My mother was born near Gloucester,

My mother was born near Gloucester, in the village of Quedgeley,
sometime in the early 1880’s. On her own mother’s side she was descended
from a long line of Cotswold farmers who had been deprived of
their lands through a monotony of disasters in which drink, simplicity, gambling,
and robbery played more or less equal parts. Through her father, John
Light, the Berley coachman, she had some mysterious connection with the
Castle, something vague and intimate, half forgotten, who knows what? But
implying blood-link somewhere.
Mother was the only sister to a large family of boys. The lack of sisters
and daughters was something Mother always regretted; brothers and sons
being her lifetime’s lot.She was a bright and dreamy child, it seemed, with a curious, hungry
mind; and she was given to airs of incongruous elegance which never quite
suited her background. She was the pride, none the less, of the village schoolmaster,
who did his utmost to protect and develop her. He was an elderly man
who had battered the rudiments of learning into several generations of farmhands.
But in Annie Light he saw a freak of intelligence which he felt bound
to nurture and cherish.
When she was about thirteen years old her mother was taken ill, so the girl
had to leave school for good. She had her fi ve young brothers and her father
to look after, and there was no one else to help. So she put away her books and
her modest ambitions as she was naturally expected to do. The schoolmaster
was furious and called her father a scoundrel, but was helpless to interfere.
There was probably no one less capable of bringing up fi ve husky brothers
than this scatter-brained, half-grown girl. But she did what she could, at least.
Meanwhile, she grew into tumble-haired adolescence, slap-dashing the housework
in fi ts of abstraction and sliding into trances over the vegetables. She
lived by longing rather than domestic law: Mr. Jolly and his books had ruined
her. During her small leisure hours she would put up her hair, squeeze her body
into a tight-boned dress, and either sit by the window or walk in fi elds – getting
poetry by heart, or sketching the landscape in a delicate snowfl ake scribble.
To the other village girls Mother was something of a case, yet they were
curiously drawn towards her. Her strain of fantasy, her sense of fun, her invention,
satire, and elegance of manner, must have intrigued and perplexed
them equally.
When her brothers were big enough to look after themselves, Mother
went into domestic service. Wearing her best straw hat and carrying a ropetied
box, seventeen and shapely, half-wistful, half-excited, she set out alone
for that world of great houses which in those days absorbed most of her kind.
As scullery-maid, housemaid, nursemaid, parlourhmaid, in large manors all
over the west, she saw luxuries and refi nements she could never forget. And
to which in some ways she naturally belonged.
Later, our grandfather retired from his horses and went into the liquor
business. He became host at The Plough, a small Sheepscombe inn, and when
grandmother died, a year or two afterwards, Mother left service to help him.
She spent several odd years in that village pub, living her double life, switching
from bar-room rages to terrace meditations, and waiting while her twenties
passed. Grandfather, on the other hand, spent his time in the cellars playing
the fi ddle across his boot.
Mother stuck by him faithfully, handled the drunks, grew older, and
awaited deliverance. Then one day she read in a local paper: ”Widower
(4 Children) Seeks Housekeeper”. She changed into her best, went out on
to the terrace, sat down, and answered the advertisement. A reply came back,
an appointment was made, and that’s how she met my father.
24
When she moved into his tiny house in Stroud, and took charge of his
four children, mother was thirty and still quite handsome. She had not, I suppose,
met anyone like him before. This young man with his airs and manners,
his music and his ambitions, his charm, bright talk, and undeniable good
looks, overwhelmed her as soon as she saw him. So she fell in love with him
immediately, and remained in love for ever. And herself being comely, sensitive,
and adoring, she attracted my father also. And so he married her. And so
later he left her – with his children and some more of her own.
When he’d gone, she brought us to the village and waited. She waited for
thirty years. I don’t think she ever knew what had made him desert her, though
the reasons seemed clear enough. She was too honest, too natural for this
frightened man; too remote from his tidy laws. She was, after all, a country girl:
disordered, hysterical, loving. The three or four years Mother spent with my
father she fed on for the rest of her life. Her happiness at that time was something
she guarded as though it must ensure his eventual return. She would talk
about it almost in awe, not that it had ceased but that it had happened at all.

Результаты (русский) 1:

Моя мать родилась возле Глостер, в деревне Quedgeley,где-то в начале 1880-х годов. На стороне своей матери она спустиласьиз длинной веренице Cotswold фермеров, которые были лишеныих земли через монотонность стихийных бедствий, в которой пьют, простота, азартные игры,и грабеже играли более или менее равных частей. Через её отец, ДжонСвет, рожь Кучер, она имела некоторые таинственная связь сЗамок, что-то смутное и интимные, половина забыли, кто знает что? Ноподразумевая крови link где-то.Мать была единственная сестра многодетной семье из мальчиков. Отсутствие сестери дочерей было что-то мать всегда сожаление; Братья и сыновьяв ее жизни много.Она была яркой и мечтательный ребенок, казалось, с любопытно, голодныеразум; и она была отдана проветривает нелепые элегантность которой никогда не вполнеподходит ее фон. Она была гордость, тем не менее, из села школьный учитель,кто сделал все от него зависящее, чтобы защищать и развивать ее. Он был пожилой мужчинакто побоям зачатки обучения в несколько поколений farmhands.Но в свете Энни он увидел урод разведки, который он чувствовал себя связаннымразвивать и лелеять.Когда ей было около 13 лет, ее мать была сделана плохо, так что девушкапришлось оставить школу ради блага. Она имела ее fi ve молодых братьев и ее отецСмотреть после и там был никто, чтобы помочь. Поэтому она спрятал ее книги иее скромные амбиции как она была, естественно, должны делать. Директор школыбыл в ярости и называют её отец негодяем, но был беспомощным, чтобы вмешиваться.Вероятно был не менее способным вверх fi ve хаски братьячем этот разброс и крикливый, выросли половину девушка. Но она сделала, что она могла бы, по крайней мере.Между тем она превратилась в неприятность haired подросткового возраста, slap лихой по домув fi ts абстракции и скольжения в транс за овощи. Онажили в тоску, а не внутреннего права: г-н Джолли и его книги погубилее. Во время ее небольшое свободное время она будет положить ее волосы, выжать ее телов платье, туго костей и либо сидеть у окна или ходить в областях – получениеПоэзия сердца, или эскиз пейзаж в каракули Аке тонкий snowfl.Для других девушек деревни матери было что-то дела, но они былиЛюбопытно тяготеет к ней. Ее сорт фантазия, ее чувство удовольствия, ее изобретение,сатиры и элегантность манере, должны заинтриговало и недоумениеих одинаково.Когда ее братья были достаточно большой, чтобы ухаживать за собой, матьпошел в качестве домашней прислуги. Ее лучший соломенной шляпе и переноски ropetiedКоробка, семнадцать и стройные, половина задумчивым, половина возбужденных, она отправилась толькодля этого мир великих домов которая в те времена всасывается большинство из ее рода.Как кладовая горничная, домработница, Няня воспитатель, parlourhmaid, в крупных имениях всена западе она увидела, роскоши и nements модификации, которую она никогда не мог забыть. Ик которому в некотором смысле, она, естественно, принадлежал.Позже наш дедушка ушел из его лошадей и пошел в ликербизнес. Он стал принимающей в The Plough, небольшая гостиница Шипскомбе и когдаумерла бабушка, в год или два после этого, мать левой службы, чтобы помочь ему.Она несколько странным лет провел в этой деревне паб, ее двойной жизни, переключениеот Бар номер бушует Терраса медитаций, и ждать пока ее двадцатыхпрошло. Дед, с другой стороны, проводил время в подвалах играddle fi через его загрузки.Мать застрял его добросовестно, обрабатываются пьяниц, подрос, идолгожданный избавление. Тогда один день, она прочитала в местной газете: «вдовец(4 детей) Ищет домработницу». Она превратилась в ее лучших, вышел нана террасу, сел и ответил на объявление. Ответ пришел обратно,назначение было сделано, и это, как она встретила моего отца.24Когда она переехала в его крошечный дом в городе Страуд и возглавил егочетверо детей, матери было тридцать и все еще довольно красивый. Она не была, я полагаю,встречал человека, как его раньше. Этот молодой человек с его проветривают и манеры,его музыка и его амбиции, его очарование, ярко говорить и неоспоримые хорошовыглядит, подавили ее, как только она увидела его. Поэтому она упала в любовь с нимсразу и навсегда остался в любви. И сама смазливое, чувствительность,и обожающих, она привлекла мой отец также. И поэтому он женился на ней. И такПозже он оставил ее – с его детьми и некоторые другие.Когда он прошли, она принесла нам в деревню и ждали. Она ждалатридцать лет. Я не думаю, что она когда-либо знала, что сделала его пустыни, хотяпричин достаточно ясно. Она была слишком честен, естественно, для этогоиспуганный человек; слишком удаленных от его аккуратно законы. В конце концов, она была девушкой страны:расстройствами, истерический, любящий. Три или четыре года, мать провел с моейотец, она подается всю ее жизнь. Ее счастье, в то время было что-тоона охраняет, как будто он должен обеспечить его возвращения. Она будет говоритьоб этом почти в восторге не то чтобы он прекратил, но что это случилось на всех.

Результаты (русский) 2:

Моя мать родилась недалеко от Глостера, в селе Quedgeley,
то в начале 1880-х годов. На стороне ее матери, она была родом
из длинной линии Котсвольд фермеров, которые были лишены
своих земель через однообразие бедствий, в которых пьют, простоты, азартные игры,
и грабеж играли более или менее равные части. Через своего отца, Джон
Свет, кучер Берли, она была какое-то таинственное соединение с
замком, что-то смутное и интимное, половина забытого, кто знает что? Но
что означает кровь ссылка где-то.
Мать была единственной сестрой в большой семье мальчиков. Отсутствие сестер
и дочерей было что-то Мать всегда сожалел; братья и сыновья
являются lot.She ее жизни был ярким и мечтательный ребенок, казалось, с любопытством, голодный
ум; и она была дана кондиционирования нелепой элегантности, которая никогда не
подходит ее фоне. Она была гордостью, тем не менее, от сельского учителя,
который сделал все возможное, чтобы защитить и развивать ее. Это был пожилой человек
, который разбил зачатки обучения на несколько поколений батраков.
Но в Энни Света он увидел урод интеллекта, который он чувствовал себя связанным
, чтобы лелеять и беречь.
Когда ей было около тринадцати лет ее мать обиделись, так девушка
была вынуждена бросить школу навсегда. Она была ее пять молодых братьев и отца
, чтобы заботиться, и не было никого больше, чтобы помочь. Так она спрятал свои книги и
ее скромные амбиции, как она была, естественно, должны делать. Учитель
был в ярости, и призвал ее отец негодяй, но был бессилен вмешаться.
Там не было, вероятно, не один меньше способны приносить до пяти хаски братья
, чем этот разброс мозгом, наполовину выросли девушки. Но она сделала все, что могла, по крайней мере.
В то же время, она выросла в барабанной волосами в подростковом возрасте, хлопнуть-лихо по дому
в фантастических ц абстракции и скольжения в транс над овощами. Она
жила тоска, а не внутренним законодательством: г-н Веселый и его книги разрушил
ее. В ее маленьких часы досуга она подняла волосы, сжать ее тело
в плотно костей платье, и либо сидеть у окна или ходить в полях - получение
стихи наизусть, или зарисовки пейзаж в деликатной snowfl Аке каракулями.
Для других деревенских девушек Мать была чем-то вроде случае, пока они были
с любопытством тянутся к ней. Ее штамм фантазии, ее чувство юмора, ее изобретения,
сатиры, и элегантность образом, должно быть, заинтригован и озадачен
их одинаково.
Когда ее братья были достаточно большими, чтобы заботиться о себе, мать
пошла в качестве домашней прислуги. Ношение ее лучший соломенную шляпу и неся ropetied
окно, семнадцать и стройная, наполовину задумчивым, наполовину возбужден, она отправилась в одиночестве
для этого мира больших домов, которые в те дни, поглощенных большинство ее рода.
Как кути-горничной, домработницей, няня, parlourhmaid, в больших имениях все
более западе, она увидела роскоши и рефинансирования nements она никогда не могла забыть. И
, к ​​которым в некоторых отношениях она, естественно, принадлежали.
Позже, наш дедушка ушел из его лошадей и пошли в винном
бизнесе. Он стал хозяином на The Plough, небольшой Sheepscombe гостинице, и когда
бабушка умерла, через год или два после этого, мать оставила службу, чтобы помочь ему.
Она провела несколько лишним лет в этом деревенском пабе, живущих ее двойную жизнь, переключение
от бар-зале бушует на террасу медитаций, и ждет, пока ее двадцатых
прошло. Дед, с другой стороны, проводил время в подвалах играть
в фантастический ddle по его загрузке.
Мать застряли им верой и правдой, обрабатываются пьяниц, подрос, и
ждали освобождения. Тогда в один прекрасный день она прочитала в местной газете: "вдова
(4 детей) стремится горничной ". Она переоделась в ее лучшем вышел на
террасу, сел, и ответил на рекламу. Ответ пришел,
назначение было сделано, и вот как она встретила моего отца.
24
Когда она переехала в его крошечном доме в Страуд, и взял на себя ответственность его
четырех детей, мать была тридцать и до сих пор весьма красив. Она не была, я полагаю,
встретил никого, ему подобного раньше. Этот молодой человек со своими кондиционирования и манерами,
своей музыкой и своими амбициями, своим обаянием, яркой беседы и неоспоримых хороших
взглядов, перегружены ее, как только она увидела его. Таким образом, она влюбилась в него
сразу, и оставался в любви навсегда. И сама будучи миловидной, чувствительны,
и обожающих, она привлекла моего отца тоже. И так он на ней женился. И так
спустя он оставил ее - со своими детьми и еще некоторые из ее собственной.
Когда он ушел, она принесла нам в деревню и стал ждать. Она ждала, что
тридцать лет. Я не думаю, что она когда-либо знала, что заставило его дезертировать ее, хотя
причины казались достаточно ясно. Она была слишком честен, слишком естественно для этого
испуганного человека; слишком далеки от его аккуратные законов. Она была, в конце концов, страна девочка:
неупорядоченная, истерика, любя. Три или четыре года мать провела с моим
отцом она подается на всю оставшуюся жизнь. Ее счастье в это время что-то
она охраняется, как будто он должен обеспечить его возможное возвращение. Она будет говорить
об этом почти с благоговением, не то, что она перестала, но что это произошло вообще.

Результаты (русский) 3:

Моя мама родилась недалеко от станции метро Gloucester Road, в деревне Quedgeley,
ориентировочно в начале 1880-х годов. По ее собственной со стороны матери она была потомками
с линии котсуолдского фермеров, которые были лишены
их земель через монотонность стихийных бедствий в которых напиток, простоты, азартные игры,
и разбой играет более или менее равные части. Через ее отца, Джон
света, Berley предложили навестить больного,Она также таинственные связи с
замок, что-то расплывчатым и уютное, половину забыл, кто знает, что? Но
подразумевающий кровь-link где-то.
матери только сестра в большой семье мальчиков. Отсутствие сестер
и дочери было что-то мать всегда выражает сожаление по поводу; братьев и сыновей
, ее срок службы и много.Она была яркой и Dreamy ребенка, то, как представляется, с курьезным, голодных
во внимание;И ей было уделено общим оживлением нелепого элегантность, никогда не вполне
подходит ее фон. Она была гордость, тем не менее, в деревне под стражею,
, сделал все возможное для обеспечения защиты и устойчивого развития. Он был пожилой мужчина
, прокатились по губной гармошке учиться на несколько поколений уличные торговцы раскладывали.
но в Анни света он не видит случайное разведки, он считает необходимым
для воспитания и любим.
Когда она была примерно тринадцать лет ее матери, заболел, так что девочки
школу. Она fi ve молодых братьев и отца
, и нет ни одного другому, чтобы помочь. Поэтому она от нее книги и
ее скромные амбиции, она была, естественно. Директора
был яростный и ее отцом мерзавец, но был беспомощным вмешиваться.
Пожалуй, никто не менее способных обеспечивать вверх fi ve компания Husky братьев
чем этот разброс загорелись идеей, половина - девочка. Но она сделала то, что она не может, по крайней мере.
тем временем она выросла в сушильном барабане подростками глаз, великолепным разбить работу по дому
в fi ts абстракции и вставив его в взаимоотношений людей на овощи. Она
люди мечтают вместо внутреннего законодательства: г-н ДЖОЛЛИ и его книги разрушила
ее.В ходе ее небольшой отдых часов она хотела бы установить ее волосы, сожмите ее тело
в плотно обваливается платье, и сидеть у окна или ходьбы в fi elds - начало
поэзии сердце, или разработке ландшафта в сложной snowfl Ake написания.
в другую деревню девочек матери, что-то дела, и тем не менее они
любопытно обращено к ее. Ее нагрузку фантазия, ее чувство удовольствия, ее изобретение,
сатиры, и элегантность таким образом, должны быть заинтригован и недоумение
их в равной степени.
когда ее братьев, которые были достаточно большой, чтобы ухаживать за собой, мать
вступил в качестве домашней прислуги. Надев ее соломы Red Hat и ношение ropetied
box, семнадцать и удаляете волосы, на половину протяжные, на половину рады, то она, $только в мире больших зданий, которые в эти дни большую часть ее теплые.
в качестве постоянной здешней судомойке-мейд,, уборка домов, nursemaid parlorhmaid, в больших особняков все
в западной части, то она не видит предметы роскоши и refi nements она могла бы никогда не забыть. И
с которой в некоторых отношениях она, естественно принадлежат.
позднее, наш дед на пенсию из коней и отправился на спиртные напитки
бизнес. Он стал хоста на плуг, небольшой Sheepscombe inn, и когда
бабушка умерла, год или два после этого,Мать левый помочь ему.
она на протяжении нескольких лет в этой деревне паб, уровень жизни ее двойной жизни, коммутации
от бар-комнате бушует на террасе размышления, и ждать, пока ее аристократы
прошло. Деда, с другой стороны, в подвалах воспроизведение
fi ближний восток по его загрузке.
матери заклинило, ему точно, обработанных в состоянии алкогольного опьянения, взрослеют, и
ожидает гадание.Затем один день она читать в местной газете: "вдовец
(4 детей) стремится католическим священником". Она изменилась в ее лучших, вышла на
на террасу, сели, и ответил на рекламу. Ответ вернулся,
назначение было, и в том, чтобы она встретилась с моим отцом.
24
когда она переехала в его крошечной дом в Страуд, и взял его
четырех детей, мать была тридцать и по-прежнему весьма красивым.Она не, я думаю,
встретился кто-то хотел бы ему. Этот молодой человек с его Airs и приключилось,
его музыку и его амбиции, его обаяние, светлое время разговора, и отрицать добрые
внешний вид, она, как только она. Поэтому она влюбилась в него
сразу же, и по-прежнему в любви. И сама, досаде, чувствительных,
и преданные тифози, она привлекла моего отца. И так он женился. И так
Позднее он оставил ее - с его детьми и некоторые ее собственной.
когда он бы ушел, она привела нас в деревню, и ждал. Она ждала
тридцать лет. Я не полагаю, что она когда-либо знал, что, у него пустыня ее, хотя
причины, по-видимому достаточно очевидным. Она была слишком честным, слишком естественной для этого
напуганных man; слишком далеко от его аккуратные законов. Она, после того, как все, девочка:
расстройства, истеричной,миролюбивых стран. Три или четыре года мать с моей
отца она подается на всю оставшуюся жизнь. Ее счастья в то время было что-то
она охраняется, хотя он должен обеспечить его возвращения. Она будет разговаривать
о нем почти благоговейный трепет, а не в том, что он перестал но что оно произошло на всех.