“How is the Dictionary getting on?”

“How is the Dictionary getting on?” said Winston, raising his voice to be heard over the noise. “Slowly,” said Syme. “I'm working on the adjectives. It’s fascinating.” He had cheered up immediately when Winston mentioned Newspeak. He picked up his piece of bread with one hand and his cheese with the other, and leaned across the table so he could speak without shouting.
“The Eleventh Edition is the final edition,” he said. “We’re getting the language into its final shape — the shape it’s going to have when nobody speaks anything else. When we’ve finished with it, people like you will have to learn it all over again. You think that our main job is inventing new words. But it’s not! We’re destroying words — hundreds of them, every day. We’re cutting the language down to the bone. The Eleventh Edition won't contain a single word that will stop being used before the year 2050.”
He bit hungrily into his bread and swallowed a couple of mouthfuls, then continued speaking. “It’s a beautiful thing, the destruction of words. Of course, we are getting rid of many verbs and adjectives, but there are hundreds of nouns that can be got rid of as well. It isn’t only the synonyms; there are also the antonyms. After all, why have a word which is simply the opposite of some other word? Take ‘good’, for instance. If you have a word like ‘good’, why do you need a word like ‘bad’? ‘Ungood’ is just as good — better, in fact, because it's an exact opposite. Or again, if you want a stronger version of ‘good’, why have lots of unclear, useless words like ‘excellent’ and ‘splendid’ and all the rest of them? ‘Plusgood’ covers the meaning or ‘doubleplusgood if you want something stronger still. Of course, we use those forms already, but in the final version of Newspeak there'll be nothing else.' In the end, the whole idea of goodness and badness will be covered by only six words. Don’t you see the beauty of that, Winston? It was Big Brother’s idea originally, of course,” he added.
A sort of dull eagerness passed quickly across Winston’s face at the mention of Big Brother. At this, Syme said, almost sadly, “You don’t really appreciate Newspeak, Winston. Even when you write it you’re still thinking in Oldspeak. I’ve read some of those pieces that you write in The Times occasionally. They’re good enough, but they’re translations. In your heart you’d prefer to keep Oldspeak. You don’t understand the beauty of the destruction of words. Do you know that Newspeak is the only language in the world whose vocabulary gets smaller every year?” Winston did know that, of course. He smiled, sympathetically he hoped, not trusting himself to speak.
Syme went on: “Don’t you see that in the end we shall make thoughtcrime impossible, because there, will be no words in which to express it. Every idea that can ever be needed will be expressed by exactly one word, with its meaning extremely clear and all other meanings rubbed out and forgotten. Already, in the Eleventh Edition, we’re not far from that point. But the process will still be continuing long after you and I are dead. Every year fewer and fewer words, and the range of consciousness always a little smaller. Even now, of course, there’s no reason or excuse for committing thoughtcrime. It’s simply a question of self-discipline. But in the end there won’t be any need even for that. The Revolution will be complete when the language is perfect. Has it ever occurred to you, Winston, that by the year 2050, at the very latest, not a single human being will be alive who could understand the conversation we are having now?”

Результаты (русский) 1:

«Как словарь становится?» сказал Уинстон, поднимая свой голос, чтобы быть услышанным над шумом. «Медленно»,-сказал Сайм. «Я работаю над прилагательных. Это увлекательное». Он повеселел сразу, когда Уинстон упомянул Новояз. Он взял свой кусок хлеба с одной стороны и его сыр с другим и наклонился по всей таблице, поэтому он мог говорить без кричать.«В одиннадцатом издании является окончательное издание»,-сказал он. «Мы начинаем язык в его окончательной форме — форме, это будет иметь, когда никто не говорит что-нибудь еще. Когда мы уже закончил с его, люди, как вы должны изучать все заново. Вы думаете, что наша основная работа является изобретать новые слова. Но это не! Мы разрушаете слова — сотни из них, каждый день. Мы резки языка до мозга костей. В одиннадцатом издании не будет содержать одно слово, которое остановит используется до 2050 года.»Он жадно бит в его хлеб и проглотил пару глотков, а затем продолжал говорить. «Это прекрасная вещь, уничтожение слов. Конечно мы избавляются от многих глаголы и существительные, но есть сотни существительных, которые могут быть избавился от также. Это не только синонимы; Есть также антонимов. В конце концов, почему есть слово, которое является просто противоположностью некоторые другие слова? Возьмите «хорошо», например. Если у вас есть слова, как «хороший», зачем нужно такое слово, как «плохо»? «Ungood» так же хорошо, — лучше, на самом деле, потому что это прямо противоположное. Или снова, если вы хотите сильнее версию «хорошо», почему много неясно, бесполезные слова, как «отлично» и «великолепный» и все остальные из них? «Plusgood» охватывает смысл или ' doubleplusgood, если вы хотите что-то сильнее, до сих пор. Конечно, мы используем эти формы уже, но в окончательную версию Новояз там будет ничего.» В конце концов вся идея добра и зло будут охватываться только шесть слов. Вы не видите красоту того, Уинстон? Это изначально идея большой брат, конечно,» он добавил.Своего рода скучно стремление быстро передается через Уинстон в лицо на упоминание о большой брат. На это сказал Сайм, почти к сожалению, «вы не ценят действительно Новояз, Уинстон. Даже тогда, когда вы пишете вы все еще думаете в Oldspeak. Я читал некоторые из тех частей, которые вы иногда пишут в The Times. Они достаточно хороши, но они переводы. В вашем сердце вы предпочитаете держать Oldspeak. Не понимаю красоту уничтожение слов. Знаете ли вы что Новояз является единственным языком в мире, чей словарный запас становится меньше каждый год?» Уинстон знали что, конечно. Он улыбнулся, сочувственно он надеется, не доверяя себя говорить.Сайм пошел: «не вы видите что в конце концов мы должны сделать Мыслепреступление невозможно, потому что там будет без слов для выражения его. Каждая идея, что может когда-нибудь понадобится будет выражаться ровно одним словом, с его смысл чрезвычайно ясное и все другие смысли подчищена и забыли. Уже в одиннадцатом издании, мы не далеко от этой точки. Но этот процесс будет продолжаться еще долго после того, как вы и я мертв. Каждый год все меньше и меньше слов и спектр сознания всегда немного меньше. Даже сейчас конечно, нет никаких причин или предлогом для совершения Мыслепреступление. Это просто вопрос самодисциплины. Но в конце концов не будет никакой необходимости даже для этого. Революция будет завершена, когда язык является совершенным. Он когда-либо произошло вам, Уинстон, что к 2050 году, самое позднее не одно человеческое существо будет жив кто мог понять разговор у нас есть сейчас?»

Результаты (русский) 2:

"Как Словарь дела?" Сказал Уинстон, возвысив голос, чтобы быть услышанным над шумом. "Медленно", сказал Сайм. "Я работаю на прилагательных. Это интересно. "Он повеселел, когда Уинстон немедленно упомянул новояз. Он взял кусок хлеба с одной стороны, и его сыром с другой, и перегнулся через стол, чтобы он мог говорить без крика.
"Одиннадцатый выпуск является окончательная редакция," сказал он. "Мы получаем язык в его окончательной форме - форма это будет иметь, когда никто не говорит что-нибудь еще. Когда мы закончили с этим, люди, как вы должны будете узнать все это снова. Вы думаете, что наша главная задача изобретает новые слова. Но это не так! Мы уничтожения слова - сотни из них, каждый день. Мы сокращаем язык до костей. Одиннадцатый выпуск не будет содержать ни одного слова, что перестанет быть использованы до 2050 года
»он поразил жадно в своей хлеба и проглотила пару глотков, затем продолжил говорить. "Это красивая вещь, разрушение слова. Конечно, мы избавиться от многих прилагательных и глаголов, но есть сотни имен, которые могут быть избавился от а. Это не только синонимы; Есть также антонимы. В конце концов, почему есть слово, которое просто напротив какой-то другой слово? Возьмите «хорошо», например. Если у вас есть такое слово, как «хорошо», зачем вам такое слово, как «плохой»? "Ungood" так же хорошо, - лучше, на самом деле, потому что это полная противоположность. Или же, если вы хотите сильную версию «хорошо», почему есть много неясных, бесполезных слов, как «отлично» и «великолепная» и всех остальных из них? "Plusgood" охватывает смысл или «doubleplusgood если хотите что-то еще сильнее. Конечно, мы используем те формы уже, но в окончательном варианте новояза не будет ничего. " В конце концов, вся идея добра и зло будут охвачены лишь шесть слов. Разве вы не видите красоту, что Уинстон? Это была идея Большого Брата изначально, конечно, "добавил он.
А то тупой рвением быстро прошел по лицу Уинстона при упоминании Большого Брата. При этом, Сайм сказал, почти печально, "Вы действительно не ценят новояз, Уинстон. Даже когда вы пишете вы все еще ​​думаете, в старояз. Я читал некоторые из этих частей, которые вы пишете в The Times время от времени. Они достаточно хорошо, но они переводов. В вашем сердце вы предпочитаете держать старояз. Вы не понимаете красоту уничтожения слов. Знаете ли вы, что новояз является единственным языком в мире, чьи лексика становится меньше с каждым годом? "Уинстон знал, что, конечно. Он улыбнулся, сочувственно он надеялся, не доверяя себе говорить.
Сайм продолжал: "Разве вы не видите, что в конце концов мы должны сделать Мыслепреступление невозможно, потому что, не будет слова, чтобы выразить это. Каждая идея, что когда-нибудь может быть нужно будет выражаться точно одним словом, с его смыслом предельно ясно и все другие смыслы стерты и забыты. Уже в одиннадцатом издании, мы не далеки от этого. Но процесс все равно будет продолжать долго после вас, и я мертв. Ежегодно все меньше и меньше слов, и диапазон сознания всегда немного меньше. Даже сейчас, конечно, нет никаких причин, или оправданием для совершения Мыслепреступление. Это просто вопрос самодисциплины. Но в конце концов не будет нужно даже для этого. Революция будет завершена, когда язык является совершенным. Была ли она когда-нибудь приходило в голову, Уинстон, что к 2050 году, самое позднее, не один человек, будет жив, кто мог бы понять разговор у нас есть сейчас? "

Результаты (русский) 3:

"как словарь?", - сказал уинстон, поднимая голос за шум."медленно", - сказал сим."я работаю над прилагательных.это очаровательно. "он приветствовал сразу, когда уинстон, упомянутых новояз.он взял свой кусок хлеба, с одной стороны, и его сыр с другими, и наклонился через стол, так что он может говорить без крика."одиннадцатое издание является окончательным", - сказал он."мы получаем язык в его окончательной формы - форму - это будет, когда никто не говорит что - нибудь еще.когда мы закончим с этим, такие люди, как ты, будет учиться заново.ты думаешь, что наша основная работа - придумывать новые слова.но это не так!мы разрушаем слова - сотни людей, каждый день.мы отрезания языка до костей.одиннадцатое издание не содержат ни слова о том, что не будет использоваться до 2050 года ".он немного жадно в его хлеб и проглотил пару животы полны, затем продолжил говорить."это прекрасная вещь, уничтожение слов.мы, конечно, избавиться от многих прилагательных и глаголов, но существуют сотни существительных, что можно избавиться, а также.это не только синонимов; имеются также антонимы.в конце концов, почему слово, которое просто, как некоторые другие слова?принять "хорошо", например.если у вас есть слова, как "хорошо", зачем вам слово, как "плохой"?"ungood" же хорошие, - лучше, на самом деле, потому что это прямо противоположное.или же, если вы хотите усиленный вариант "хорошо", почему есть много неясных, бесполезные слова вроде "отлично" и "отлично" и всех остальных?"plusgood" охватывает смысл или "doubleplusgood, если хочешь что - то еще сильнее.конечно, мы используем эти бланки, но в окончательном варианте новояз не будет ничего больше. - в конце концов, вся идея добра и безнравственность, будут охвачены лишь шесть слов.разве ты не видишь красоту, что уинстон?это был большой брат, изначально, конечно ", - добавил он.какой - то тупой стремление быстро принят через уинстона лицо на упоминания о большой брат.на этом, сим сказала, практически, к сожалению, "ты не очень ценю новояз, уинстон.даже когда ты пишешь, ты все еще думаешь oldspeak.я прочитал некоторые из них, что вы пишите в раз иногда.они хороши, но они переводов.в вашем сердце, ты бы предпочел, чтобы oldspeak.ты не понимаешь, красота уничтожение слов.ты знаешь, что новояз является единственным в мире язык, словарь становится меньше с каждым годом?"уинстон знал это, конечно.он улыбнулся, реконструирована, он надеется, что не доверяю себе говорить.сайм, продолжил: "разве ты не видишь, что в конце концов мы должны сделать мыслепреступление невозможно, потому что там не будет слов, в которых это выразить.все идеи о том, что не может быть необходимо будет выражаться в ровно одно слово, с его смысл предельно четко, и все другие значения замочил и забыли.уже в одиннадцатый выпуск, мы не далеко от этого.но этот процесс будет по - прежнему сохраняется долго, после того, как ты и я, мы мертвы.каждый год все меньше и меньше слов, и диапазон сознание всегда немного меньше.даже сейчас, конечно, нет причины или оправдания для совершения мыслепреступление.это просто вопрос самодисциплины.но, в конце концов, не понадобится даже за это.революция закончится, когда язык не является идеальным.а тебе не приходило в голову, что уинстон, к 2050 году, по меньшей мере, ни один человек будет жив, кто может понять разговор у нас сейчас?"