Although open caves exhibit evidenc

Although open caves exhibit evidence for both economic and ritual use, this rarely
appears to have been simultaneous and at many caves it is possible to document a change
from one to the other. A frequently encountered change is from economic to ritual use,
although in some cases caves went through several cycles of change. For example, at St
Columba’s Cave on the west coast of Scotland, a period of late prehistoric residential and
industrial use preceded a phase of Early Christian ritual activity associated, tenuously,
with the eponymous saint, while in the following Norse period the cave became the scene
of industrial activity only to revert to being used as a burial ground in the 13th century. It
appears to be a worldwide phenomenon that open caves, initially used for economic
purposes, often become the scenes of ritual activity that may or may not include human
burial. The timing of this change is, of course, not synchronous in an absolute sense but
does seem to coincide with other, fundamental changes of an economic and social kind.
The most common example is the change from hunting and gathering to farming. The
view that formerly mobile hunters and gatherers, on adopting a more sedentary foodproducing
mode of subsistence, nevertheless retained proprietorial, emotional, and
ideological ties with the more tangible aspects of their former existence is persuasive. In
cases where people regarded as farmers are found engaged in the economic use of caves
they are often nomadic pastoralists engaged in long distance transhumance, the caves
serving as temporary shelters. Gypsies, travellers, and tinkers have habitually used caves
throughout Europe in recent centuries and might be advanced as an exception to this rule,
but these groups usually have more in common with hunter-gatherers or pastoralists than
they have with sedentary farmers, and they often maintain a degree of mobility in their
lives in which natural shelters could be seen as a convenient alternative to frail temporary
structures (see Figure 1). The common factor that the economic use of caves by humans
has is mobility. When people decide to adopt a sedentary mode of existence they usually
come out of their caves and the use of these natural shelters may be given over to ritual.
An exception to this rule is provided by the conversion of caves into houses with
formally built facades, a phenomenon still widely found throughout southern Europe but
also persisting into the early 20th century in artificial caves in the English Midlands.
Deep caves—without natural light, difficult to access, damp, and often poorly
ventilated—have rarely been the scene of economic activities, except in extreme
circumstances of social unrest when they could offer a measure of security and the use as
caves as places of refuge in times of conflict is widely reported. However, a cave system
could as often as not turn out to be a trap as in the case of the massacre, by a force of
MacLeods, of 195 members of Clan MacDonald in St Francis’ Cave on the Hebridean
island of Eigg in 1577 and the trapping of thousands of Japanese soldiers by US Marines
in the Biak Caves, Irian Jaya in 1944.
Generally, the use of deep caves is confined to ritual activity. Reports of the
penetration of truly deep caves before the development of modern speleology are rare but
examples are known from the United States, Central America, southwest Europe (e.g.
Ardèche Caves, Vezère Caves), and the Urals. Many caves are comprised of both “open”
and “deep” components, and there are numerous archaeological examples of economic
activity having taken place in cave entrances while the deeper zones bear witness to ritual activity,
represented by art or votive deposits.
The importance of adopting a contextual approach to the study of human cave use
applies at many scales of analysis, not just in the case of the juxtaposition of different
activities. For example, our appreciation of the wonders of cave art is greatly enhanced
by attempts to reconstruct the circumstances under which these images may have been
viewed originally, taking account of light, shade, and viewpoint and acknowledging a
potential role for other sensory stimuli such as sound. Taking a somewhat broader view,
in the realm of ritual behaviour caves are not the only natural features imbued with
special significance and many societies attribute ideological meaning to a range of natural
features such as rocks, trees, streams, waterfalls, and chasms. Ritual cave use needs to be
considered within this wider context if it is to be understood.
Similarly, the economic use of caves did not take place within a vacuum and it is
unlikely that there has ever existed a society of exclusively cave dwellers. On the
contrary, where we have any evidence, cave use often seems to have been an exception
and many cave dwellers appear to have spent at least part of their time using other kinds
of shelters, which they built themselves.
It would be inappropriate to ignore the social context of cave use even though this
dimension of human behaviour is notoriously difficult to appreciate in periods before the
emergence of documented history and recorded ethnographic observation, though periods
for which such sources do exist illustrate the range of possibilities. In economic terms,
caves are usually regarded as low status facilities, and the derogatory sense in which the
term “troglodyte” is often used has already been re ferred to. Among most settled
societies cave dwellers are usually considered to be social outcasts, although there are
exceptions to this rule such as the cave-dwelling Guanche “noble women” of the Canary
Islands. Caves also participate in the wider social arena. The study of votive deposits in
Latvian caves dating from the post-medieval period has documented a clear correlation
between increasing socio-economic stress and the intensification of ritual behaviour as
evidenced by fluctuating rates of coin deposition. Many caves are destinations of
pilgrimage as in the case of the grotto of St Bernadette at Lourdes, France, visited each
year by thousands of Catholics and Batu Caves, Kuala Lumpur, Malaysia where hundreds
of thousands of Hindus participate in the Thaipusam festival (see Religious Sites). These
examples offer provocative insights into the social context of cave use regardless of the
period under review.

Результаты (русский) 1:

Хотя открытые пещеры Иллюстрация доказательства как экономического, так и ритуального использования, это редкопредставляется были одновременно и на многих пещер можно документировать измененияот одного к другому. Часто встречающихся меняется от экономических ритуального использования,Хотя в некоторых случаях пещеры прошли через несколько циклов изменения. К примеру в Санкт-Колумба в пещере на Западном побережье Шотландии, период позднего доисторического жилых иПромышленное использование предшествовали фазу ранних христианских ритуальных действий, связанный, слабо,с одноименного Святого, а в следующем периоде скандинавской пещера стала сценапромышленной деятельности только вернуться к используются в качестве могильника в XIII веке. Этокак представляется, во всем мире явление, что открытые пещеры, первоначально использовался для экономическогоцелей, часто становятся сцены ритуальных деятельности, которая может включать или не включать человекапогребение. Сроки этого изменения является, конечно же, не синхронный в абсолютном смысле, нокажется, совпадают с другими, фундаментальные изменения экономического и социального характера.Наиболее распространенным примером является переход от охоты и собирательства к земледелию. Впосмотреть что ранее мобильных охотников и собирателей, на принятии более оседлый foodproducingрежим существования, тем не менее сохраняется собственности, эмоциональный, иидеологических связей с более ощутимые аспекты их бывшего существования является убедительным. Вслучаи, когда люди рассматриваются как фермеры находятся занимается экономической использование пещерони часто являются кочевых скотоводов, занимающихся междугородной отгонного животноводства, пещерыв качестве временных убежищах. Цыгане, путешественники и лудильщиками обычно использовали пещерыво всей Европе в последние столетия и может вестись как исключение к этому правилу,но эти группы, как правило, имеют больше общего с собирательством или скотоводы чемони имеют с оседлыми фермерами, и они часто сохранять степень мобильности в ихживет в которой природные укрытия можно рассматривать как удобную альтернативу хрупкое временноеструктуры (см. рис. 1). Общий фактор, хозяйственное использование пещер людьмиимеет мобильность. Когда люди решили принять сидячий режим существования они обычновышли из своей пещеры, и использование этих естественных укрытий могут быть предоставлены ритуал.Исключение из этого правила предусмотрено преобразование пещер в дома сформально построен фасадов, это явление по-прежнему широко найдены во всей Южной Европе, нотакже сохраняются в начале XX века в искусственных пещерах в Мидлендс.Глубокие пещеры — без естественного света, трудно получить доступ, сыро и часто плоховентиляция — редко имели место экономической деятельности, за исключением в экстремальныхобстоятельства социальных волнений, когда они могли бы предложить меру безопасности и использование в качествешироко сообщается, пещеры как места убежища в периоды конфликтов. Однако пещерная системаможно так часто, как не оказаться ловушку, как и в случае кровавой расправы, силойMacLeods, 195 членов клана Макдональда в пещере St Francis на HebrideanОстров Эгг в 1577 и треппинг тысяч японских солдат морская пехота СШАв пещерах Биак, Ириан-Джае в 1944 году.Как правило использование глубоких пещер ограничивается ритуальной деятельности. Докладыпроникновение действительно глубоких пещер до развития современной спелеологии редки, ноПримеры известны из Соединенных Штатов Америки, Центральной Америки, Юго-Западной Европы (например.Ardèche пещеры, Vezère пещеры) и на Урале. Многие пещеры состоят из обоих «открыть»и «глубокую» компоненты, и есть множество археологических примеров экономическихдеятельности, заняв место в пещерных входов, в то время как более глубокие зоны свидетельствуют ритуальные действия,представлено искусство или обету месторождений.Использовать важность принятия контекстуального подхода к изучению человека пещераприменяется на многих уровнях анализа, не только в случае противопоставления различныхдеятельность. К примеру нашу признательность чудеса пещера искусства значительно улучшенопопытки восстановить обстоятельства, при которых возможно были эти образыПросмотрели первоначально, принимая во внимание света, тени и точки зрения и признаваяпотенциальная роль для других сенсорных стимулов, таких как звук. Несколько более широкий взгляд,в сфере ритуального поведения пещеры являются не только природные особенности проникнутымногих обществ и особое значение атрибута идеологический смысл целого ряда природныхтакие функции, как скалы, деревья, ручьи, водопады и пропасти. Ритуальные пещера использования необходиморассматривать в этом более широком контексте, если это следует понимать.Аналогичным образом экономическое использование пещер произошла не в вакууме, и этомаловероятно, что когда-либо существовала общества исключительно жителей пещер. Нанаоборот, там, где у нас каких-либо доказательств, использование пещеры часто кажется были исключениеи многие жители пещеры, по-видимому, провели по крайней мере часть своего времени, с помощью других видовприютов, которые они построили сами.Было бы неразумно игнорировать социальный контекст использования пещеры хотя этоизмерение человеческого поведения является крайне трудно оценить в периоды допоявление документировать историю и записал этнографические наблюдения, хотя периодыдля которых существуют такие источники иллюстрируют широкий диапазон возможностей. С экономической точки зрения,Пещеры обычно рассматриваются как объекты низкий статус и уничижительный смысл в которомчасто используется термин «троглодит» уже был повторно бедными для. Среди наиболее поселилисьобщество жителей пещер, обычно считаются изгоями, хотя естьисключения из этого правила, например, пещерная гуанчей «благородных женщин» канарейкаОстрова. Пещеры также участвовать в более широкой социальной арене. Изучение обету депозитов вЛатвийский пещеры, датируемые после средневекового периода документально четкая корреляциямежду повышения социально экономического стресса и интенсификация ритуального поведения, какподтверждается колебаниями курсов монета осаждения. Многие пещеры являются окрестности городапаломничество как и в случае с грот Святого Бернадетт Лурда, Франция, посетил каждыйгод тысячи католиков и пещеры Бату, Куала-Лумпур, Малайзия где сотнитысячи индусов участвуют в фестивале Тайпусам (см. религиозные сайты). Этипримеры дают провокационные идеи в социальный контекст использования пещеры независимо ототчетный период.

Результаты (русский) 3:

Хотя открытые пещеры документальные доказательства как с экономической, так и ритуал, это редко
был одновременно и на многих пещер можно документ изменение
с одного на другой. Часто возникающие изменения от экономической ритуалы использовать,
хотя в некоторых случаях пещеры прошли через несколько циклов изменения. Например, в St
романтиков в пещере на западном побережье Шотландии,