Miningenterprises and sugar plantat

Miningenterprises and sugar plantations funneled both ecological as well as
monetary wealth from the increasingly distant rural areas into the cities. Thus did
the “development of underdevelopment” and capitalism’s metabolic rift form a dialectical
unity. Perhaps nowhere was this more evident than in the emergent sugar
plantation complex. First in the Atlantic islands and later in Brazil, the capitalist
sugar plantation in the 15th and 16th centuries ravaged both the island landscapes it
occupied and the laborers who worked it.With sugar, we have a classic instance of
capitalism’s metabolic rift—whereby the products of the countryside (especially
but not only in the periphery) flow into the cities, which are under no obligation to
return the “waste” products to the point of production (Foster, 1999, 2000; Foster&
Magdoff, 1998). Nutrient cycling is consequently ruptured, as nutrients are pumped
out of rural areas and transferred to urban centers. Capitalist agriculture is sustained
and expanded only “by increasingo verdraft on the fertility of our soils” (Sauer,
1981, p. 360). As a consequence, the wave of European expansion inaugurated by
the crisis of feudalism set in motion new ecological crisis tendencies on a world
scale.With the creation of a world market and a trans-Atlantic division of labor in
the 16th century, feudalism’s localized ecological problems gave way to capitalism’s
globalization of environmental problems. With the transition to capitalism,
the nutrient cyclingof local ecosystemswas radically disrupted as these were incorporated
into a new division of labor, and localized relations gave way to progressively
globalized relations between the country and the city (Moore, 2000a, in
press).
With all frontiers now closed, we might ask if the capitalist world-economy
today confronts a situation at all similar to that faced by feudalism some seven cen-
314 ORGANIZATION & ENVIRONMENT / September 2002
turies earlier. Like feudalism, capitalism appears to be approachingthe limits to
growth inscribed in its production system. Also like feudalism, capitalism has created
fertile new breedingg rounds for epidemic disease. The crucial difference is
that capitalism’s rulingclasses lack the option of the spatial fix enjoyed by medieval
Europe’s rulingstrata.
Ecohistorically, the best we can say about the present conjuncture is that the
future relation of the global economy and the biosphere is deeply uncertain. “It is
impossible to know whether humankind has entered a genuine ecological crisis,”
J. R. McNeill (2000) concluded in his environmental history of the 20th century
(p. 358). But there seems little question that the world-system is headed in this
direction:
Many of the ecological buffers—open land, unused water, unpolluted spaces—
that helped societies weather difficult times in the past are nowgone. The most difficult
passages will probably . . . involve shortage of clean fresh water, the myriad
effects of warmer climate, and of reduced biodiversity. (p. 359)
Although McNeill did not say it, the disappearance and deepening erosion of these
“ecological buffers” removes one of the chief means that capitalists have employed
to avoid payingtheir bills over the past five centuries or so. In thisway, capitalism’s
transformation of the earth undermines its own social reproduction at the same time
as it endangers the planet’s capacity to support human life. From this perspective,
the contradiction between capitalism’s relentless expansion and biospheric sustainability
suggests, as Immanuel Wallerstein (2002) has been arguing for some time
now, that we are living not in an age of globalization but rather in an “age of transition”—
from one historical system (capitalism) to another.

Результаты (русский) 1:

Miningenterprises и сахарной плантации были переведены как экологические, а также
денежные богатства из более отдаленных сельских районов в города. Таким образом сделал
«развития отсталости» и метаболические рифта капитализма образуют диалектическое
единства. Возможно нигде это более очевидным, чем в формирующейся сахарный
плантации комплекс. Первый на атлантических островах и позднее в Бразилии, капиталист
сахарной плантации в 15 и 16 веках опустошили оба острова пейзажи он
оккупированных и рабочих, которые работали его.С сахаром, у нас есть классический экземпляр
метаболические рифта капитализма — которой изделия из сельской местности (особенно
но не только в периферии) приток в города, которые не обязаны
вернуть «отходов» товары к точке производства (Фостер, 1999, 2000; Foster&
Magdoff, 1998). Круговорот вследствие разрыва, как питательные вещества поступают
из сельской местности и переданных в городские центры. Устойчивого капиталистического сельского хозяйства
и расширена только «по increasingo verdraft на плодородие наших почв» (Зауэр,
1981, стр. 360). Как следствие, волна экспансии европейских открыл
кризис феодализма приводится в движение новые тенденции экологического кризиса по миру
масштаба.С созданием мирового рынка и транс атлантической разделение труда в
XVI века, локализованные экологические проблемы феодализма уступили капитализма
Глобализация экологических проблем. С переходом к капитализму
питательных cyclingof местные ecosystemswas, резко нарушается, как они были включены
в новое разделение труда и локализованных отношения уступили место постепенно
глобальный характер отношений между города и страны (Мур, 2000a, в
нажмите).
с всех границ, теперь закрыт, мы могли бы спросить если капиталистической мир экономики
сегодня сталкивается ситуацию на всех аналогична сталкиваются феодализма, некоторые семь ЕКС-
314 & Организации окружающей среды / сентябре 2002 года
turies ранее. Как феодализм, капитализм, как представляется, approachingthe пределы
роста, зафиксированные в своей производственной системы. Также, как феодализм, капитализм создал
плодородные новых breedingg патронов для эпидемии. Принципиальное отличие это
что капитализма rulingclasses отсутствует возможность пространственной исправления пользуются средневековой
Европы rulingstrata.
Ecohistorically, лучшее, мы можем сказать о нынешней конъюнктуры, что
отношение будущего глобальной экономики и биосферы глубоко сомнительно. «Это
невозможно знать, является ли человечество вступило подлинный экологический кризис, «
J. R. Макнил (2000) заключено в его экологической истории XX века
(p. 358). Но там, кажется, маленький вопрос, мир системы возглавляет в этом
направление:
многие экологические буферов — открыть земли, неиспользуемые воды, незагрязненные места —
что помог обществ Погода трудные времена в прошлом, nowgone. Самым трудным
проходы, вероятно, будет... привлекать нехватка чистой пресной воды, множества
последствия потепления климата и сокращения биоразнообразия. (п. 359)
хотя Макнейл не говорил он, исчезновение и углубление эрозии этих
«экологическая буферов» удаляет один из главный означает, что капиталисты использовали
чтобы избежать payingtheir счета за последние пять веков или около того. В Такимобразом, капитализм
трансформация земли подрывает собственную общественного воспроизводства, в то же время
как он ставит под угрозу способность планеты поддерживать жизнь человека. С этой точки зрения
противоречие между капитализма неустанное расширение и биосферный устойчивости
предлагает, как Иммануил Валлерстайн (2002) утверждая некоторое время
теперь, что мы живем не в эпоху глобализации, а также в эпоху «переходного периода» —
от одной исторической системы (капитализм) в другую.

Результаты (русский) 3:

Miningenterprises и сахарные плантации выделяемая как с экологической, а также
доходов от все более отдаленных сельских районов в городах. Таким образом,
"отсталости" и капитализма метаболических рифтовой форме диалектики
единства. Пожалуй, нигде в более очевидной, чем в зарождающемся сахар
плантации. Сначала в островах Атлантического океана и позднее в Бразилии,В капиталистической
плантации сахарного тростника в 15-м и 16-м веках пострадавших как в островных ландшафтов в
оккупированных и работников, которые работали в.с сахаром, мы имеем классический пример
капитализма метаболических раскола, в которой продукты в сельской местности (особенно
но не только на периферии) поток в городах, в которых, не обязаны
Вернуться в "отходы" продукции на момент производства (приемные, 1999 год, 2000 год; Foster&
Magdoff, 1998). питательных веществ в результате разрыва, питательных веществ поступающим
из сельских районов и отвезут в городских центрах. капиталистического сельского хозяйства является устойчивый
и расширена лишь "increasingo verdraft о рождаемости нашей почвы" (Sauer,
1981, p. 360). Как следствие этого,Волна расширения Европы открыт
кризис феодализма в движение новых экологических кризисных тенденций в мире
масштаба.в результате создания мирового рынка и трансатлантической разделение труда в
в 16-м веке, феодализма в локальных экологических проблем в капитализм's
глобализации экологических проблем. С переходом к капитализму,
В питательных веществ cyclingof местных ecosystemswas радикально сбои в эти были включены
в новый отдел труда и локализованных отношений в постепенно
глобализации отношений между страной и городом (Мур, 2000a, в
нажмите) .
с всех границ теперь закрыт, мы могли бы спросить если капиталистической мир-экономики
Сегодня сталкивается с ситуацией на аналогичные тем, с которыми по кастовом примерно семь ЕКС-
314 организация & окружающей среды / Сентябрь 2002 года
turies ранее. Хотел бы феодализма капитализмом, как представляется, approachingthe пределы
роста записались в своей производственной системы. Также хотел бы феодализма, капитализм породил
плодородных новые breedingg раундов для эпидемии болезней. Решающую роль играет
Что капитализм в rulingclasses отсутствие вариант пространственного решения пользуются в средневековом
Европы rulingstrata.
Ecohistorically, максимум, что мы можем сказать о настоящем конъюнктура является то, что
будущее связи с глобальной экономики и биосфера" глубоко неопределенными. "Это
невозможно знать, будет ли человечество вступило в подлинной экологического кризиса, "
Дж. Р.Программа развития Организации Объединенных Наций (2000 год) в своем экологическая история 20-го века
(п. 358). Но существует, по-видимому, мало сомнений в том, что мир-системы во главе в этом
направлении:
многие экологические буферы-земли, неиспользуемые воды, незагрязненных пространств-
, помогла обществ погода трудные времена в прошлом nowgone. Наиболее сложных
каналы, вероятно . . .связаны с нехваткой чистой пресной воды, множества
последствия теплый климат, и сокращение биологического разнообразия. (п. 359)
хотя Программа развития Организации Объединенных Наций не сказать, что, в случае исчезновения и углубление эрозии этих
"экологического буферы" устраняет одно из главных означает, что капиталисты, использовали
во избежание payingtheir законопроектов на протяжении последних пяти столетий. В thisway капитализм's
преобразований в "массы" подрывает свою собственную социального воспроизводства в то же время
как он ставит под угрозу нашей планете и жизни человека. С этой точки зрения,
противоречие между капитализма безудержной экспансии и биосферного резервата устойчивости
предлагает, как Иммануил Wallerstein (2002) заявив на некоторое время
сейчас,Что мы живем не в эпоху глобализации, но скорее в "эпоху перехода" -
от одной исторической системы (капитализма) к другой.