is a a mixture of customary tribal law and the acclamation of kings by their subjects. Whatever was going on with the 6th century Franks they certainly were not holding deliberative citizens’ assemblies to decide the law of the land. I can only presume that Rousseau attributes something like the supposed Frankish history to the Macedonians who could very roughly be considered to have the same role in relation to the Greek city states that Germanic confederations had in relation to the late Roman Empire, though the Macedonians were connected with the subdued city states by language in a way that the Germans were not connected with the Romans.

Rousseau’s account of Roman history seems different from that earlier in The Social Contract where he gives a special role to Numa’s law, no he is more concerned with the citizens’ assemblies. These are not inconsistent positions. Rousseau, himself, in Book III, refers to the tactic acknowledgement of laws over time, though that seems to belong to periods of less activity in citizenship than of the Roman Republic in its healthiest phases. As a matter of historical reality I’m sure that the laws of the Republic were not those of Numa, or certainly many changes had taken place. Rousseau is presumably here relying on the picture of Roman history in Cicero’s Republic which is more of an idealisation than a critical historical study. That brings us to another aspect of Rousseau’s political thought, the general will as the producer of pure law and the contingencies of political action. The laws produced by the general will acting as sovereign stand above politics in a way that is itself ambiguous between pure rationality and systematisation of the customs of that community. As we have see the general will stands above factions, which means it must stand above political parties, and political struggles of any kind as we normally understand them. If Rousseau thinks he general will is active in the citizens’ assemblies of Rome, then he is incorporating a lot of very messy politics, and a rigged voting system to benefit the aristocracy. While Rousseau recognises and insists on the difference between factual accounts and accounts of right, ge often loses the distinction in labyrinth of history.

Book III begins with an account of forms of government, in which he distinguishes between forms of government (democracy, aristocracy, monarchy), discusses variations within that three fold, filling out some of the detail later in Book III, and considers the historical beginnings of political community. He refers to aristocracy as the beginning of political history. First the aristocracy of the rule of the older natural community leaders, then an elective aristocracy, and then a hereditary aristocracy. He suggests at one point that hereditary aristocracy is the worst form of government, which might lead you to wonder how he can be so favourable about the Roman Republic, given that it always had a Senate which was always hereditary. Presumably the overall point is that a state based on a large body of people who cannot be removed and have a sectional interest is more dangerous than monarchy where there is only one person in power, or democracy where the whole people has its interests represented in government.

The status of democracy şs particularly strange here since Rousseau starts of Book III by putting on the list of forms of government, then quickly says it cannot be real as it requires men to be like angels, and then returns to democracy in very positive terms later in Book III. The definition of democracy for Rousseau is that the whole people govern as well as forming the general will, the sovereign body which makes laws. The whole people acts as law makers and as the executors of law, over itself. This makes Rousseau very uncomfortable, at least some of the time, since he believes there should be some separation, and that for the legislative and executive functions to be invested in the same group is to demand very pure virtue. At the beginning of Book III, his ideal is elective aristocracy, which looks close to what we mean now by representative or liberal democracy. The election of the better sort of people to form the executive is the ideal way of applying the general will, rather than expecting the whole of the people to become the better sort of people except at the short moments when they elevate themselves into the general will. Later on in Book III, he does however refer to Roman and Greek cities as democracies and thinks the system worked well for some significant period of time. This is very compatible with a well worn account of a Roman Republic which is virtuous for centuries and is then corrupted by victory over the Carthaginians. The increasing wealth in Rome corrupting the republic is in line with Rousseau’s views. He thinks it better that a king should concentrate wealth in his own hands, rather than that a republic distribute the surplus above what is necessary to an austerely decent life amongst the population. Nevertheless, Rome before victory over Carthage was something of an aristocratic republic. Athens was closer to pure democracy, but even in its most democratic phase had dominant personalities, most famously Pericles, who was frequently elected to military office. By Rousseau’s definition Pericles was part of an elective aristocracy of military leaders, and was maybe even an elective king. The difference between democracy and elective aristocracy becomes very blurred at some points in Book III, as is particularly evident when discussing England (which strictly speaking he should have referred to as Britain or Great Britain, though not at that time as the United Kingdom). The English he thunders are only free when electing representatives and not under those representatives. He overlooks the very restricted franchise of the time (about the top 5%), though that is strictly speaking compatible with democracy or elective aristocracy, as in the ancient slave states where only a minority had political rights. Someone who read Rousseau without contextual knowledge might well assume that nearly everyone (or nearly all male adults anyway) could vote. More significantly he sometimes refers to the House of Commons as a democratic body. This makes sense if we think of it as a people in its right, but surely by Rousseau’s own definition it is an elective democracy. At that point his attention is more directed to the confusion he sees between the role of the House of Commons and tge House of Lords.

Book III also has two discussions which are likely to like very dated to readers now. That is his discussions of the influence of climate on political institutions; and his discussion of the role of arithmetical proportion in working out the best form of government. On the first point, the major issue is temperature. On the second point, the claim is that the larger the population and size of the country, the more it should be ruled by a smaller number of people, so that aristocracy is appropriate to a medium sized country with a medium population density, and so on. No one is going to find these discussions very adequate now, and the first discussion makes assumptions about character and physique in hot countries which would look very embarrassing now. However, these passages do deserve attention, as early attempts to put politics in the context of social science with regard to geography and institutions.

Finally, I note that Rousseau regards Machiavelli as a great republican thinker, who wrote the Prince to warn people against princes, and to inspire them to political virtue. I find his analysis preferable to the kind of widespread analysis at present associated with Quentin Skinner and Philip Pettit in which there is no preference in Machiavelli between democracy and monarchy, just a desire for the maintenance of the state, and for rights of a non-political kind (Neo-Roman liberty or non-domination). There is an attempt in this analysis to have it both ways, in that a very depoliticised non-participatory version of republicanism is put forward, while condemning ‘liberalism’ for being too restrictive and formal in its political understanding.

Результаты (русский) 1:

У меня есть копия нового издания Руссо. Я не буду упоминать какие издание ровно до тех пор, пока я закончил блогов на его содержание, которое будет наиболее о Руссо мысли вместо качества издания. Я буду комментировать издание, после того, как я уже размещены на его содержание, по кусочкам, к этому времени я должен иметь основу для решения.Книга III социального контракта имеет больше сказать по вопросу возникновения в Последнее сообщение о действиях Генерального будет. Когда кто-нибудь видел это? Руссо примеры законодательства на самом высоком, легендарный законодателей с использованием ауру сверхъестественное органа довести о законах; с другой стороны, мораль и обычаи людей кажется, быть, где генерал будет внедрен. Однако примеры, дает Руссо в книге III не заканчиваются трудности понимания. Парадоксы, уклонений и необъяснимые изменения изобилуют в Книга III, хотя что не не мужское это плохо бит написания в политической теории. Это далеко не так.Примеры, которые он дает Генеральной будет включать в себя города собрания Республики Рима, аналогичных органов в древней Греции и более смутно гражданин сборки среди древних македонцев и франки. Ссылка на Фрэнкса предположительно является германских оккупантов и завоеватели римской Галлии в поздней античности. Они составляли меньшинство населения, выступая немецкий правящей над основном прото французский говоря Земля из кельтские галлы. Со временем они стали французской речи аристократии и монархии французского государства. Руссо ссылаясь на традиционные верования, которые франкского короля, во-первых, Кловис, следовать законам племенных сборок. Я уверен, что на практике то, что мы говорим о это смесь обычного племенного права и аккламации царей их субъектами. Все, что происходит с VI века Фрэнкс, они конечно не держали собраний совещательного граждан решать права на землю. Я могу только предположить, что атрибуты Руссо, который что-то вроде предполагаемых Frankish истории для македонцев, которые можно считать очень грубо имеют ту же роль в отношении греческого города утверждает, что германские конфедераций в связи с поздней Римской империи, хотя македонцы были связаны с приглушенным городов-государств язык таким образом, что немцы не были связаны с римлянами.Руссо счета римской истории кажется отличается от ранее в «общественный договор» где он дает особую роль Numa в закон, не это больше касается сходов граждан. Они не являются несовместимыми позиций. Руссо, сам, книга III, относится к тактика признание законов с течением времени, хотя это, кажется, относятся к периодам меньше активности в гражданство чем Римской республики в своих здоровых фазах. С точки зрения исторической реальности, я уверен, что законы Республики не были Numa или Конечно многие изменения имели место. Руссо здесь предположительно опираясь на картину римской истории в Республике Цицерона, которая больше идеализация чем критического историческое исследование. Это подводит нас к другой аспект политической мысли Руссо, генерал будет как производитель чистой закона и непредвиденных политических действий. Законы, произведенных Генеральным будет действовать как суверенного стоят выше политики таким образом, что сама неоднозначно между чисто рациональности и систематизация таможенных органов сообщества. Как мы видим генерал будет стоит выше группировок, что означает, он должен стоять выше политических партий и политической борьбы любого рода, как мы обычно понимаем их. Если Руссо думает, что он общего будет активен в сходов граждан Рима, затем он включает много весьма беспорядочна политика и фальсификации системы голосования в пользу аристократии. Хотя Руссо признает и настаивает на разницу между фактической и счетами права, ge часто теряет различие в лабиринте истории.Книга III начинается с учетом форм правления, в котором он проводит различие между формами правления (демократия, аристократии, монархия), обсуждает вариации в пределах этого три раза, заполнив некоторые подробности позже в книге III и считает исторические истоки политического сообщества. Он относится к аристократии как начало политической истории. Первый аристократии верховенства старых природного сообщества лидеров, то выборных аристократии и затем наследственной аристократии. Он предлагает в одной точке, что наследственной аристократии является наихудшей формой правления, который может привести вас удивляться, как он может быть настолько благоприятным о Римской республики, учитывая, что он всегда был Сената, которая всегда была наследственной. Предположительно общая точка является, что государство, основанное на большое количество людей, которые не могут быть удалены и секционные интерес является более опасным, чем монархии где есть только один человек в мощности, или демократии, где весь народ имеет свои интересы представлены в правительстве.Состояние демократии şs особенно странно здесь с Руссо начинается книга III, поставив в списке форм правления, затем быстро говорит, что он не может быть реальным, он требует мужчины, как ангелы, а затем возвращается к демократии в весьма позитивном плане позднее в книге III. Определение демократии для Руссо, что весь народ управляют и формирования общего будет, суверенным органом, который делает законы. Весь народ действует как законодателей и как исполнители закона, над собой. Это делает Руссо очень неудобно, по крайней мере некоторое время, поскольку он считает, должны быть некоторые разделения, и для функций законодательной и исполнительной инвестироваться в той же группе это спрос очень чистый добродетели. В начале книги III, его идеал является выборным аристократии, которая выглядит почти то, что мы имеем в виду сейчас, представителя или либеральной демократии. Выборы лучше рода людей в форме, которые исполнительная власть является идеальным способом применения общего будет, а не ожидал всего народа, чтобы стать лучше рода людей, за исключением в короткие моменты, когда они поднять себя в общем будет. Позже в книге III он однако относятся к римским и греческим городам как демократий и считает, что система работает хорошо для некоторых значительный период времени. Это очень совместимы с учетной записью хорошо носить Римской республики, которая добродетельной веками и затем поврежден путем победы над карфагенянами. Увеличение богатства в Риме, развращает Республики соответствует взгляды Руссо. Он думает, что это лучше, что король следует сосредоточить в своих руках богатства, вместо того, чтобы Республика распределять излишки выше что необходимо сурово достойной жизни среди населения. Тем не менее Рим до победы над Карфаген был что-то аристократической Республики. Афины был ближе к чистой демократии, но даже в самых демократических стадии был доминирующей личности, наиболее лихо Перикла, который часто был избран в военкомат. По определению Руссо Перикл был частью выборных аристократии военных лидеров и возможно даже был выборным королем. Разница между демократией и выборные аристократии становится весьма размытым в некоторых точках в книге III, как это особенно видно при обсуждении Англии (которая строго говоря он должен называют Великобритании или Великобритании, хотя и не в то время как Соединенное Королевство). Английский, он гремит только свободны при избрании представителей и не под тем представителям. Он выходит на очень ограниченных франшизы время (о Топ 5%), хотя, строго говоря, совместим с демократии или выборные аристократии, как и древние рабовладельческих штатов, где лишь немногие имели политические права. Кто-то читать Руссо без контекстуальный знания хорошо подумать что почти все (или почти всех взрослых мужчин в любом случае) может голосовать. Более значительно он иногда относится к Палате общин как демократический орган. Это имеет смысл, если мы думаем о нем, как люди в своем праве, но наверняка по определению Руссо это выборной демократии. В тот момент его внимание больше направлена на путаницу, которую он видит между ролью в палате общин и tge палаты лордов.Книга III также имеет две дискуссии, которые, вероятно, очень нравится датируется читателей сейчас. Это его обсуждения влияния климата на политических институтов; и его обсуждение роли арифметической доли в разработке наилучшей формой правления. На первой точке крупной проблемой является температура. На второй точке, претензии, что чем больше населения и размера страны, тем больше она должна быть исключена, меньшее количество людей, так что аристократии подходит для среднего размера страны с плотность населения среднего и так далее. Никто идет найти эти дискуссии весьма уместным сейчас, и первое обсуждение делает предположения о характере и телосложения в жарких странах, которые будут выглядеть очень стыдно сейчас. Однако эти отрывки заслуживают внимания, как ранние попытки поставить политика в контексте социальных наук в области географии и учреждений.Наконец я отмечаю, что Руссо считает Макиавелли как Великий Республиканской мыслитель, который написал Принц предупредить людей против князей и вдохновить их политической добродетели. Я считаю его анализ предпочтительнее широкомасштабного анализа в настоящее время, связанные с Квентин Скиннер и Филипп Петит, в котором нет никаких предпочтений в Макиавелли между демократией и монархии, просто желание для поддержания государства и для права неполитического рода (нео-Роман свободы или не господства). Есть в этом анализе попытка иметь его в обоих направлениях, в том, что очень деполитизированные не участия версия республиканизм выдвигается, осуждая «либерализм» за то, что слишком ограничительный характер и формальных в ее политического понимания.

Результаты (русский) 2:

У меня есть копия нового издания Руссо. Я не буду упоминать, какой именно выпуск, пока я не закончу блогов на его содержание, которое будет наиболее составит около мысли Руссо, а не качеств издания. Я прокомментировать изданию после того как я размещены на его содержание, по крупицам, и к этому времени я должен основу для для суда. Книга III из общественного договора больше, чтобы сказать по вопросу, который я поставил в последний пост о действиях общей воли. Когда кто-нибудь видел его? Примеры Руссо законодательства в его высшие из легендарных законодателей, используя ауру сверхъестественного власти, чтобы добиться законодательства; с другой стороны, мораль и обычаи народа, кажется, где общая воля встроен. Тем не менее, примеры Руссо дает в книге III не заканчиваются трудности понимания. Парадоксы, увертки и необъяснимые изменения в изобилии в Книге III, хотя это не мужчина это плохо немного письменной форме в политической теории. Далеко от нее. Примеры, которые он приводит в целом будет включать в себя городские сборок города республики Рима, аналогичных органов в Древней Греции, и более смутно гражданин сборок среди древних македонцев и франков. Ссылка на франков, предположительно, в германских захватчиков и завоевателей римской Галлии в поздней античности. Они были меньшинство населения, выступая немецкий постановление в течение значительной степени прото-франкоязычных земли кельтских галлов. Со временем они стали франкоязычных аристократия и монархия французского государства. Руссо имеет в виду традиционные верования что франкских королей, первый был Кловис, по законам племен собраний. Я уверен, что на практике то, что мы говорим о аа смесь обычного племенного права и возгласы царей их субъектов. Что бы ни происходило с 6 века франки они, конечно, не проведения собраний совещательного граждан, чтобы решить, закон о земле. Я могу лишь предположить, что Руссо приписывает что-то вроде предполагаемой истории франкского к македонцам, которые могли бы очень грубо считаться ту же роль по отношению к греческих городов государств, германские конфедерации были по отношению к поздней Римской империи, хотя македонцы были связано с покоренных городов-государств по языку таким образом, что немцы не были связаны с римлянами. счет Руссо римской истории, кажется, отличается от ранее в Общественном договоре, где он дает особую роль права Нумы, нет, он не является больше озабочены с собраниями граждан. Они не противоречат позиции. Руссо сам, в третьей книге, относится к тактике подтверждения законов во времени, хотя это, кажется, принадлежит к периодам меньше активности в гражданстве, чем в Римской республике в своих здоровых фазах. В самом исторической реальности я уверен, что законы Республики не были те, Нумы, или, конечно, много изменений имели место. Руссо предположительно здесь, опираясь на картину римской истории в Республике Цицерона, который больше, чем идеализации критической исторического исследования. Это подводит нас к другому аспекту политической мысли Руссо, общей воли как производителя чистого права и непредвиденных политических действий. Законы, произведенные в целом будет действовать как суверенного стоять вне политики таким образом, который сам неоднозначно между чистым рациональности и систематизации обычаев этого сообщества. Как мы уже видим общая воля стоит выше фракций, а это значит, он должен стоять выше политических партий, и политической борьбы любого рода, как мы обычно их понять. Если Руссо считает, что он вообще будет активна в собраниях граждан Рима, то он включения много очень грязных политики, и фальсификации систему голосования, чтобы принести пользу аристократии. В то время как Руссо признает и настаивает на различии между фактическим счетах и счетах справа, GE часто теряет различие в лабиринте истории. Книга III начинается с изложения форм правления, в котором он различает формы правления (демократия, аристократия, монархия), обсуждает варианты в том, что три раза, заполнив некоторые детали позже в книге III, и рассматривает исторические истоки политического сообщества. Он относится к аристократии как начало политической истории. Сначала аристократия правило старших руководителей природные сообщества, то выборные аристократии, а затем наследственной аристократии. Он предполагает, в одной точке, что наследственная аристократия худшая форма правления, которая может привести вас к Интересно, как он может быть столь благоприятным о Римской республики, учитывая, что она всегда была Сенат, который всегда был наследственным. Предположительно общая точка является то, что государство, основанное на большом людей, которые не могут быть удалены и имеют интерес в разрезе является более опасным, чем монархии, где есть только один человек во власти, или демократия, где весь народ имеет свои интересы представлены в правительстве . Статус демократии СС особенно странно здесь с Руссо начинает книжной III, поставив в списке форм правления, а затем быстро говорит, что это не может быть реальным, как это требует от мужчин быть, как ангелы, а затем возвращается к демократии в очень позитивном плане позже в книге III. Определение демократии для Руссо в том, что весь народ управлять, а также формирования общей воли, суверенное тело, которое делает законы. Весь народ выступает в качестве юридических лиц и в качестве исполнителей закона, над собой. Это делает Руссо очень неудобно, по крайней мере, какое-то время, так как он считает, должно быть некоторое разделение, и что для законодательной и исполнительной функций, которые будут инвестированы в той же группе, чтобы требовать очень чистый добродетель. В начале книги III, его идеал является выборным аристократия, которая выглядит близко к тому, мы имеем в виду сейчас, представителя или либеральной демократии. Выборы лучшего рода людей, чтобы сформировать исполнительную является идеальным способом применения общую волю, а не ждать, весь народ, чтобы стать лучше рода людей, кроме коротких моментов, когда они возвыситься в общей воли , Позже в книге III, он тем не менее относятся к римской и греческих городов как демократические и считает, что система работала хорошо в течение некоторого значительного периода времени. Это очень совместимы с хорошо потертой счет в Римской республике, которая на протяжении веков добродетельным, а затем развращенного победы над Карфагеном. Увеличение богатства в Риме развращает республику в соответствии с видом Руссо. Он думает, что это лучше, что король должен сосредоточиться богатство в своих руках, а не о том, что республика распространять выше того, что необходимо с сурово достойной жизни среди населения излишки. Тем не менее, Рим, прежде чем победа над Карфагеном было что-то аристократической республики. Афины был ближе к чистой демократии, но даже в его самой демократической фаза имела доминирующие личности, наиболее известны Перикла, который часто избранными в военкомате. По определению Руссо Перикл был частью выборной аристократии военачальников, и был, возможно, даже факультативный король. Разница между демократией и выборной аристократии становится очень размытым в некоторых точках в Книге III, как это особенно очевидно при обсуждении Англии (который, строго говоря, он должен был называться Великобритании или Великобритании, хотя и не в то время, как в Соединенном Королевстве). Английские он гремит только бесплатно, когда избрания представителей, а не в соответствии с этими представителями. Он выходит на очень ограниченный франшизы времени (около 5% лучших), хотя, строго говоря совместим с демократией или выборного аристократии, как и в древних рабовладельческих государствах, где лишь меньшинство политических прав. Кто-то, кто читал Руссо, не знания контекста хорошо было бы предположить, что почти все (или почти все взрослые мужчины в любом случае) может голосовать. Более существенно, он иногда относится к палате общин в качестве демократического органа. Это имеет смысл, если мы думаем о нем, как люди в своем праве, но, безусловно, по собственному определению Руссо это выборные демократии. В этот момент его внимание больше направлена ​​на путанице он видит между ролью Палаты Общин и Tge Палаты лордов. Книга III также имеет два дискуссии, которые, вероятно, очень хотел от читателей в настоящее время. Это его обсуждения влияния климата на политических институтов; и его обсуждение роли арифметической пропорции в разработке оптимальной формы правления. На первом этапе главной проблемой является температура. По второму пункту, претензии в том, что чем больше население и размер страны, тем больше она должна быть исключена с помощью меньшего числа людей, так что аристократия является целесообразным в размера страны среднего с средней плотности населения, и так на. Никто не собирается найти эти дискуссии очень адекватные сейчас, и первое обсуждение делает предположения о характере и телосложения в жарких странах, которые будут выглядеть очень неловко в настоящее время. Тем не менее, эти отрывки ничего заслуживают внимания, как ранние попытки поставить политику в контексте социальной науки в отношении географии и учреждений. Наконец, отмечу, что Руссо считает Макиавелли как большой республиканского мыслителя, который написал принц, чтобы предупредить людей против князей , и вдохновить их политической добродетели. Я считаю его анализ в удобное для вида широкого анализа в настоящее время, связанной с Квентином Скиннером и Филипп Петтит, в котором нет предпочтения в Макиавелли между демократией и монархией, просто желание для поддержания государства и прав из не- политическая вид (Нео-римская свобода или не доминирование). Существует попытка в этом анализе, чтобы иметь его в обоих направлениях, в том, что очень деполитизирован без участия версия республиканизма выдвигается, осуждая "либерализм" за слишком ограничительный характер и формально в его политического понимания.

Результаты (русский) 3:

у нас есть копия нового издания руссо.я не упомянул о том, что издание ровно до тех пор, пока я не закончу писать на ее содержание, которое будет наиболее около руссо, думал, а не как издание.я буду комментировать изданию после того, как я разместил на ее содержание, понемногу, когда я должен иметь основу для решения.

том III социального контракта, больше сказать на этот вопрос я поднимал в последний пост, о действиях общей воли.когда кто - нибудь видел?руссо, примеры законов, на самом высоком - легендарного законодателей, используя ауру сверхъестественное администрацию обеспечить законов; с другой стороны, нравственности и обычаи народа, как представляется, где будет встроен.однако примеры руссо дает в третьей книге не конец трудности понимания.парадоксы, мошенничества и необъяснимых смены в изобилии в третьей книге, несмотря на то, что это не мужчина, это плохой немного писать в политической теории.отнюдь.

примеры, он дает общего будет включать в себя города собрания города республики рима, аналогичных органов в древней грециии более туманно гражданин собрания среди древние македонцы и фрэнки.ссылка на фрэнкса, очевидно, для германских оккупантов и покорители римская галлия в поздней античности.они составляют меньшинство населения, говорит по - немецки править в основном прото франкоязычных земли Celtic галлы.они со временем стал франкоязычных аристократии и монархия французского государства.руссо, имеет в виду традиционные верования, что франк королей, первый был кловис, а законы родовые собрания.я уверен, что на практике то, что мы говорим, - это смесь традиционных племенных права и аккламации царей в своих подданных.все, что происходит с шестого века фрэнкс, они, разумеется, не проведение дискуссионного собраний граждан решать земельного права.я могу только предположить, что руссо атрибуты вроде как франк историю для македонцев, которые могли бы очень грубо иметь такую же роль, в связи с греческие города - государства, что германские конфедерации в связи с поздней римской империинесмотря на то, что македонцы были связаны с приглушенным города - государства по языкам, с тем чтобы немцы не были связаны с римлянами.

руссо о римской истории, похоже, отличается от той, что ранее в социальный контракт, где он дает особую роль нюма, закон не является более озабочены собраний граждан.это противоречит позиции.руссо, он сам,в разделе III касается тактики признание законов с течением времени, несмотря на то, что кажется, принадлежат срок деятельности в гражданство, чем римская республика в своей здоровый этапов.в качестве вопроса историческую реальность, я уверен, что законы республики были не те нюма, и, безусловно, произошли многочисленные изменения.руссо, вероятно, здесь, опираясь на картину, в которой цицерон римской истории республики представляет собой скорее idealisation, чем важнейших исторических исследований.это подводит нас к другому аспекту руссо политической мысли, секретарь будет как производитель чисто права и непредвиденных политических действий.