When Ginny was first becoming inter

When Ginny was first becoming interested in art and the history of painting, Dad had given her a big book with hundreds of reproductions in it. She'd pored over it with more than delight — with a kind of greed, in fact. She absorbed everything the book told her about the Renaissance, and the Impressionists, and the Cubists, about Boticelli and Monet and Picasso, and she breathed it all in like oxygen she hadn't known she was missing. And among the pictures in the book, there were two that made her gasp. One was Whistler's Arrangement in Grey and Black, the portrait of his mother sitting on an upright chair, and the other was El Greco's View of Toledo. She remembered her reaction quite clearly: a sudden intake of breath, caused by sheer surprise at the arrangement of shapes and colours. It was a physical shock.
And when she looked at the big painting that dominated the end wall, the same thing happened. It would have affected her the same way whoever had painted it, because it was a masterpiece. What it showed was a middle-aged black man, in a uniform with epaulettes and medals, in the act of falling on to the red-carpeted floor of a well furnished room. He'd been eating a meal, and on the table beside him there was a plate of yellow soup. Beyond him, through the open door and at the open window, stood a crowd of people, watching: white people and black, old and young, richly dressed and poverty-stricken. Some of them carried objects that helped you understand who they were: a wad of dollar bills for a banker, a clutch of guns2 for an arms dealer, a chicken for a peasant; and the expressions on their faces told Ginny that they'd all in some ways been victims or accomplices3 of the man who was dying.
And all that was important, but just as important was the strange discord of the particular red of the carpet and the particular yellow ofthe soup, so that you knew it was something significant, and you guessed the soup had been poisoned. And the way the dying man was isolated by the acid red from every other shape in the picture, so that it looked as if he were sinking out of sight in a pool of blood. And mainly what was important was the thing that was impossible to put into words: the arrangements of the shapes on the canvas. These same elements put together differently would have been an interesting picture, but put together like this, they made Ginny catch her breath.
She began thinking of what her mother had wanted to say by the picture. Tell the story of the corrupt1 officer? Yes... But not mainly. What she had probably wanted to do was just to see what happened when she put that red and that yellow together. That was what could start it. Some little technical thing like that. And the shape of the man as he falls... Because there's no shadow, you can't see easily where he is in relation to the floor. He seems to be floating in space, almost. But at the same time no one could say that the picture wasn't technically correct. It was amazing, brilliant! Ginny felt a lump in her throat.

Результаты (русский) 1:

Когда впервые становится Джинни заинтересована в истории живописи и искусства, папа дал ей большая книга с сотнями репродукций в нем. Она pored над ним с более чем восторг — со своего рода жадности, на самом деле. Она поглощает все книги рассказал ей о Ренессанса и импрессионистов и кубистов, Боттичелли и Моне, Пикассо, и она дышала все как кислород она не знал, она отсутствует. И среди фотографии в книге, там были два, который заставил ее вздох. Один был Уистлера договоренности в серый и черный, портрет его мать, сидя на стуле вертикально, а другой вид Толедо Эль Греко. Она вспомнила ее реакция совершенно ясно: внезапное потребление дыхания, вызванные чисто сюрприз на расположение фигур и цветов. Это был физический шок.И когда она смотрела на большой картины, которые доминировали торцевые стены, то же самое произошло. Это затронуло бы ее так же, как тот, кто нарисовал его, потому что это был шедевр. То, что он показал черный мужчина средних лет, в форму с погонами и медалей, в акте падения красное ковровое хорошо меблированные комнаты. Он еды еды, а на столе рядом с ним был тарелку желтый суп. Помимо него, через открытую дверь и в открывшемся окне, стояла толпа людей, наблюдая: белые люди и черный, старых и молодых, богато одетый и бедных. Некоторые из них нес объектов, которые помогли вам понять, кто они: пачку доллара законопроектов для банкира, сцепления guns2 для торговца оружием, курица для крестьянина; и выражений на их лицах сказал Джинни, что они все в некоторых отношениях были жертвами или accomplices3 человека, который умирает.И все, что имеет важное значение, но столь же важное значение было странно раздора особый красный ковер и особый желтый суп, таким образом, чтобы вы знали, это было что-то значительное, и вы догадались суп был отравлен. И путь умирающего был выделен кислоты, красный от каждой другой фигуры в картине, так что он посмотрел, как если бы он тонущий Долой в луже крови. И главным образом то, что важное значение имеет то, что было невозможно передать словами: механизмы фигур на полотне. Эти же элементы воедино иначе бы интересную картину, однако поставить вместе, как это, они сделали Джинни поймать ее дыхание.Она начала думать о ее мать хотела сказать картины. Рассказать историю о corrupt1 офицер? Да... Но не главным образом. Вероятно она хотела сделать был просто чтобы посмотреть, что случилось, когда она что красный и что желтый вместе. Это было то, что можно запустить его. Некоторые мало технические вещи, как это. И форма человека как он влюбляется... Потому что есть нет тени, вы не легко видеть, где он находится по отношению к полу. Он, кажется, плавающие в пространстве, почти. Но в то же время никто можно сказать, что картина не был технически правильно. Это был удивительный, блестящий! Джинни почувствовал комок в горле.