A friend of mine said to me, "Why d

A friend of mine said to me, "Why don't you go to the game club on Saturday afternoon. They will have a great trapshoot with live birds."

I didn't know what a trapshoot was, but the words "live birds" interested me very much, and I went to the club the next Saturday afternoon. I found a small crowd of men there, each with a shot-gun. A wagon stood near, and in it there were a lot of cages containing small birds. Each cage had a door which opened out flat when the man, the bird-catcher who owned the birds, pulled the string attached to each door.

I went to the cages full of small birds. The prisoners were nearly all white snowbirds, with a few larks and redpolls. The birds tried to escape, pushing their heads and legs through the wires of the cage. A small boy with a stick pushed' one back. The bird-catcher cried, "Here, don't you do that!" I asked, "Why?" The answer shocked me. "You wound them if you do that, and they can't fly well from the cage."

Then came the trapshoot, — quite a new experience for me.

"All of you with shot-guns go to the firing-line," ordered the bird-catcher.

Then he set some traps on the ground and put a bird in each trap. When the first man in the line gave the word to pull, the bird-catcher pulled the string which opened the trap, and the frightened bird sprang up to escape. "Bang!" it fell on the snow, a broken, bloody little body. "Bang!" — and another bird from another trap lay dead. I saw about fifty birds killed in this way and their bodies thrown into a basket.

"For what?" I asked. The answer was: "Oh, these go to the hospital, they make soup with them for the patients. That's our best protection. Otherwise the law would put an end to all our trapping and shooting."

I felt horrified. I asked the bird-catcher what he received for the birds. He said one dollar a dozen for the snowbirds, sixty cents a dozen for the shore larks and redpolls. I had fifteen cents in my pocket, and said, "Will you sell me three live birds for that?"

"Of course. What kinds?"

"One shore lark and two redpolls."

He put them into a cage, and I went home with my prisoners.

I knew from experience that a wild bird in a wire cage always beats with its body against the wires, — the wires are so thin that it seems easy to escape. But such beating always kills the bird. However, wild birds in a cage with wooden bars do not beat against the bars, though they try again and again to escape. So I quickly made a large cage with wooden bars. The cage was one foot high, but in the middle I made it another foot high, so that there was more space for the birds to fly up in.

The shore lark ran up and down the floor of the cage all day. The redpolls flew about and perched on a little horizontal bar which I made higher up in the cage. I fed them and studied their choice of food. I made a mixture for them which is called nightingale's food, and this together with canary seeds they ate and liked very much. It was a great joy for me to watch them.

The redpolls became tame quickly, and they soon learned to take food from my fingers. The shore lark remained wild.

Then I thought I could tame them more quickly if I spent more time with them. So I took the cage into my bed-room, and was very much pleased with my experiment. The redpolls soon learned to perch on my hand. Later I went a step further and let them fly freely about the room. They flew about, greatly excited, and at last one of them perched on my shoulder. I did not move. Then the other came, and soon I could feed them on my shoulder. They were the most lovable birds I ever knew. They learned to come when I called them, and flew about in my room all day.

Not so the shore lark. He ran up and down the floor of the cage all day, and his long "cheep, cheep" sounded very sad. He never perched on the bar in the upper part of the cage.

Spring was near now. The redpolls' feathers shone brighter, but the lark ran still more wildly up and down, with his sad "cheep, cheep." I decided to give him the same freedom that the happy redpolls had. I opened the door of the cage and stepped aside.

He peeped out slowly, and was afraid to go out. But gradually he felt that here was freedom. He sprang forward, gave one loud "cheep-cheep-a-tooral-cheep," and sprang upward again and again with ever-increasing force, blindly, wildly,— crashed into the ceiling and fell dead at my feet.

I sat with the little broken body in my hands, and tears came to my eyes. I didn't want to kill him. I only wanted to have him with me. And as I sat, the two redpolls perched on my shoulder and whispered some words that I did not understand. But they had a message, and I went at once to fulfil their desire. I opened my window and gently put them outside. Feeling that they were free again, they flew with soft whispers away and away, up and up, until they disappeared in the distance toward the north that led to their home, — and left me in my lonely room with a dead shore lark in my hand.

Результаты (русский) 1:

Мой друг сказал мне, «почему не вы идете к игровой клуб в субботу днем. Они будут иметь большой Раун с живой птицей».Я не знал, что Раун было, но слова «живые птицы» интересовало меня очень много, и я пошел в клуб следующей субботы. Я нашел небольшой толпы мужчин там, каждый из которых выстрел пушки. Вагон стоял рядом, и в нем было много клеток, содержащих мелкие птицы. Каждая клетка имеет дверь, которая открыла вне квартиру, когда человек, птица улавливатель, владевшей птиц, вытащил строку прилагается к каждой двери.Я пошел к клеткам полно мелких птиц. Заключенные были почти все белые snowbirds, с несколькими жаворонки и redpolls. Птицы пытались бежать, толкая их головы и ног через провода клетки. Маленький мальчик с палкой толкнул ' обратно. Плакала, птицелов «здесь, не вы делаете это!» Я спросил: «Почему?» Ответ меня потрясло. «Вы раны их, если вы сделаете это, и они не могут летать из клетки».Потом Раун, — совершенно новый опыт для меня.«Все из вас выстрел пушки Перейти к линии огня,» приказал птица зрелище.Затем он поставил некоторые ловушки на земле и положить птицу в каждой ловушки. Когда первый человек в линии дал слово, чтобы тянуть, птица ловитель вытащил строку, которая открыла ловушку, а испуганные птица вскочил к бегству. «Bang!» он упал на снег, сломанной, кровавый маленькое тело. «Bang!» — и еще одна птица из другой ловушки лежал мертвым. Я видел о пятидесяти птиц, убитых в таким образом и их тела бросили в корзину."For what?" I asked. The answer was: "Oh, these go to the hospital, they make soup with them for the patients. That's our best protection. Otherwise the law would put an end to all our trapping and shooting."I felt horrified. I asked the bird-catcher what he received for the birds. He said one dollar a dozen for the snowbirds, sixty cents a dozen for the shore larks and redpolls. I had fifteen cents in my pocket, and said, "Will you sell me three live birds for that?""Of course. What kinds?""One shore lark and two redpolls."He put them into a cage, and I went home with my prisoners.I knew from experience that a wild bird in a wire cage always beats with its body against the wires, — the wires are so thin that it seems easy to escape. But such beating always kills the bird. However, wild birds in a cage with wooden bars do not beat against the bars, though they try again and again to escape. So I quickly made a large cage with wooden bars. The cage was one foot high, but in the middle I made it another foot high, so that there was more space for the birds to fly up in.The shore lark ran up and down the floor of the cage all day. The redpolls flew about and perched on a little horizontal bar which I made higher up in the cage. I fed them and studied their choice of food. I made a mixture for them which is called nightingale's food, and this together with canary seeds they ate and liked very much. It was a great joy for me to watch them.The redpolls became tame quickly, and they soon learned to take food from my fingers. The shore lark remained wild.Then I thought I could tame them more quickly if I spent more time with them. So I took the cage into my bed-room, and was very much pleased with my experiment. The redpolls soon learned to perch on my hand. Later I went a step further and let them fly freely about the room. They flew about, greatly excited, and at last one of them perched on my shoulder. I did not move. Then the other came, and soon I could feed them on my shoulder. They were the most lovable birds I ever knew. They learned to come when I called them, and flew about in my room all day.Not so the shore lark. He ran up and down the floor of the cage all day, and his long "cheep, cheep" sounded very sad. He never perched on the bar in the upper part of the cage.Spring was near now. The redpolls' feathers shone brighter, but the lark ran still more wildly up and down, with his sad "cheep, cheep." I decided to give him the same freedom that the happy redpolls had. I opened the door of the cage and stepped aside.He peeped out slowly, and was afraid to go out. But gradually he felt that here was freedom. He sprang forward, gave one loud "cheep-cheep-a-tooral-cheep," and sprang upward again and again with ever-increasing force, blindly, wildly,— crashed into the ceiling and fell dead at my feet.I sat with the little broken body in my hands, and tears came to my eyes. I didn't want to kill him. I only wanted to have him with me. And as I sat, the two redpolls perched on my shoulder and whispered some words that I did not understand. But they had a message, and I went at once to fulfil their desire. I opened my window and gently put them outside. Feeling that they were free again, they flew with soft whispers away and away, up and up, until they disappeared in the distance toward the north that led to their home, — and left me in my lonely room with a dead shore lark in my hand.

Результаты (русский) 2:

Один мой друг сказал мне: "Почему бы тебе не пойти в игру клуба в субботу во второй половине дня. Они будут иметь большой Trapshoot с живыми птицами."

Я не знаю , что такое Trapshoot было, но слова "живой птицы "заинтересовал меня очень много, и я пошел в клуб в следующую субботу во второй половине дня. Я нашел небольшую толпу людей там, каждый с дробовиком. Вагон стоял рядом, и в нем было много клеток , содержащих мелкие птицы. Каждая клетка была дверь , которая открылась из квартиры , когда человек, птицелов , кто владеет птиц, натянул тетиву , прикрепленную к каждой двери.

Я пошел к клеткам , полные мелких птиц. Заключенные были почти все белые Snowbirds, с несколькими жаворонков и чечеток. Птицы пытались бежать, толкая их головы и ноги через провода клетки. Маленький мальчик с палкой толкнул 'одну заднюю часть . Вскричал птицелов, "Вот, ты не делай этого!" Я спросил : "Почему?" Ответ на этот вопрос меня потрясло. "Вы наматывают их , если вы сделаете это, и они не могут хорошо летать из клетки».

Потом Trapshoot, - совершенно новый опыт для меня.

"Все вы с дробовики идут на линии огня" приказал птицелов.

Затем он поставил несколько капканов на землю и положить птицу в каждой ловушке. Когда первый человек в линии дал слово тянуть, птицелов натянул тетиву , которая открылась в ловушку, и перепуганная птица вскочил , чтобы убежать. "Взрыв!" он упал на снег, разбитой, кровавый тельцем. "Взрыв!" - И другая птица из другой ловушке лежал мертвый. Я видел убитых таким образом около пятидесяти птиц и их тела брошены в корзину.

"За что?" Я спросил. Ответ был таков: "О, это пойти в больницу, они делают суп с ними для пациентов Это наша лучшая защита В противном случае закон положит конец всем нашим отлова и стрельбой..."

Я чувствовал ужас. Я спросил птицелов , что он получил за птиц. Он сказал , что один доллар дюжина для Snowbirds, шестьдесят центов дюжина на берегу жаворонков и чечеток. У меня было пятнадцать центов в кармане, и сказал: "Будете ли вы продать мне три живых птиц для этого?"

"Конечно. Какого рода?"

"Одного берега Ларк и два чечеток."

Он положил их в клетку, и я пошел . домой с моими заключенными

я по опыту знал , что дикая птица в клетке всегда проволоки бьется с его телом против проводов, - провода настолько тонкие , что кажется , легко избежать. Но такое избиение всегда убивает птицу. Тем не менее, дикие птицы в клетке с деревянных брусков не бейте против баров, хотя они пытаются снова и снова бежать. Так что я быстро сделал большую клетку с деревянных брусков. Клетка была одна нога высоко, но в середине я сделал это другая нога высоко, так что там было больше места для птиц , чтобы взлететь в.

Берег Жаворонок побежал вверх и вниз по полу клетки в течение всего дня. В чечеток летали и сидел на маленьком турнике , который я сделал выше в клетке. Я кормил их и изучили их выбор пищи. Я сделал смесь для них , которая называется пища соловья, и это вместе с семенами канареек они ели и очень любили. Это была большая радость для меня , чтобы наблюдать за ними.

В чечеток стали ручными быстро, и вскоре они научились брать пищу из моих пальцев. Берег жаворонком оставался диким.

Тогда я думал , что я мог бы приручить их гораздо быстрее , если бы я провел больше времени с ними. Так что я взял клетку в мою спальню, и был очень доволен моим экспериментом. В чечеток скоро научились взгромоздиться на моей руке. Позже я пошел еще дальше , и пусть они свободно летать по комнате. Они летали, сильно возбужден, и, наконец , один из них сидел на моем плече. Я не двигался. Тогда другой пришел, и вскоре я мог бы кормить их на моем плече. Они были самыми милые птицы я когда - либо знал. Они научились приходить , когда я назвал их, и летали в моей комнате в течение всего дня.

Не так берег жаворонком. Он побежал вверх и вниз по полу клетки весь день, и его длинные "цып, цып" звучал очень грустно. Он никогда не сидел на панели в верхней части клетки.

Весна была рядом с предприятием. Перья чечеток сияло ярче, но Жаворонок побежал еще более дико вверх и вниз, с его печальной ", цып дешевой." Я решил дать ему такую же свободу , что счастливые чечеток имели. Я открыл дверцу клетки и отошел в сторону.

Он выглянул медленно, и боялся выходить на улицу. Но постепенно он чувствовал , что здесь была свобода. Он прыгнул вперед, дал один громкий "цып-цып-а-tooral-цып" , и прыгнул вверх снова и снова с постоянно возрастающей силой, с закрытыми глазами, дико, -. Врезался в потолок и упал мертвым у моих ног ,

я сидел с маленький сломанный тело в моих руках, и слезы навернулись на глаза. Я не хотел , чтобы его убить. Я только хотел , чтобы его со мной. И , как я сидел, два чечеток сидел на моем плече и прошептал несколько слов , которые я не понимал. Но у них было сообщение, и я тотчас же исполнить свое желание. Я открыл окно и аккуратно положил их на улицу. Ощущение , что они были свободны снова, они летели с мягкими шепотов прочь и прочь, вверх и вверх, пока они не исчезли на расстоянии к северу , что привело к их дому, - и оставил меня в моей одинокой комнате с мертвым берегу жаворонка в моей рука.