Never Talk with StrangersAt the hou

Never Talk with Strangers

At the hour of the hot spring sunset two citizens appeared at the Patriarch's Ponds.

One of them, approximately forty years old, dressed in a grey summer suit, was short, dark-haired, plump, bald, and carried his respectable fedora hat in his hand.
His neatly shaven face was adorned with black horn-rimmed glasses of a supernatural size.

The other, a broad-shouldered young man with tousled reddish hair, his checkered cap cocked back on his head, was wearing a cowboy shirt, wrinkled white trousers and black sneakers.
The first was none other than Mikhail Alexandrovich Berlioz, [2] editor of a fat literary journal and chairman of the board of one of the major Moscow literary associations, called Massolit [3] for short, and his young companion was the poet Ivan Nikolayevich Ponyrev, who wrote under the pseudonym of Homeless. [4]

Once in the shade of the barely greening lindens, the writers dashed first thing to a brightly painted stand with the sign: `Beer and Soft Drinks.'

Ah, yes, note must be made of the first oddity of this dreadful May evening.

There was not a single person to be seen, not only by the stand, but also along the whole walk parallel to Malaya Bronnaya Street.

At that hour when it seemed no longer possible to breathe, when the sun, having scorched Moscow, was collapsing in a dry haze somewhere beyond Sadovoye Ring, no one came under the lindens, no one sat on a bench, the walk was empty.

Результаты (русский) 1:

Никогда не разговаривайте с неизвестнымиВ час заката горячий источник двух граждан появился на Патриарших прудах.Один из них, примерно сорок лет, одетый в костюм серый летом, был короткий, темноволосый, пухлые, лысый и осуществляется его респектабельный fedora шляпу в руке.Его аккуратно выбритым лицом был украшен черной роговых очков сверхъестественных размеров.Другой, широкоплечий молодой человек с растрепанными красно волосами, клетчатый шапку обратно на голову его, взведенном носил ковбойские рубашки, морщинистой белые брюки и черные кроссовки.Первый был не кто иной, чем Михаил Александрович Берлиоз, [2] редактор толстый литературный журнал и Председатель правления одного из крупных литературных ассоциаций Москвы, называемые МАССОЛИТ [3] для краткости, и его молодая спутница был поэт Ivan Николаевич Понырев, который писал под псевдонимом бездомный. [4]После того, как в тени лип едва озеленение, писатели первым делом бросился к ярко раскрашенные стенд с знак: «пиво и безалкогольные напитки.Ах да, следует отметить первую странность этого жуткого вечера мая.Там был не один человек видел, не только стоять, но и вдоль всего ходьбы параллельно до Малой Бронной улицы.В тот час, когда казалось уже не возможно дышать когда солнце, выжженной Москва, рушился в сухой туман, где-то за пределами Садового кольца, никто не пришел под липы, никто сидел на скамейке, прогулка была пустой.

Результаты (русский) 3:

Никогда не разговаривайте с незнакомцами

на час горячих закат двух граждан, патриарх прудов.ветровому один из них, примерно в сорок лет, одетый в серое лето костюм, было мало, темно-голубые, изображая жертву, лысые, и его уважаемым fedora red hat в его руки.
его аккуратно сбрить лицо было украшено звукового сигнала черного цвета синей оправе очки в сверхъестественные размер.ветровому другой,На широкой взяли молодого человека с ухоженными волосами красноватый оттенок волос, его с головкой клетку перекос обратно на голове, он ковбой футболку, складки на белые брюки и черный кроссовки.
первый был никто иной, как Михаил Александрович Berlioz, [ 2] редактор жир литературных журнала и председатель совета директоров одного из крупнейших Москва литературных ассоциаций, называемых Massolit [ 3] для коротких,И его молодой спутник был поэт Иван Николаевич Ponyrev писал под псевдонимом бездомных. [ 4]ветровому один раз в тени от едва озеленения, восточных писателей пунктирной первое, что ярко окрашенные подставка с знак: "пиво и безалкогольные напитки. 'ветровому Ah, да, необходимо записать в первой неудачной этого страшные мая вечер.ветровому не было не одного человека,Не только стоять, но и вдоль всей ходьбы параллельно Малайи, стрит.ветровому на час, когда он, по-видимому уже не дышать, когда солнечной, выжженной земли Москва, рушится в сухом дымка где-то за пределами под лозунгом "За кольцо, никто из них не явился в восточных, никто не сидел на скамейке, в минутах ходьбы от пустой.