He came into the room to shut the w

He came into the room to shut the windows while we were still in bed and I saw he looked ill. He was shivering, his face
was white, and he walked slowly as though it ached to move.
"What's the matter, Schatz?"
"I've got a headache. "
"You better go back to bed."
"No. I'm all right."
"You go to bed. I'll see you when I'm dressed."
But when I came back downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his forehead I knew he had a fever.
"You go up to bed, " I said, "you're sick."
"I'm all right," he said.
When the doctor came he took the boy's temperature.
"What is it?" I asked him.
"One hundred and two. "
Downstairs, the doctor left three different medicines in different coloured capsules with instructions for giving them. One was to bring down the fever, another a purgative, the third to overcome an acid condition. The germs of influenza can only exist in an acid condition, he explained. He seemed to know all about influenza and said there was nothing to worry about if the fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light epidemic of flu and there was no danger if you avoided pneumonia.
Back in the room I wrote the boy's temperature down and made a note of the time to give the various capsules.
"Do you want me to read to you?"
"All right. If you want to, " said the boy. His face was very white and there were dark areas under his eyes. He lay still in the bed and seemed very detached from what was going on.
I read aloud from Howard Pyle's Book of Pirates; but I could see he was not following what I was reading.
"How do you feel, Schatz?" I asked him.
"Just the same, so far, " he said.
I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very strangely.
"Why don't you try to go to sleep? I'll wake you up for the medicine."
"I'd rather stay awake. "
After a while he said to me, "You don't have to stay in here with me. Papa, if it bothers you."
"It doesn't bother me."
"No, I mean you don't have to stay if it's going to bother you."
I thought perhaps he was a little light-headed and after giving him the prescribed capsule at eleven o'clock I went out for a while.
It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek, but it was difficult to stand or walk on the glassy surface and the red dog slipped and slithered and I fell twice, hard, once dropping my gun and having it slide over the ice.
We flushed a covey of quail under a high clay bank with overhanging brush and I killed two as they went out of sight over the top of the bank. Some of the covey lit in trees, but most of them scattered into brush piles and it was necessary to jump on the ice-coated mounds of brush several times before they would flush. Coming out while you were poised unsteadily on the icy, springy brush they made difficult shooting and I killed two, missed five, and started back pleased to have found a covey so close to the house and happy there were so many left to find on another day.
At the house they said the boy had refused to let anyone into the room.
"You can't come in, " he said. "You mustn't get what I have. "
I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed.
I took his temperature.
"What is it?"
"Something like a hundred, " I said. It was one hundred and two and four tenths.
"It was a hundred and two, " he said.
"Who said so?"
"The doctor."
"Your temperature is all right, " I said. "It's nothing to worry about. "
"I don't worry," he said, "but I can't keep from thinking."
"Don't think, " I said. "Just take it easy. "
"I'm taking it easy, " he said and looked straight ahead. He was evidently holding tight onto himself about something.
"Take this with water. "
"Do you think it will do any good?"
"Of course it will."
I sat down and opened the Pirate book and commenced to read, but I could see he was not following, so I stopped.
"About what time do you think I'm going to die?" he asked.
"What?"
"About how long will it be before I die?"
"You aren't going to die. What's the matter with you?"
"Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two. "
"People don't die with afever of one hundred and two. That's a silly way to talk."
"I know they do. At school in France the boys told me you can't live with forty-four degrees. I've
got a hundred and two. "
He had been waiting to die all day, ever since nine o'clock in the morning.
"You poor Schatz, " I said. "Poor old Schatz. It's like miles and kilometers. You aren't going to die. That's a different thermometer. On that thermometer thirty-seven is normal. On this kind it's ninety-eight. "
Absolutely," I said. "It’s like miles and kilometres we make when we do seventy in the car?"
"Are you sure?"
"Oh," he said.
But his gate at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally , and
the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance.

Результаты (русский) 2:

Он вошел в комнату, чтобы закрыть окна, когда мы были еще в постели, и я увидел, что он выглядел больным. Он дрожал, его лицо
было белым, и он медленно, как будто это болели двигаться.
"В чем дело, Schatz?»
«У меня болит голова".
"Вы лучше вернуться в постель."
"Нет, я 'м все в порядке. "
" Вы ложитесь спать. увидимся, когда я одет. "
Но когда я вернулся вниз он был одет, сидя у костра, глядя очень больной и несчастный мальчик девяти лет. Когда я положил руку на лоб я знал, что он был жар.
"Вы идете в постель", сказал я, "ты болен."
"Я в порядке", сказал он.
Когда пришел врач он принял температура мальчика.
"Что это?" Я спросил его.
"Сто два."
Внизу, доктор оставил три различных лекарства в разноцветных капсул с инструкциями для придания им. Один из них был сбить лихорадку, другой слабительное, третий преодолеть кислотный состояние. Ростки гриппа может существовать только в кислой состоянии, пояснил он. Казалось, он знает все о гриппе и сказал, что нет ничего, чтобы волноваться о том, если лихорадка не пошел выше ста четырех градусов. Это был свет эпидемия гриппа и не было никакой опасности, если вы избежать пневмонии.
Вернувшись в комнату я написал температуру мальчика вниз и сделал пометку времени, чтобы дать различные капсулы.
"Вы хотите меня читать вам? "
" Все в порядке. Если вы хотите, "сказал мальчик. Его лицо было очень белым и появились темные участки под глазами. Он лежал неподвижно в постели и, казалось, очень удаленные от того, что происходит.
Я прочитал вслух книгу Говард Пайл в пиратов; но я видел, что он не был после того, что я читал.
"Как вы себя чувствуете, Schatz?" Я спросил его.
"То же самое, до сих пор", сказал он.
Я сел на ногах кровати и читать про себя, пока я ждал, чтобы он был время, чтобы дать еще один капсулу. Было бы естественно для него, чтобы лечь спать, но когда я посмотрел он смотрел на ногах кровати, выглядит очень странно.
"Почему бы вам не попробовать, чтобы заснуть? Я тебя разбужу для медицина ».
« Я предпочел бы спать. "
Через некоторое время он сказал мне:" Вы не должны остаться здесь со мной. папа, если это беспокоит вас. "
" это не беспокоит меня. "
" нет, я имею в виду вы не должны остаться, если он собирается вас беспокоить. "
Я думал, может быть, он был немного легкомысленный и дав ему предписанное капсулу в одиннадцать часов я вышел на некоторое время.
Это был яркий, холодный день, земля покрыта мокрым снегом, который заморожен, так что казалось, будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и вся трава и голая земля была лаком со льдом. Я взял молодого ирландского сеттера для небольшой прогулки вверх по дороге и вдоль замерзшего ручья, но это было трудно стоять или ходить на глади и красный собака поскальзывался и я дважды упал, тяжело, когда снижается ружье и положить его скользить по льду.
Мы промыть стаю перепелов под высоким берегом глины с нависающими кисти, и я убил двоих, как они вышли из поля зрения поверх банка. Некоторые из стаи горит деревьев, но большинство из них рассеивается в кисти свай и надо было прыгать на льду покрытием насыпи кисти несколько раз, прежде чем они будут смывать. Выйдя в то время как вы были готовы пошатываясь на ледяном пружинит кисти они сделали сложную съемку, и я убил двоих, пропустил пять, и началось рад, что нашел стаю так близко к дому и счастливый там было так много осталось, чтобы найти на другой день.
в доме они сказали, что мальчик отказался пускать никого в комнату.
"Вы не можете прийти в", сказал он. "Вы не должны получить то, что у меня есть."
Я подошел к нему и нашел его в точно положении я его оставил, бледный, но с вершины его щеки покраснели от лихорадки, глядя на месте, так как он был смотрел, у подножия кровати.
Я взял его температуру.
"Что это?"
"Что-то вроде ста", сказал я. Это было сто два и четыре десятых.
"Это было сто два", сказал он.
"Кто так сказал?"
"Доктор".
"Ваш температура все в порядке", сказал я. "Это ничего не беспокоиться о."
"Я не волнуюсь", сказал он, "но я не могу удержаться от мышления."
"Не думаю," сказал я. "Просто успокойтесь."
"Я принимаю его легко", сказал он и посмотрел прямо перед собой. Он был, очевидно, крепко держась на себя о чем-то.
"Возьмите это с водой."
"Как вы думаете, он будет делать ничего хорошего?"
"Конечно, это будет."
Я сел и раскрыл книгу пират и началось читать, но я видел, что он не следовал, так что я остановился.
"О какое время вы думаете, что я умру?" спросил он.
"Что?"
"О том, как долго она будет прежде чем я умру?"
"Вы не собираетесь умирать. Что случилось с вами?"
"О, да, я. Я слышал, как он говорил сто два ".
" Люди не умирают с afever ста два. Это глупо так говорить. "
" Я знаю, что они делают. в школе во Франции мальчики сказали мне вы не можете жить с сорока четырех градусов. Я
получил сто два. "
Он ждал, чтобы умереть в течение всего дня, с тех пор девять часов утра.
" бедный Schatz, "сказал я. "Бедный старый Schatz. Это как милях и километрах. Вы не собираетесь умирать. Это другая термометр. На этой термометра тридцать семь нормально. На такого рода это девяносто восемь."
Абсолютно, "сказал я." Это как милях и километрах мы делаем, когда мы делаем семьдесят в машине? "
" вы уверены? "
" о, "сказал он.
Но его ворота на ногах кровати расслабился медленно. в трюме над собой расслаблены тоже наконец, и
на следующий день он был очень вялый и он воскликнул очень легко при мелочи, которые не имели значения.