My mother was born near Gloucester,

My mother was born near Gloucester, in the village of Quedgeley,
sometime in the early 1880’s. On her own mother’s side she was descended
from a long line of Cotswold farmers who had been deprived of
their lands through a monotony of disasters in which drink, simplicity, gambling,
and robbery played more or less equal parts. Through her father, John
Light, the Berley coachman, she had some mysterious connection with the
Castle, something vague and intimate, half forgotten, who knows what? But
implying blood-link somewhere.
Mother was the only sister to a large family of boys. The lack of sisters
and daughters was something Mother always regretted; brothers and sons
being her lifetime’s lot.She was a bright and dreamy child, it seemed, with a curious, hungry
mind; and she was given to airs of incongruous elegance which never quite
suited her background. She was the pride, none the less, of the village schoolmaster,
who did his utmost to protect and develop her. He was an elderly man
who had battered the rudiments of learning into several generations of farmhands.
But in Annie Light he saw a freak of intelligence which he felt bound
to nurture and cherish.
When she was about thirteen years old her mother was taken ill, so the girl
had to leave school for good. She had her fi ve young brothers and her father
to look after, and there was no one else to help. So she put away her books and
her modest ambitions as she was naturally expected to do. The schoolmaster
was furious and called her father a scoundrel, but was helpless to interfere.
There was probably no one less capable of bringing up fi ve husky brothers
than this scatter-brained, half-grown girl. But she did what she could, at least.
Meanwhile, she grew into tumble-haired adolescence, slap-dashing the housework
in fi ts of abstraction and sliding into trances over the vegetables. She
lived by longing rather than domestic law: Mr. Jolly and his books had ruined
her. During her small leisure hours she would put up her hair, squeeze her body
into a tight-boned dress, and either sit by the window or walk in fi elds – getting
poetry by heart, or sketching the landscape in a delicate snowfl ake scribble.
To the other village girls Mother was something of a case, yet they were
curiously drawn towards her. Her strain of fantasy, her sense of fun, her invention,
satire, and elegance of manner, must have intrigued and perplexed
them equally.
When her brothers were big enough to look after themselves, Mother
went into domestic service. Wearing her best straw hat and carrying a ropetied
box, seventeen and shapely, half-wistful, half-excited, she set out alone
for that world of great houses which in those days absorbed most of her kind.
As scullery-maid, housemaid, nursemaid, parlourhmaid, in large manors all
over the west, she saw luxuries and refi nements she could never forget. And
to which in some ways she naturally belonged.
Later, our grandfather retired from his horses and went into the liquor
business. He became host at The Plough, a small Sheepscombe inn, and when
grandmother died, a year or two afterwards, Mother left service to help him.
She spent several odd years in that village pub, living her double life, switching
from bar-room rages to terrace meditations, and waiting while her twenties
passed. Grandfather, on the other hand, spent his time in the cellars playing
the fi ddle across his boot.
Mother stuck by him faithfully, handled the drunks, grew older, and
awaited deliverance. Then one day she read in a local paper: ”Widower
(4 Children) Seeks Housekeeper”. She changed into her best, went out on
to the terrace, sat down, and answered the advertisement. A reply came back,
an appointment was made, and that’s how she met my father.
24
When she moved into his tiny house in Stroud, and took charge of his
four children, mother was thirty and still quite handsome. She had not, I suppose,
met anyone like him before. This young man with his airs and manners,
his music and his ambitions, his charm, bright talk, and undeniable good
looks, overwhelmed her as soon as she saw him. So she fell in love with him
immediately, and remained in love for ever. And herself being comely, sensitive,
and adoring, she attracted my father also. And so he married her. And so
later he left her – with his children and some more of her own.
When he’d gone, she brought us to the village and waited. She waited for
thirty years. I don’t think she ever knew what had made him desert her, though
the reasons seemed clear enough. She was too honest, too natural for this
frightened man; too remote from his tidy laws. She was, after all, a country girl:
disordered, hysterical, loving. The three or four years Mother spent with my
father she fed on for the rest of her life. Her happiness at that time was something
she guarded as though it must ensure his eventual return. She would talk
about it almost in awe, not that it had ceased but that it had happened at all.

Результаты (русский) 1:

Моя мать родилась возле Глостер, в деревне Quedgeley,когда-то в начале 1880-х годов. На стороне своей матери она спустиласьс длинной веренице Cotswold фермеров, которые были лишеныих земли через монотонность стихийных бедствий, в которой пьют, простота, азартные игры,и грабеж играл более или менее равными частями. Через ее отец, ДжонСвет, експорте Ямщик, она была какая-то таинственная связь сЗамок, что-то расплывчато и интимные, половина забыли, кто знает, что? Однакоподразумевая крови ссылка где-то.Мать была единственной сестрой к большой семье мальчиков. Отсутствие сестрыи дочери было что-то мать всегда сожалеет; Братья и сыновьяв настоящее время ее жизни много. Она была яркой и мечтательный ребенка, казалось, с любопытно, голодныеразум; и она проветривает нелепые элегантность которая никогдаподходит ее фон. Она была гордость, тем не менее, из села детоводителемкто сделал все возможное для защиты и развития ее. Он был пожилой человеккто побоям зачатки обучения в несколько поколений farmhands.Но в свете Энни он увидел урод разведки, который он чувствовал себя связаннымдля воспитания и лелеять.Когда ей было около тринадцати лет, ее мать была сделана плохо, поэтому девушкапришлось оставить школу для хорошего. Она имела ее fi ve молодых братьев и ее отецчтобы выглядеть после и там никого не было еще, чтобы помочь. Поэтому она убрать ее книги иее скромные амбиции как она была естественно. Детоводителембыл в ярости и назвал ее отец негодяем, но был беспомощным, чтобы вмешиваться.Никого не было вероятно менее способным вверх fi ve хриплым братьевчем этот разброс крикливый, половина выросла девушка. Но она сделала, что она могла бы, по крайней мере.В то же время она превратилась в вихревых haired отрочества, шлеп лихие работу по домув fi ts абстракции и скольжения в транс над овощами. Онажил тоска, а не внутреннего права: г-н Джолли и его книги погубилее. Во время ее небольшой отдыха часов она будет положить ее волосы, выжать ее телов платье плотно костяком и либо сидеть у окна или прогулка в областях – получениеПоэзия сердца или эскиз пейзаж в тонкий snowfl Аке писанина.Другие девочки села мать было что-то дела, но они былиЛюбопытно, тяготеет к ней. Ее штамм фантазии, ее чувство удовольствия, ее изобретениесатира и элегантность образом, должны заинтриговал и недоумевалиих одинаково.Когда ее братья были достаточно большой, чтобы ухаживать за собой, матьпошли в домашней прислуги. Ношение ее лучшие соломенной шляпе и проведение ropetiedКоробка, семнадцать и стройные, половина тоскливый, половина возбужденных, она толькодля этого мир великих домов которые в те дни поглощает большую часть своего рода.Как буфету горничной, домработницы, няни, parlourhmaid в больших поместий всена западе она увидела роскоши и модификации nements, она никогда не может забыть. Ик которому в некотором смысле, она, естественно, принадлежали.Позже наш дедушка ушел из своих лошадей и пошли в ликербизнес. Он стал хост в плуг, небольшой Шипскомбе inn и когдабабушка умерла в год или два после этого, мать левой службы, чтобы помочь ему.Она провела несколько с лишним лет в этой деревне паб, ее двойной жизни, переключениеиз бар комната бушует на террасе медитации и ждать, пока ее двадцатыхпрошло. Дед, с другой стороны, провел свое время в подвалах игрыfi ddle через его загрузки.Мать застрял его добросовестно, обрабатываются пьяниц, подрос, иожидает освобождения. Затем однажды она прочитала в местной газете: «вдовец(4 детей) Ищет домработница». Она превратилась в ее лучших, вышли нана террасу, сел и ответил на рекламу. Ответ вернулся,назначение было сделано, и вот, как она встретила моего отца.24Когда она переехала в свой крошечный дом в городе Страуд и взял егочетверо детей, мать была тридцать и все еще довольно красивый. Она не, я полагаю,встретил никого, как его раньше. Этот молодой человек с его кондиционирования и манеры,его музыка и его амбиции, его обаяние, яркие разговоры и неоспоримым хорошосмотрит, подавили ее, как только она увидела его. Поэтому она упала в любовь с нимсразу же и навсегда остались в любви. И сама смазливое, чувствительность,и обожающих, она привлекла мой отец также. И поэтому он женился на ней. И такПозже он оставил ее – со своими детьми и еще несколько.Когда он ушел, она привела нас к деревне и ждали. Она ждалатридцать лет. Я не думаю, что она никогда не знала, что сделала его в пустыне ее, хотяпричины, как представляется достаточно ясным. Она была слишком честен, естественно, для этогоиспуганный человек; слишком далеко от его аккуратные законы. Она была, в конце концов, девушка страны:неупорядоченной, истерический, любящий. Три или четыре года мать провел с моимотец, который она подается всю ее жизнь. Ее счастье в то время было что-тоона охраняется, как будто он должен обеспечить его возвращения. Она будет говоритьоб этом почти в страхе не что она была прекращена, но, что это произошло на всех.

Результаты (русский) 3:

моя мама родилась у глостер, в деревне quedgeley,где - то в начале 1880 - х. о собственной матери сторону, она была.из длинной линии котсуолдские фермеров, которые были лишеныих земли через монотонность бедствий, в котором пьют, простота, азартные игры,и разбой играл более или менее равные части.ее отец, джонсвет, berley кучера, она испытывает некоторые таинственные связи скасл, что - то расплывчатым и интимные, половина забыли, кто знает что?ночто - то кровная связь.мама была сестра для большой семьи мальчиков.отсутствие сестери дочери было то, что мама всегда жалел, братьев и сыновей,время ее жизни, это много. она была яркой и мечтательная ребенка, по - видимому, со странным, голоденвнимание, и она получила там неуместные элегантность, которые никогда не совсемподходит ее происхождения.она была гордость, тем не менее, в селе schoolmaster,кто сделал все возможное для того, чтобы защищать и развивать ее.он был пожилой мужчинакто еще пострадавших основ обучения на несколько поколений нищими, зема.но энни свет увидел урод разведки, которые он вынужденвоспитывать и лелеять.когда ей было около тринадцати лет, ее мать не заболели, поэтому девушкапришлось бросить школу.она ее фи ve младших братьев и ее отецзаботиться, и там никого не было, чтобы помочь.так она посадила ее книги иее скромные амбиций, как она, естественно, должны делать.в schoolmasterбыл в ярости, и призвал ее отец негодяй, но не вмешиваться.не было, наверное, никто не менее способны воспитывать братьев - ve хаскичем это все интеллектом, половина стала девушка.но она сделала то, что она могла бы, по крайней мере.между тем, она выросла в рывке - рыжая подростков, прямо как домув фи TS абстракции и броситься транса за овощи.онажил в тоску, а не внутреннего законодательства: г - н веселый и его книги разрушилаее.в ходе ее маленькие часы досуга она укладывала её волосы, сожми ее телов жесткой обваливается платье, и либо сидеть у окна или ходить в сферах, как - -стихи наизусть, или пишет пейзаж в сложном snowfl ake скрибл.в другой деревне мама девочки была какая - то дело, однако они былилюбопытно, что обращается к ней.ее давление фантазии, её чувство юмора, ее изобретение,сатира, и элегантность, таким образом, должно быть заинтригован, и недоумениеих поровну.когда братья были достаточно большой, чтобы заботиться о себе, мамапошел на дому.в ее лучшие в соломенной шляпе и с ropetiedвставка 17 и красивые, половина печальные, половина взволнован, она отправилась в одиночкудля этого мира больших домов, которые в эти дни за большую часть своего рода.как буфета горничная, горничная, няней, parlourhmaid, в крупных поместьях всеперед западом, она видела, как предметы роскоши и refi событий, она никак не могла забыть.ина что в некотором смысле она, естественно, принадлежали.позже, наш дедушка ушел из его лошадей и пошел на спиртноебизнес.он стал принимающей стороной на плуг, небольшой sheepscombe Inn, и когдабабушка умерла, год или два после этого мать оставила службу, чтобы помочь ему.она провела несколько нечетные годы в этой деревне паб, живет ее двойная жизнь, переходв баре, бушует на террасе медитации и ждать, пока ее двадцатыепрошло.дедушка, с другой стороны, проводил время в подвалах игратьфи ddle через его ботинок.мама осталась с ним, верно, занимались пьяницы, подрос идолгожданное избавление.однажды она прочитала в местной газете: "вдовец4 детей) стремится экономки ".она превратилась в ее лучшие, поехалина террасу, сел и ответил на рекламу.ответ пришел,назначение было сделано, и вот как она встретила моего отца.24когда она переехала в его небольшой дом в страуд, и взял егочетверо детей, мать была тридцать и очень красивый.она не, я полагаю,никого, как его раньше.молодой человек с его высокомерия и манеры,его музыка и его амбиции, его обаяние, яркий говорить, и, несомненно, хорошопохоже, потрясена ее, как только она его видела.она влюбилась в негонемедленно, и по - прежнему любовь навсегда.и себя красивый, чувствительные,и обожанием, она привлекла моего отца.так он и женился на ней.и такпозже он покинул ее, с его детьми и больше своей.когда он ушел, она принесла нам в деревню и ждал.она ждалатридцать лет.я не думаю, что она когда - либо знала, что заставило его в пустыне ее, хотяпричины, по которым, как представляется, достаточно ясно.она была слишком честной, тоже естественно для этогонапуганный человек; слишком далеки от его аккуратно законов.она, в конце концов, девушка страны:расстройство, истеричка, любить.три или четыре года провёл с моей материотца она поведала на всю оставшуюся жизнь.ее счастье в то время было что - тоона охраняется, как будто она должна обеспечивать его возвращения.она будет говоритьоб этом почти в трепет, не то, чтобы она прекратила, но оно произошло на всех.