When I was a very small boy I was m

When I was a very small boy I was made to learn by heart certain of the fables of La Fontaine, and the moral of each was carefully explained to me. Among those I learnt was The Ant and The Grasshopper which is devised to bring home to the young the useful lesson that in an imperfect world industry is rewarded and giddiness punished. In this admirable fable (I apologize for telling something which everyone is politely, but inexactly, supposed to know) the ant spends a laborious summer gathering its winter store, while the grasshopper sits on a blade of grass singing to the sun. Winter comes and the ant is comfortably provided for, but the grasshopper has an empty larder: he goes to the ant and begs for a little food. Then the ant gives him her classic answer:
‘What were you doing in the summer time?’
‘Saving your presence, I sang, I sang all day, all night.’
‘You sang. Why, then go and dance.’
I do not ascribe it to perversity on my part, but rather to the inconsequence of childhood, which is deficient in moral sense, that I could never quite reconcile myself to the lesson. My sympathies were with the grasshopper and for some time I never saw an ant without putting my foot on it. In this summary (and as I have discovered since, entirely human) fashion I sought to express my disapproval of prudence and common sense.
I could not help thinking of this fable when the other day I saw George Ramsay lunching by himself in a restaurant. I never saw anyone wear an expression of such deep gloom. He was staring into space. He looked as though the burden of the whole world sat on his shoulders. I was sorry for him: I suspected at once that his unfortunate brother had been causing trouble again.
I went up to him and held out my hand.
‘How are you?’ I asked.
‘I’m not in hilarious spirits,’ he answered.
‘Is it Tom again?’
He sighed.
‘Yes, it’s Tom again.’
‘Why don’t you chuck him? You’ve done everything in the world for him. You must know by now that he’s quite hopeless.’
I suppose every family has a black sheep. Tom had been a sore trial to his for twenty years. He had begun life decently enough: he went into business, married, and had two children. The Ramsays were perfectly respectable people and there was every reason to suppose that Tom Ramsay would have a useful and honourable career. But one day, without warning, he announced that he didn’t like work and that he wasn’t suited for marriage. He wanted to enjoy himself. He would listen to no expostulations. He left his wife and his office. He had a little money and he spent two happy years in the various capitals of Europe. Rumours of his doings reached his relations from time to time and they were profoundly shocked. He certainly had a very good time. They shook their heads and asked what would happen when his money was spent. They soon found out: he borrowed. He was charming and unscrupulous. I have never met anyone to whom it was more difficult to refuse a loan. He made a steady income from his friends and he made friends easily. But he always said that the money you spent on necessities was boring; the money that was amusing to spend was the money you spent on luxuries. For this he depended on his brother George. He did not waste his charm on him. George was a serious man and insensible to such enticements. George was respectable. Once or twice he fell to Tom’s promises of amendment and gave him considerable sums in order that he might make a fresh start. On these Tom bought a motor–car and some very nice jewellery. But when circumstances forced George to realize that his brother would never settle down and he washed his hands of him, Tom, without a qualm, began to blackmail him. It was not very nice for a respectable lawyer to find his brother shaking cocktails behind the bar of his favourite restaurant or to see him waiting on the box–seat of a taxi outside his club. Tom said that to serve in a bar or to drive a taxi was a perfectly decent occupation, but if George could oblige him with a couple of hundred pounds he didn’t mind for the honour of the family giving it up. George paid.
Once Tom nearly went to prison. George was terribly upset. He went into the whole discreditable affair. Really Tom had gone too far. He had been wild, thoughtless, and selfish, but he had never before done anything dishonest, by which George meant illegal; and if he were prosecuted he would assuredly be convicted. But you cannot allow your only brother to go to gaol. The man Tom had cheated, a man called Cronshaw, was vindictive. He was determined to take the matter into court; he said Tom was a scoundrel and should be punished. It cost George an infinite deal of trouble and five hundred pounds to settle the affair. I have never seen him in such a rage as when he heard that Tom and Cronshaw had gone off together to Monte Carlo the moment they cashed the cheque. They spent a happy month there.
For twenty years Tom raced and gambled, philand

Результаты (русский) 1:

Когда я был очень маленьким мальчиком я был выучить наизусть некоторые басни Лафонтена, и мораль каждого из них был тщательно объяснил мне. Среди тех, кого я узнал, было муравей и кузнечик, который разрабатывается привезти домой к молодым полезный урок, в отрасли несовершенном мире вознаграждается и головокружение наказаны. В этой замечательной басни (прошу прощения за говорю то, что все вежливо, но заданы приближенно, должен знать) муравей проводит трудоемкий лето сбора его зима-магазин, в то время как кузнечик сидит на лезвия травы пения к солнцу. Зима приходит и муравей комфортно предусмотрено, но кузнечика имеет пустой Кладовая: он идет к муравей и умоляет немного пищи. Затем муравей дает ему ее классический ответ: «Что вы делали в летнее время?» «Сохранение ваше присутствие, я пел, пел весь день, всю ночь.» ' Вы пели. Почему, затем пойти и танец.» Я не приписывать его упрямство, с моей стороны, а скорее непоследовательность детства, которая является несовершенным в моральном смысле, что я никогда не мог примирить себя на урок. Мои симпатии с кузнечик и на некоторое время, я никогда не видел муравей без сдачи мои ноги на нем. В этом резюме (и, как я обнаружил, полностью человека) моды, я стремился выразить мое неодобрение благоразумие и здравый смысл. Я не мог думать о этой басни, когда на другой день я увидел Джордж Ramsay, обедают в ресторане сам. Я никогда не видел кто-нибудь носить выражением такой глубокий мрак. Он смотрел в космос. Он посмотрел, как будто бремя весь мир сидел на его плечи. Мне было жаль для него: я сразу заподозрил, что его сожаления брат была причиной проблемы снова. Я подошел к нему и протянул руку. «Как ты?» Я спросил. «Я не в веселый духи»,-ответил он. 'Это том снова? Он вздохнул. «Да, это том снова.» «Почему вы не его Чак? Вы все в мире сделали для него. Вы должны знать теперь, что он совершенно бесперспективно.» Я полагаю, что в каждой семье есть паршивая овца. Том был больной суда к его двадцать лет. Он начал жизнь достаточно прилично: он пошел в бизнес, женат и имел двоих детей. Ramsays были вполне порядочные люди и там было все основания полагать, что Tom Ramsay бы полезным и достойного карьеры. Но один день, без предупреждения, он объявил, что он не нравится работа и что он не подходит для вступления в брак. Он хотел, чтобы насладиться себя. Он будет слушать не увещеваниями. Он оставил свою жену и его Канцелярии. Он был немного денег, и он провел два счастливых лет в различных столицах Европы. Слухи о его делах достиг его отношений время от времени, и они были глубоко шокированы. Конечно, он имел очень хорошее время. Они качали головами и спрашивает, что произойдет, когда его деньги были потрачены. Они вскоре выяснилось: он заимствовал. Он был уютный и недобросовестных. Я никогда не встречал кто кому было более трудно отказаться от займа. Он сделал стабильный доход от своих друзей, и он сделал друзей легко. Но он всегда говорил, что деньги, которые вы потратили на нужды было скучно; было забавно тратить деньги был деньги, которые вы потратили на предметы роскоши. Для этого он зависит от его брат Джордж. Он не тратить его обаяние на него. Джордж был серьёзный человек и бесчувственным к таких соблазнов. Джордж был респектабельным. Один или два раза он упал на Tom's обещания поправки и дал ему значительные суммы, с тем чтобы он мог бы сделать новый старт. На эти тома купил автомобиль – и некоторые очень хороший украшения. Но когда обстоятельства вынуждали Джордж, чтобы понять, что его брат никогда не бы успокоиться и он умыл руки его, Tom, без сомнения, начал шантажировать его. Это было не очень приятно для респектабельных адвоката найти своего брата, пожимая коктейли за стойкой бара его любимый ресторан или увидеть его ожидания на поле – место такси за пределами его клуб. Том говорит, что вполне достойной оккупации, но если Джордж может обязать его с пару сотен фунтов, он не возражаете за честь семьи, предоставив его служить в баре или ехать на такси. Джордж заплатил. После того, как том почти сел в тюрьму. Джордж был ужасно расстроен. Он пошел в целом компрометирующие дело. Действительно, том зашел слишком далеко. Он был дикий, бездумного и эгоистично, но он никогда раньше не сделал ничего нечестным, по которому Джордж означало незаконным; и если он преследовались он уверенно быть осужден. Но вы не можете позволить ваш единственный брат пойти к арестовывать. Человек, который обманул тома, человек под названием Cronshaw, был мстительным. Он был полон решимости взять дело в суд; Он сказал Tom был негодяем и должны быть наказаны. Это стоило Джордж бесконечные много неприятностей и пятьсот фунтов урегулировать дело. Я никогда не видел его в такой ярости как когда он услышал, что том и Cronshaw отправился вместе с Monte Carlo момент они обналичить чек. Они провели Счастливый месяц там. За двадцать лет Tom побежали и играли, philand

Результаты (русский) 2:

Когда я был очень маленьким мальчиком я был сделан выучить наизусть некоторые из басен Лафонтена, и мораль друг был тщательно объяснил мне. Среди тех, кого я узнал, было Муравей и цикада, которая разработана, чтобы принести домой к молодым на полезный урок, что в несовершенном мире промышленности вознаграждается, а головокружение наказаны. В этом замечательном басни (извиняюсь за что-то рассказывал, который каждый вежливо, но неточно, должны знать) муравей проводит трудоемкий летом сбора зимнее магазин, в то время как кузнечик сидит на травинке пения к солнцу. Зима приходит и муравей комфортно предусмотрено, но кузнечик имеет пустое кладовую: он идет к муравью и просит немного еды. Затем муравей дает ему ее классический ответ:
'Что вы делали в летнее время?
"Сохранение присутствия, я пел, я пел весь день, всю ночь".
"Вы пели. Почему же тогда идти и танцевать.
Я не приписывать это испорченности с моей стороны, но, скорее, к непоследовательности детства, которое недостатки в моральном смысле, что я никогда не мог примириться с урока. Мои симпатии были на кузнечика и в течение некоторого времени я никогда не видел муравья, не подвергая мою ногу на нем. В данном обзоре (и, как я обнаружил, так, целиком человеческий) Мода я стремился выразить неодобрение предусмотрительности и здравому смыслу.
Я не мог не думать о этой басни, когда на днях я видел Джордж Рэмзи завтракал один в ресторане. Я никогда не видел кто-нибудь носить выражение такого глубокого уныния. Он смотрел в пространство. Он выглядел так, словно бремя всего мира сидел на плечах. Я жалела его:. Я подозревал сразу, что его несчастная брат был доставлять неприятности снова
я подошел к нему и протянул руку.
"Как дела?" Спросил я.
"Я не в веселых духов, 'ответил он.
" Это Том снова?
Он вздохнул.
"Да, это снова Том.
" Почему вы не бросить его? Вы сделали все, что в мире для него. Вы должны знать, что он довольно безнадежным.
Я полагаю, в каждой семье есть паршивая овца. Том был строгое испытание к его в течение двадцати лет. Он начал жизнь довольно прилично: он пошел в бизнес, женился и имел двух детей. В Ramsays были совершенно солидные люди и есть все основания полагать, что Том Рэмси будет иметь полезную и почетную карьеру. Но однажды, без предупреждения, он сообщил, что ему не нравится работа, и что он не был приспособлен для брака. Он хотел, чтобы наслаждаться жизнью. Он слушал не увещевания. Он оставил свою жену и офис. Он имел немного денег, и он провел два счастливых года в различных европейских столицах. Слухи о его делах достиг его отношения время от времени, и они были глубоко потрясены. Он, конечно, имел очень хорошее время. Они качали головами и спрашивали, что будет, когда его деньги были потрачены. Вскоре они выяснили: он заимствовал. Он был очарователен и недобросовестных. Я никогда не встречал никого, кому было труднее отказаться от кредита. Он сделал стабильный доход от своих друзей и он легко заводил друзей. Но он всегда говорил, что деньги, которые вы потратили на предметы первой необходимости было скучно; деньги, которые было забавно провести было денег вы потратили на предметы роскоши. Для этого он зависел от своего брата Джорджа. Он не стал тратить свое обаяние на него. Джордж был человек серьезный и нечувствительным к таким соблазнам. Джордж был респектабельным. Один или два раза он упал на обещания Тома внесения поправок и дал ему значительные суммы для того, чтобы он мог начать новую жизнь. На этих Тома купили автомобильных и некоторые очень хорошие украшения. Но когда обстоятельства вынудили Джорджа понимать, что его брат никогда не успокоится и он умыл руки ему, Том, без опасение, начал его шантажировать. Это было не очень хорошо для респектабельного адвоката, чтобы найти его брат встряхивая коктейли за барной стойкой своего любимого ресторана или увидеть его ждать на коробке-сиденье такси возле своего клуба. Том сказал, что служить в баре или ездить на такси было совершенно достойный род занятий, но если Джордж может обязать его с парой сотен фунтов он не возражал за честь семьи, давая его. Джордж заплатил.
После Том почти попал в тюрьму. Джордж был ужасно расстроен. Он вошел в целом компрометирующим дела. Действительно Том зашел слишком далеко. Он был диким, бездумное, и эгоистичным, но он никогда раньше не делал ничего нечестного, по которому Джордж означало незаконным; и если он был привлечен к ответственности он уверенно может быть осужден. Но вы не можете позволить ваш единственный брат, чтобы перейти к тюрьме. Человек обманул Том, человек по имени Cronshaw, был мстителен. Он был настроен взять дело в суде; он сказал Том негодяй и должен быть наказан. Это стоило Джорджу бесконечное хлопот и пятьсот фунтов урегулировать дело. Я никогда не видел его в таком бешенстве, как, когда он услышал, что Том и Cronshaw ушел вместе в Монте-Карло, как только они обналичить чек. Они провели счастливый месяц там.
В течение двадцати лет Том мчались и играли, philand