words. I said, “We’ve run out.”“Gas

words. I said, “We’ve run out.”
“Gas?”
“There was plenty. I crammed it full before I started. Those bastards in Tanyin have syphoned
it out. I ought to have noticed. It’s like them to leave us enough to get out of their zone.”
“What shall we do?”
“We can just make the next watch tower. Let’s hope they have a little.”
But we were out of luck. The car reached within thirty yards of the tower and gave up. We
walked to the foot of the tower and I called up in French to the guards that we were friends, that
we were coming up. I had no wish to be shot by a Vietnamese sentry. There was no reply: nobody
looked out. I said to Pyle, “Have you a gun?”
“I never carry one.”
“Nor do I.”
The last colours of sunset, green and gold like the rice, were dripping over the edge of the flat
world: against the grey neutral sky the watch tower looked as black as print. It must be nearly the
hour of curfew. I shouted again and nobody answered.
“Do you know how many towers we passed since the last fort?”
“I wasn’t noticing.”
“Nor was I.” It was probably at least six kilometres to the next fort—an hour’s walk. I called
a third time, and silence repeated itself like an answer.
I said, “It seems to be empty: I’d better climb up and see.” The yellow flag with red stripes
faded to orange showed that we were out of the territory of the Hoa-Haos and in the territory of the
Vietnamese army.
Pyle said, “Don’t you think if we waited here a car might come?”
“It might, but they might come first.”
“Shall I go back and turn on the lights? For a signal.”
“Good God, no. Let it be.” It was dark enough now to stumble, looking for the ladder.
Something cracked under foot; I could imagine the sound travelling across the fields of paddy,
listened to by whom? Pyle had lost his outline and was a blur at the side of the road. Darkness,
when once it fell, fell like a stone. I said, “Stay there until I call.” I wondered whether the guard
would have drawn up his ladder, but there it stood—though an enemy might climb it, it was their
only way of escape. I began to mount.
I have read so often of people’s thoughts in the moment of fear: of God, or family, or a
woman. I admire their control. I thought of nothing, not even of the trap-door above me: I ceased,
for those seconds, to exist: I was fear taken neat. At the top of the ladder I banged my head
because fear couldn’t count steps, hear, or see. Then my head came over the earth floor and
nobody shot at me and fear seeped away.
3
A small oil lamp burned on the floor and two men crouched against the wall, watching me.
One had a sten gun and one a rifle, but they were as scared as I’d been. They looked like
schoolboys, but with the Vietnamese age drops suddenly like the sun—they are boys and then they
are old men. I was glad that the colour of my skin and the shape of my eyes were a passport—they
wouldn’t shoot now even from fear.
I came up out of the floor, talking to reassure them, telling them that my car was outside, that
I had run out of petrol. Perhaps they had a little I could buy. It didn’t seem likely as I stared
around. There was nothing in the little round room except a box of ammunition for the sten gun, a
small wooden bed, and two packs hanging on a nail. A couple of pans with the remains of rice and
some wooden chopsticks showed they had been eating without much appetite.
“Just enough to get us to the next fort?” I asked.
One of the men sitting against the wall—the one with the rifle—shook his head.
“If you can’t we’ll have to stay the night here.”
”C”est dйfendu.”
“Who by?”
“You are a civilian.”
“Nobody’s going to make me sit out there on the road and have my throat cut.”
“Are you French?”
Only one man had spoken. The other sat with his head turned sideways, watching the slit in
the wall. He could have seen nothing but a postcard of sky: he seemed to be listening and I began
to listen too. The silence became full of sound: noises you couldn’t put a name to—a crack, a
creak, a rustle, something like a cough, and a whisper. Then I heard Pyle : he must have come to
the foot of the ladder. “You all right, Thomas?”
“Come up,” I called back. He began to climb the ladder and the silent soldier shifted his sten
gun—I don’t believe he’d heard a word of what we’d said : it was an awkward, jumpy movement I
realized that fear had paralysed him. I rapped out at him like a sergeant-major, “Put that gun downl
“ and I used the kind of French obscenity I thought he would recognize. He obeyed me
automatically, Pyle came up into the room. I said, “We’ve been offered the safety of the tower till
morning.”
“Fine,” Pyle said. His voice was a little puzzled. He said, “Oughtn’t one of those mugs to be
on sentry?”
“They prefer not to be shot at. I wish you’d brought something stronger than lime-juice.”
“I guess I will next time,” Pyle said.
“We’ve got a long night ahead.” Now that Pyle was with me, I didn’t hear the noises. Even
the two soldiers seemed to have relaxed a little.
“What happens if the Viets attack them?” Pyle asked.
“They’ll fire a shot and run. You read it every morning in the Extreme Orient. ‘A post southwest
of Saigon was temporarily occupied last night by the Vietminh’.”
“It’s a bad prospect.”
“There are forty towers like this between us and Saigon. The chances always are that it’s the
other chap who’s hurt.”
“We could have done with those sandwiches,” Pyle said. “I do think one of them should keep
a look-out.”
“He’s afraid a bullet might look in.” Now that we too had settled on the floor, the Vietnamese
relaxed a little. I felt some sympathy for them: it wasn’t an easy job for a couple of ill-trained men
to sit up here night after night, never sure of when the Viets might creep up on the road through the
fields of paddy. I said to Pyle, “Do you think they know they are fighting for Democracy? We
ought to have York Harding here to explain it to them.”
“You always laugh at York,” said Pyle.
“I laugh at anyone who spends so much time writing about what doesn’t exist—mental
concepts.”
“They exist for him. Haven’t you got any mental concepts? God, for instance?”
“I’ve no reason to believe in a God. Do you?”
“Yes. I’m a Unitarian.”
“How many hundred million Gods do people believe in? Why, even a Roman Catholic
believes in quite a different God when he’s scared or happy or hungry.”
“Maybe, if there is a God, he’d be so vast he’d look different to everyone.”
“Like the great Buddha in Bangkok,” I said. “You can’t see all of him at once. Anyway he
keeps still.”
“I guess you’re just trying to be tough,” Pyle said. “There’s something you must believe in.
Nobody can go on living without some belief.”
“Oh, I’m not a Berkeleian. I believe my back’s against this wall. I believe there’s a sten gun
over there.”
“I didn’t mean that.”
“I believe what I report, which is more than most of your correspondents do.”
“Cigarette?”
“I don’t smoke—except opium. Give one to the guards. We’d better stay friends with them.”

Результаты (русский) 1:

слова. Я сказал, «Мы запускаем».«Газ?»«Было много. Я заточают полной, прежде чем я начал. Эти ублюдки в Tanyin собраныЭто вне. Я должен заметить. Это как их оставить нас достаточно, чтобы выйти из своей зоны.»«Что делать?»«Мы можем просто сделать следующий сторожевой башней. Будем надеяться, что они имеют немного.»Но мы были из везения. Автомобиль достиг тридцати метров башни и дал вверх. Мыходил к подножию башни и позвонил на французском языке для охранников, что мы были друзьями, чтоМы шли вверх. У меня было не желание быть застрелен вьетнамских караул. Не было никакого ответа: никтовыглянул. Я сказал, чтобы Пайл, «у вас пистолет?»«Я никогда не носить один.»«Не я».Последние цвета заката, зеленый и золото как риса, капает через край квартирымир: против нейтрального серого неба сторожевую башню посмотрел черной, как печать. Она должна быть почтичас комендантский час. Я закричала снова, и никто не ответил.«Знаете ли вы сколько башен, мы прошли с момента последнего Форт?»«Я не заметил».«Не я». Это было вероятно по меньшей мере шесть километров в следующий Форт — в часе ходьбы. Я позвонилтретий раз и молчание повторяется как ответ.Я сказал, «это кажется пустым: я бы лучше подняться вверх и посмотреть.» Желтый флаг с красными полосамибыл утрачен в оранжевый, показал, что мы были вне территории ТСЖ-Дай и на территорииВьетнамской армии.Пайл говорит, «вы думаете если мы ждали здесь автомобиль может прийти?»«Он может, но они могут прийти первым»."Я вернуться и включите фары? Для сигнала.»«Боже, нет. Пусть это будет.» Это было достаточно темно теперь наткнуться, глядя на лестнице.Что-то трещины под ноги; Я мог представить себе звук, путешествуя по области Пэдди,слушал, кем? Пайл потерял его наброски и размытие на стороне дороги. Тьма,когда однажды он упал, упал, как камень. Я сказал, «оставаться там до тех пор, пока слово.» Я хотел бы знать, является ли охранникподготовят его лестница, но там он стоял — хотя враг может подняться его, это был ихтолько путь к спасению. Я начал монтировать.Я читал так часто мысли людей в момент страха: от Бога, или семьи, илиженщина. Я восхищаюсь их управления. Я думал о ничего, даже не-Люк выше меня: я перестал,за те секунды, чтобы существовать: я был страх, принятых аккуратным. В верхней части лестницы я ударился головойпотому что страх не мог рассчитывать шаги, услышать или увидеть. Потом моя голова над земляным полом иникто не выстрелил в меня и страх просочилась прочь.3Небольшой лампады сожгли на этаже и два мужчины присел к стене, смотрит на меня.Один пистолет стен и один винтовку, но они боялись, как я был. Они выглядели какшкольников, но с возрастом вьетнамских внезапно падает как солнце — они являются мальчиками и затем онистариков. Я был рад, что паспорт цвет моей кожи и форма моих глаз — онине стрелять теперь даже от страха.Я пришел из пола, успокоить их, говорят, говорю им, что мой автомобиль был снаружи, чтоЯ бежал из бензина. Возможно, они были немного, я мог бы купить. Это не казалось скорее всего, как я смотрелвокруг. Там было ничего в маленькой круглой комнате кроме коробки боеприпасов для стен пистолет,небольшая деревянная кровать и две пачки, висит на гвоздь. Несколько лотков с останками риса иНекоторые деревянные палочки показало, что они едят без много аппетит. «Просто достаточно, чтобы заставить нас к следующему Форт?» Я спросил.Один из мужчин, сидел на стене — один с винтовки — покачал головой.«Если вы не можете нам придется остаться на ночь здесь.»«C» est dйfendu.»«Кто на?»«Ты гражданский».«Никто не собирается сделать мне сидеть там на дороге и вырезали горло».«Ты французский?»Только один человек говорил. Другие сидел с его головой повернулся боком, наблюдая за прорези встены. Он мог видеть ничего, кроме открытку неба: он, как представляется, слушать, и я началчтобы прослушать превью трека тоже. Молчание стала полной звука: шумы, не мог положить имя — трещины,скрип, шорох, что-то вроде кашель, а шепот. Потом я услышал Пайл: он должен прийтипешком по лестнице. «Вы все правы, Thomas?»«Come up,» я перезвонил. Он начал подниматься по лестнице и молчание солдат перешли его стенпистолет — не верю, что он слышал слова то, что мы сказал: это было неудобно, нервный движение японял, что страх парализовало его. Я постучал на него как сержант майор, «положить что downl боевые пушки«и я использовал вид французского непристойности, которые я думал, что он будет признать. Он послушался меняавтоматически Пайл пришел в комнату. Я сказал, «мы была предложена безопасности башни доутро.»«Хорошо,» говорит Пайл. Его голос был немного озадачен. Он сказал, «портфель один из этих кружки бытьна караул?»«Они предпочитают не выстрелил в. Я желаю что вы принесли что-то сильнее, чем сок известки.»«Я думаю, что я буду в следующий раз»,-говорит Пайл.«У нас есть длинная ночь впереди.» Теперь, когда Пайл был со мной, я не слышу шумы. Дажедва солдата, как представляется, немного расслабился.«Что произойдет, если Виетс атаковать их?» Пайл спросил.«Они выстрелить и запустить. Вы прочитали его каждое утро в Экстрим Ориент. ' На юго-западе постиз Сайгона была временно оккупирована прошлой ночью Vietminh'.»«Это плохая перспектива».«Есть сорок башни как это между нами и Сайгон. Шансы всегда, что этодругие глава, который больно.»«Мы могли бы сделать с этими бутербродами»,-говорит Пайл. «Я думаю, что один из них следует сохранитьlook-out».«Он боится, что пуля может выглядеть.» Теперь, когда мы слишком поселились на полу, вьетнамскийнемного расслабился. Я почувствовал некоторое сочувствие для них: это не простая работа для пару плохо обученные мужчинночь за ночью, сидеть здесь никогда не уверен, когда Виетс может проползти вверх на дороге черезполя риса. Я сказал, чтобы Пайл, «вы думаете что они знают, что они борются за демократию? Мыдолжны иметь Йорк Хардинг здесь, чтобы объяснить им.»«Вы всегда смеются Йорк,» говорит Пайл.«Я смеяться на любой, кто тратит столько времени писать о том, что не существует — психическогоконцепции.»«Они существуют для него. Вы не получили любое психическое концепций? Бог, например?»«У меня нет оснований верить в Бога. У вас?»«Да. Я Унитарианско». «Сколько сотен миллионов богов ли люди верят в? Почему даже Римско-католическойверит в совершенно разных Бога, когда он боится или счастливым или голодным.»«Может быть, если есть Бог, он бы столь обширна, он будет выглядеть иначе всем.»«Как большой Будда в Бангкоке,» я сказал. «Вы не может увидеть его сразу все. Во всяком случае ондержит до сих пор.»«Я думаю, что вы просто пытаюсь быть жестким»,-говорит Пайл. «Есть что-то, что вы должны верить в.Никто не может жить без некоторых веры.»«Oh, я не Berkeleian. Я считаю моей спиной против стены. Я считаю, что есть пистолет стенвон там.»«Я не значил что.»«Я верю, что я доложу, который больше, чем большинство ваших корреспондентов-ДУ».«Сигареты?»«Я не курю — за исключением опиума. Дать один к охранникам. Мы бы лучше остаться друзьями с ними.»

Результаты (русский) 2:

слова. Я сказал, "Мы закончились."
"Газ"?
"Был много. Я забиты это полный прежде чем я начал. Эти ублюдки Tanyin бы отсасывают
его. Мне следовало бы заметить. Это, как они, чтобы оставить нас достаточно, чтобы получить из своей зоны.
"" Что мы будем делать?
"" Мы можем только сделать следующий сторожевую башню. Будем надеяться, что у них есть немного.
"Но мы не повезло. Автомобиль достиг в течение тридцати ярдах от башни и сдался. Мы
шли к подножию башни, и я позвонил на французском языке с охранниками, что мы были друзьями, что
мы идут вверх. У меня не было никакого желания быть застрелен вьетнамского часового. Там не было никакого ответа: никто
не смотрел. Я сказал Пайл, "У вас есть пистолет?"
"Я никогда не носить один".
"Также не я"
Последние краски заката, зеленый и золотой, как рис, капали на краю плоской
мира: против серый нейтральный небо часы башня выглядела, как черный, как печать. Она должна быть почти
час комендантского часа. Я снова закричал, и никто не ответил.
"Вы знаете, сколько башен мы прошли с момента последнего форта?"
"Я не замечая."
"Не было И." Это было, вероятно, по крайней мере, в шести километрах к следующему форт-в часе ходить. Я
позвонил. В третий раз, и тишина повторилась как ответ
я сказал, "Это кажется пустым: Я лучше подняться и посмотреть." Желтый флаг с красными полосами
исчез в оранжевый показал, что мы были из Территория Хоа-Haos и на территории
вьетнамской армии.
Пайл сказал, "Не кажется ли вам, если мы ждали здесь автомобиль может прийти?"
"Это может, но они могли бы прийти первым."
"Должен ли я вернуться и включить свет? Для сигнала.
"" Боже мой, нет. Пусть это будет "Это было настоящее время достаточно темно, чтобы наткнуться, ища лестницы..
Что-то трещины под ногами; Я мог представить себе звук путешествия по полям риса,
слушал кем? Пайл потерял очертания и было пятно на обочине дороги. Темнота,
когда однажды он упал, упал, как камень. Я сказал, "Оставайтесь там, пока я не называю." Я подумал, будь охранник
бы составлен его лестнице, но там стоял, хотя враг может подняться, он был их
единственный способ побега. Я начал расти.
Я прочитал так часто мыслей людей в момент страха: Бога, или семьи, или
женщины. Я восхищаюсь их контроль. Я думал, ничего, даже не из люка выше меня: я перестал,
для тех секунд, чтобы существовать: я страх приняты аккуратно. В верхней части лестницы Я ударился
головой, потому что страх не может рассчитывать шаги, слышать, или видеть. Тогда моя голова пришла на земляном полу и
никто не выстрелил в меня и страх просачивался далеко.
3
Небольшой масла горела лампа на полу и двое мужчин присел к стене, глядя на меня.
Один был Стен пистолет и один из винтовки, но они были страшно, как я был. Они смотрели, как
школьников, но с Вьетнамский возраст резко падает, как солнце, это мальчики, а затем они
старики. Я был рад, что цвет моей кожи и форма моих глаз были паспортного они
не стреляют бы сейчас даже от страха.
Я вышел из пол, говорить, чтобы успокоить их, сказав им, что мой автомобиль был снаружи, что
я кончился бензин. Возможно, они были немного я мог бы купить. Это не кажется вероятным, как я смотрел
вокруг. Там не было ничего, в маленькой круглой комнате, кроме коробки патронов для пистолета Стен, в
небольшой деревянной кровати, и две пачки висит на гвозде. Пару кастрюли с остатками риса и
некоторых деревянных палочек для еды показали, что они ели без особого аппетита.
Спросил "Просто достаточно, чтобы получить нас к следующему форта?" Я.
Один из мужчин, сидящих на стене-один с винтовки покачал головой.
"Если вы не можете нам придется остаться здесь на ночь."
"C" Est dйfendu.
"" Кто с?
"" Вы гражданское.
"" Никто не заставит меня сидеть там на дороге, и у меня перерезали горло
"." Вы французы?
"Только один человек говорил. Другой сидел с головой повернулся боком, наблюдая щель в
стене. Он не мог видеть ничего, кроме неба открытки: он, казалось, не слушал, и я начал
слушать тоже. Тишина стала полноправным звука: звуки не могут поставить имя-трещины, в
скрип, шелест, что-то вроде кашля, и шепотом. Потом я услышал, Пайл: он, должно быть,
у подножия лестницы. "Вы все в порядке, Томас?"
"Давай до", я перезвонил. Он начал подниматься по лестнице и молчит солдат смещается его Стен
пистолет-я не верю, что он слышал слова о том, что мы сказали: это было неудобно, нервный движение Я
понял, что страх парализовал его. Я постучал на него, как старшина, "Положи пистолет
Загруз.картин", и я использовал вид французского непристойности Я думал, что он признает. Он повиновался мне
автоматически, Пайл, пришел в комнату. Я сказал, "Мы предложили безопасности башни до
утра."
"Хорошо," сказал Пайл. Его голос был немного озадачен. Он сказал: "не следовало одна из тех кружки, чтобы быть
в карауле?"
"Они предпочитают не стреляли. Я хочу, чтобы ты принес что-то сильнее, чем сок лайма.
"" Я думаю, я буду в следующий раз, "сказал
Пайл." У нас есть длинная ночь впереди. "Теперь, когда Пайл был со мной, я не слышу шумы. Даже
двое солдат, казалось, немного расслабился.
Спросил Пайл "Что произойдет, если Viets напасть на них?".
"Они выстрелить и бежать. Вы читаете это каждое утро на Крайнем Востоке. «А после к юго-западу
от Сайгона был временно оккупированной вчера вечером Вьетминя".
"" Это плохо перспектива.
"" Есть сорок башни, как это между нами и Сайгоне. Шансы всегда есть, что это
другой парень, который ранен.
"" Мы могли бы сделать с этими бутербродами, "сказал Пайл. "Я думаю, один из них должен держать
в наблюдении."
"Боится пуля может выглядеть в." Теперь, когда мы слишком поселились на полу, вьетнамский
немного расслабился. Я чувствовал некоторую симпатию к ним: это был не просто работа на пару плохо обученных
людей, чтобы сидеть здесь ночь за ночью, никогда не уверен, когда Viets может ползать на дороге через
поля риса. Я сказал Пайл, "Как вы думаете, они знают, что они борются за демократию? Мы
должны иметь York Хардинг здесь, чтобы объяснить им это.
"" Вы всегда смеюсь в Йорке, "сказал
Пайл." Я смеюсь на тех, кто проводит много времени писать о том, что не существует
психических-концепции. "" Они существуют для него.
Вы не получили каких-либо психических понятия? Бог, например?
"" У меня нет оснований верить в Бога. А у вас?
"" Да. Я унитарное
"." Сколько сотен миллионов Боги люди верят в? Почему, даже Римско-католическая
считает, совсем в другом Бога, когда он боится или счастливым или голодны.
"" Может быть, если есть Бог, он был бы столь обширны он отличаться для каждого.
"" Как великий Будда в Бангкоке, "сказал я. "Вы не можете видеть все от него сразу. Во всяком случае, он
держит до сих пор.
"" Я думаю, вы просто пытаетесь быть жестким, "сказал Пайл. "Там-то вы должны верить в.
Никто не может жить без веры какой-то."
"О, я не берклеанец. Я считаю, что моя спина против этой стены. Я считаю, что это Стен пистолет
там. "" Я не имел в виду. "" Я считаю, что я сообщить, что больше, чем большинство ваших корреспондентов сделать "." Сигарета "?" Я не курю, за исключением опиума , Дайте друг охранников. Мы лучше остаться друзьями с ними ".

Результаты (русский) 3:

слова.я сказал, "у нас кончился."
"газ?"
" было много.я встал, полностью его до того, как я начал.эти ублюдки в tanyin есть syphoned
это.я должен был заметить.как будто их оставить нас достаточно, чтобы выйти из своей зоны ":" что будем делать?"
", мы можем сделать следующий сторожевую башню.будем надеяться, что они немного ".
но нам не повезло.машину, достигнутым в рамках тридцать ярдов башни и сдался.мы
шел до подножия башни и я позвонил по - французски охранников, что мы были друзьями, что
мы были впереди.я не хочу быть застрелены вьетнамский стража.ответа не последовало: никто не
смотрел.я сказал пайл, "у вас пистолет?":" я никогда не ношу. "
" я тоже. ": последние цвета солнца,зеленый и золота, как рис, течет через край плоской
мира: от серого нейтральной небо сторожевой башни, смотрели, как черный, как печать.она должна быть почти
часа комендантский час.- я же снова, и никто не ответил.
", ты знаешь, сколько башен, мы прошли со времени последнего форт?"." я не заметил. "
" не было."это, наверное, было не менее шести километров на следующий форт в часе ходьбы.я позвонил
в третий раз, и молчание повторяется как ответ.
я сказал, "это кажется пустым: я лучше залезть и посмотреть." желтый флаг с красными полосами
исчезла оранжевого, свидетельствуют о том, что мы были вне территории хоа домашних работниц и на территории республики. вьетнамской армии.
куча сказал,"вам не кажется, что если мы ждали здесь машина может прийти?"
" можно, но они могут прийти первым. ":" я должен вернуться, и включите свет?на сигнал. "
" боже, нет. пусть будет "было достаточно темно, теперь спотыкаться, ищу лестницу.
треснула под ноги, я мог представить, звук, перемещающийся по всей области падди,
прислушаться к кому?куча потерял своего плана и было какое - то пятно на обочине дороги.тьма,
, когда после того, как он упал, упал как камень.я сказал, "оставаться там, пока я позвоню." я интересуется, охранник
будет составлен его по лестнице, но она стояла, несмотря на то, что враг может взобраться на это было их
только путь спасения.я начал расти.
я прочитал очень часто мысли людей в момент страха: бога,или семья, или
женщина.я восхищаюсь их контроля.я думал, что ничто, даже люк выше меня: я перестала,
за эти секунды, чтобы существовать: я был страх, принятых в чистоте.на вершине лестницы я ударился головой
что страх, не мог рассчитывать шаги, слышать и видеть.тогда мне в голову пришла на земле слово и
никто не стрелял в меня и страха, ушла от него.
3.небольшой нефтяной лампой жгли на пол и двух мужчин, присел на стену, смотрели на меня.
было стен пистолет и одна винтовка, но они были настолько, как я был.они выглядят как
школьников, но с вьетнамским возраста капель внезапно, как солнце, они мальчиков, а затем они
старые люди.я был рад, что цвет моей кожи и формы мои глаза были паспорта они
не стреляйте, даже от страха.
я пришел из пола, с их успокоить, сказать им, что моя машина снаружи, что
я не кончился бензин.возможно, они еще немного, я мог бы купить.это не похоже, что я смотрел
вокруг.ничто в маленькие круглые комнате, за исключением ящик с боеприпасами для стен пушку,
малых деревянные кровати и две пачки, висит на гвоздь.пара сковородки с останками риса и
некоторые деревянные палочки показал, что они уже есть, без особого аппетита.
"хватит только на следующий форт?"я спросил.
один из мужчин, сидящих на стену, кто с винтовкой, покачал головой. -
", если вы не можете нам придется остаться здесь ночь. "
" C "EST d и fendu."
"кто?"
", вы гражданский ".
"никто не заставишь меня сидеть там, на дороге, и есть мой горлом."
"вы француженка?"
только один человек говорил.другой сидел с повернул голову в сторону, как разрез
стены.он может ничего не видим, но открытку неба: он слушал и я начал
слушать тоже.молчание стало полным звуком: шум, ты не можешь положить название to-a крэк,
скрипят,шелест, что - то вроде кашля и шепотом.потом я услышал куча: он, должно быть,
подножия лестницы."все в порядке, томас?"
", "я звонил.он начал подниматься по лестнице, и молчание солдат перешли его стен
gun-i не верят, что он слышал слово, что бы мы сказали: это было неловко, нервные движения я
понял, что страх парализовал его.я тебя изнасилуют на его, как сержант, "оружие downl
", и я был такой французский непристойность. я думал, он бы узнал.он слушался меня
автоматически, куча пришел в комнату.я сказал, "мы предложили безопасности башни до
утром."
"в порядке", - сказал кучи.его голос был немного озадачен.он сказал: "теперь не один из тех кружки для
на караул?"."они предпочитают не стреляют.я бы хотел, чтобы ты принес что - то сильнее, чем сок лайма. "
", думаю, будет в следующий раз ", - сказал пайл.
" у нас длинная ночь впереди. "теперь пайл был со мной, я не слышал шум.даже
двух солдат, судя по всему, расслабиться немного.
", что случится, если viets их атаковать?"куча спросил.
" они могут выстрелить и беги.ты читал каждое утро в крайней)."пост -
сайгона временно оккупированной прошлой ночью вьетмингом."
"это плохая перспектива."
"есть сорок башни, как это между нами и сайгон.шансы всегда есть, что это
других чудаком, который больно. "
", мы могли бы сделать эти сэндвичи, "куча сказал."я думаю, что один из них должен держать
смотрите."."он боится, что пуля может заглянуть в". теперь, что мы тоже поселились на пол, вьетнамский
расслабиться немного.я чувствовал себя немного сочувствия им: это было непросто для пары плохо обученных людей
сидеть здесь, ночь за ночью, не уверен, что когда viets может подкрасться к дороге через
областях падди.я сказал куча ", ты думаешь, они знают, что они борются за демократию?мы
должно быть в нью - йорке хардинг здесь, чтобы им объяснить. ":" ты всегда смеются в йорке, - сказал пайл.
"я смеюсь, когда тот, кто проводит так много времени в письменной форме о том, что не существует психического
концепций."
"они существуют для него.не у тебя есть психических концепций?боже, например?":" у меня нет причин верить в бога.ты?"
", да.я a unitarian.
"сколько сотен миллионов богов, люди верят в?почему, даже католик
верит в совершенно иную бога, когда он боится или счастливой или голодна. ":" может быть, если бог есть, он бы так многочисленна, он выглядит не так всем. "
", как статуя в бангкок ", сказал я."ты не можешь увидеть все его сразу.в любом случае он
хранит до сих пор. "
", я думаю, ты просто пытаешься быть крутой,"куча сказал."есть кое - что, что ты должна поверить.
никто не может жить без веры." "," о, я не berkeleian.я считаю, что моя спина в отношении этой стены.я верю в то, что есть стен пистолет
там. "
", я не имел в виду, что. ":" я верю в то, что я доклад, в котором больше, чем большинство ваших корреспондентов ".
" сигареты?"." я не курю, за исключением опиума.дай один охранников.нам лучше остаться друзьями, вместе с ними.