2 HOW NOT TO THINK ABOUT INTENTIONT

2 HOW NOT TO THINK ABOUT INTENTION
This is what we mean when we speak of actions having meaning. This is also the bare-bone formulation of how we explain meaningful action; how we acquire valid knowledge of it, through intentional explanation. But having said this, it leaves many questions open, some of which will be discussed in this section. First, the immediate conclusion after stating the necessity of intention in understanding human situations is that to be appropriate to their subject, the social sciences require a different kind of inquiry than the natural sciences, namely interpretive inquiry. In general terms this seems to be the proper conclusion, but in the actual practice of doing interpretive inquiry, there are so many complexities and confusions that this becomes an almost meaningless, and in some cases even misleading, statement. But let’s fi rst state the case of an interpretive approach to the social sciences, and for the purpose of this chapter, policy sciences.
The central fact that necessitates interpretive explanation in the social sciences is that the unit of analysis, the “brute” data of the social and policy sciences, are not hardwired into social reality, but require interpretation to make them “visible” at all. Terms such as “voting,” “marrying,” or “negotiating” can only be inferred from the physical movements that carry them by assuming a particular purpose or intention that makes this particular movement or verbal utterance a recognizable case of marrying or negotiating. In the social sciences observation requires interpretation.
Some analysts infer from this that interpretive inquiry is, by inference, a subjective enterprise.
There are two reasons why the evocation of the term subjective without any further qualifi cation is misleading. First, the acceptability of interpretive statements is as constrained by the empirical world as is the acceptability of causal statements (Thomas 1979), but, it should be added, constrained in a different way. Second, the term “subjective” suggests that interpretation is something that takes place
within the mind, or is about objects that can only be grasped by mental processes. Both objections to the term “subjective” hang together.
Let’s clarify the misunderstandings about the alleged subjective character of the word “intention” by looking at an example. What does it mean when in a police report, it is stated: “The suspect was arrested because he intended to rape the victim.” This statement does certainly not refer to some mental state that preceded the act of rape, that is only accessible by the person himself and that only he can avow or deny. Intention has “no experiential essence,” as Jeffrey Coulter puts it.
The word “intend” in the above phrase does not denote some subjective state of the suspect’s mind that can only be refl ected upon by the subject himself, or inferred, through empathic identifi cation of an observer with a subject. The seemingly mentalistic word “intend” here refers as much to an observable action as the seemingly objective word “rape” later in the sentence. As Coulter states:
To learn the expression “I intend” is not to learn, miraculously, to assign a label to some introspected experience—for how could one be trained to make the correct identifi cation of his introspected percept?—but consists, rather in learning how to perform what Austin termed a “commisive.”2 To declare one’s [or disavow, as in this example—HW] intention is to perform a specifi c sort of illocutionary act, which, like all such acts, require appropriate “felicity” conditions. Thus there is a clear and crucial connection between particular sorts of intentions and particular sorts of circumstances. . . . Thus: A description of an intention is a description of an action (an envisaged action), not of an experience.
Avowals and ascriptions of intentions, then, are organized by, and gain their intelligibility from, not some mental divinations but from the particulars of public states of affairs.

Результаты (русский) 1:

2 КАК НЕ ДУМАТЬ О НАМЕРЕНИИЭто то, что мы имеем в виду, когда мы говорим о действия, имеющие смысл. Это также разработке голые кости как мы объяснить смысл действий; как мы получить действительный знания, путем преднамеренного объяснение. Но, сказав это, он оставляет многие вопросы открытым, некоторые из которых будут обсуждаться в этом разделе. Во-первых немедленное заключение после заявив необходимость намерения в понимании человека ситуаций является, что целесообразно для их субъекта, социальных наук требуют различного рода расследованию чем естественных наук, а именно Интерпретив расследования. В целом условия, это кажется, чтобы быть надлежащего заключения, но в реальной практике ведения Интерпретив запрос, есть так много сложностей и путаница, что это становится почти бессмысленным и в некоторых случаях даже в заблуждение, заявление. Но давайте сначала государства в случае Интерпретив подхода к социальным наукам и для целей настоящей главы, политические науки.The central fact that necessitates interpretive explanation in the social sciences is that the unit of analysis, the “brute” data of the social and policy sciences, are not hardwired into social reality, but require interpretation to make them “visible” at all. Terms such as “voting,” “marrying,” or “negotiating” can only be inferred from the physical movements that carry them by assuming a particular purpose or intention that makes this particular movement or verbal utterance a recognizable case of marrying or negotiating. In the social sciences observation requires interpretation.Some analysts infer from this that interpretive inquiry is, by inference, a subjective enterprise.There are two reasons why the evocation of the term subjective without any further qualifi cation is misleading. First, the acceptability of interpretive statements is as constrained by the empirical world as is the acceptability of causal statements (Thomas 1979), but, it should be added, constrained in a different way. Second, the term “subjective” suggests that interpretation is something that takes placewithin the mind, or is about objects that can only be grasped by mental processes. Both objections to the term “subjective” hang together.Let’s clarify the misunderstandings about the alleged subjective character of the word “intention” by looking at an example. What does it mean when in a police report, it is stated: “The suspect was arrested because he intended to rape the victim.” This statement does certainly not refer to some mental state that preceded the act of rape, that is only accessible by the person himself and that only he can avow or deny. Intention has “no experiential essence,” as Jeffrey Coulter puts it.The word “intend” in the above phrase does not denote some subjective state of the suspect’s mind that can only be refl ected upon by the subject himself, or inferred, through empathic identifi cation of an observer with a subject. The seemingly mentalistic word “intend” here refers as much to an observable action as the seemingly objective word “rape” later in the sentence. As Coulter states:To learn the expression “I intend” is not to learn, miraculously, to assign a label to some introspected experience—for how could one be trained to make the correct identifi cation of his introspected percept?—but consists, rather in learning how to perform what Austin termed a “commisive.”2 To declare one’s [or disavow, as in this example—HW] intention is to perform a specifi c sort of illocutionary act, which, like all such acts, require appropriate “felicity” conditions. Thus there is a clear and crucial connection between particular sorts of intentions and particular sorts of circumstances. . . . Thus: A description of an intention is a description of an action (an envisaged action), not of an experience.Avowals and ascriptions of intentions, then, are organized by, and gain their intelligibility from, not some mental divinations but from the particulars of public states of affairs.

Результаты (русский) 2:

2 КАК НЕ ДУМАТЬ О НАМЕРЕНИЕМ
Это то , что мы имеем в виду , когда мы говорим о действиях , имеющих значение. Это также формулировка голой кости , как мы объясним значимое действие; как мы получаем действительное знание о нем, посредством преднамеренного объяснения. Но, сказав это, он оставляет много открытых вопросов, некоторые из которых будут рассмотрены в этом разделе. Во- первых, немедленное заключение после заявления о необходимости намерения в понимании человеческих ситуаций является то , что , чтобы соответствовать их предмету, общественные науки требуют иного рода расследования , чем естественные науки, а именно интерпретационного исследования. В общих чертах это , кажется, правильный вывод, но в реальной практике ведения толковательную запрос, есть очень много сложностей и неразберихи , что это становится почти бессмысленным, а в некоторых случаях даже вводит в заблуждение, заявление. Но давайте первая констатировать случай интерпретирующей подхода к социальным наукам, а также для целей настоящей главы, науки политики.
Центральный факт , что требует толковательную объяснения в социальных науках является то , что единицей анализа, "грубой" данные социальных и политических наук, не зашито в социальной реальности, но требуют интерпретации , чтобы сделать их "видимыми" на всех. Такие термины, как "голосования", "выйти замуж" или "переговоров" можно вывести только из физических движений , которые несут их, предполагая определенную цель или намерение , что делает этот конкретный движение или вербальное высказывание узнаваемый случай из вступающих в брак или переговоров. В социальных науках наблюдение требует интерпретации.
Некоторые аналитики из этого вывод , что интерпретативная дознание, путем умозаключений, субъективного предприятия.
Существуют две причины , по которым вызывание термин субъективного без каких - либо дальнейших qualifi катиона вводит в заблуждение. Во- первых, приемлемость интерпретирующих утверждений , как ограничивается эмпирическим миром , как это приемлемость каузальных утверждений (Томас 1979), но он должен быть добавлен, ограничена по-другому. Во- вторых, термин "субъективное" предполагает , что интерпретация является то , что происходит
в уме, или об объектах , которые могут быть поняты только с помощью психических процессов. Оба возражения против термина "субъективное" держаться вместе.
Давайте прояснить недоразумения по поводу предполагаемого субъективного характера слова "намерение", глядя на пример. Что это значит , когда в отчете полиции, говорится: ". Подозреваемый был арестован , потому что он намеревался изнасиловать жертву" Это утверждение не безусловно , не относится к какой - то психическое состояние , которое предшествовало акт изнасилования, который доступен только сам человек , и что только он может признаться или отрицать. Намерение "не имеет эмпирическую сущность" , как Джеффри Коултер выразился.
Слово "намереваться" в приведенной выше фразе не означает некоторое субъективное состояние ума подозреваемого , что только может быть Refl ected на субъектом самого себя, или INFERRED, через эмпатию Опознавательная наблюдателя с предметом. Казалось бы , менталистский слово "намереваться" здесь понимается как много к наблюдаемому действию , как , казалось бы , объективное слово "изнасилование" позже в предложении. Как Coulter гласит:
Чтобы узнать выражение "я намерен" не узнать, каким -то чудом, чтобы присвоить метку некоторым интроспектирован опытом для того, как можно было бы обучаться , чтобы сделать правильный Опознавательная из его интроспектирован перцепции -Но состоит, а? в процессе обучения , как выполнить то , что Остин назвал «commisive». 2 Признать СВОЮ [или дезавуировать, как в этом примере-HW] намерение состоит в том, чтобы выполнить определения специфических рода иллокутивном акта, который, как и все подобные акты, требуют наличия соответствующих " Felicity "условия. Таким образом , существует четкая и ответственная связь между конкретными видами намерений и конкретных видов обстоятельств. , , , Таким образом: Описание намерения это описание , действие (планируемое действие), а не опыт.
Признаниями и приписывание намерений, а затем, организованы, и получить их разборчивость от, а не некоторых психических гаданий , а от частностей общественных положения дел.

Результаты (русский) 3:

2, как не думать о намеренииэто то, что мы имеем в виду, когда мы говорим о действиях, имеющие смысл.это также голые кости определение того, как мы объясним, реальных действий; как мы приобретаем в силе знания, путем преднамеренного объяснение.но при этом оставляет много открытых вопросов, некоторые из которых будут обсуждаться в этой секции.во - первых, заявив о необходимости немедленного завершения намерения в понимании прав ситуации состоит в том, что целесообразно их темы, социальные науки требуют иного рода расследования, чем естественных наук, а именно Interpretive расследования.в целом представляется, что это правильный вывод, но на практике ведения Interpretive расследование, есть так много сложностей и заблуждения, что это становится почти бессмысленным, а в ряде случаев даже в заблуждение, заявление.но давайте первое государство случай толковательного подхода к социологии, и для целей настоящей главы политических наук.то, что требует толкования центрального объяснение в социальных науках, заключается в том, что анализ "грубая" данных о социальных и политических наук, не прошит в социальной реальности, но требуют толкования, чтобы сделать их "видны".такие термины, как "голоса", "брак", или "переговоров" может быть выведено из физических движений, что носить их, взяв на себя конкретной цели и намерения, что делает это движение или словесные высказывания признаются в случае вступления в брак или переговоры.в социальных науках наблюдения требует толкования.некоторые аналитики вывести из этого расследования заявлений, следовательно, субъективный предприятия.есть две причины, почему рассмотрение термин субъективных без дальнейших qualifi катионов, вводит в заблуждение.во - первых, приемлемость толковательные заявления также ограничивается эмпирического мира как приемлемости причинно - следственной заявления (томас, 1979), однако, следует добавить, вынуждены по - другому.во - вторых, термин "субъективные" предполагает, что толкование является то, что происходитв уме, или примерно на объекты, которые могут быть только без психических процессов.оба возражения на термин "субъективные" держаться вместе.давайте проясним недоразумения по поводу якобы субъективный характер слово "намерение", глядя на пример.что это значит, когда в полицию, он заявил: "подозреваемый был арестован за то, что он намеревался изнасиловать жертву." это заявление никак не коснуться некоторых психического состояния, которые предшествовали акт изнасилования, что доступна только сам человек, и что только он может avow или отрицать.намерение "нет опыта сути", как джеффри колтер кладет.слово "намерены" в выше фраза не обозначают некоторые субъективного состояния подозреваемого из того, что может быть только refl среднее по вопросу сам, или вывести через сопереживанием identifi катионом наблюдателя с вопроса.казалось бы, mentalistic слово "намерен" здесь относится как к заметное меры, которые, казалось бы, цель слово "изнасилование" в конце предложения.как колтер государства:узнать, выражение "я намерен" не узнать, чудесным образом присвоить названия некоторых introspected опыта как можно быть обучены сделать правильный identifi катионом его introspected percept?- но состоит, а научиться выполнять то, что остин назвал "commisive." 2 об объявлении одного [или отказаться от, как в этом примере HW] намерен провести specifi C - то illocutionary закон, который, как и все подобные акты, требуют соответствующей "фелисити" условиях.таким образом, существует четкая и важное значение связи между особого рода намерениях и особого рода обстоятельств... таким образом: описание намерение является описание действий (планируемых действий), не имеет опыта.заявления и ascriptions намерений, затем организуют, и получить их разборчивость, не некоторые психические предсказания, но сведения государственных государствами дел.